Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела

националистическое правительство Даниэля Малана исключало возможность любого законного выражения несогласия с его политикой. Я убедился в том, что власти готовы безжалостно подавить любой законный протест со стороны африканского большинства. Складывалось впечатление, что вскоре нас ожидало возникновение полицейского государства в буквальном смысле этого слова. Такая перспектива была не за горами.

Я приходил к мнению, что как законные, так и внеконституционные протесты скоро станут невозможными. В Индии Махатма Ганди имел дело с доминированием иностранной державы, которая придерживалась более реалистичного политического курса и была более дальновидной, чем южноафриканские власти. Африканеры-националисты в Южной Африке представляли собой совершенно другую силу. Ненасильственное пассивное сопротивление эффективно до тех пор, пока ваш соперник соблюдает те же правила, что и вы. Но если на мирный протест отвечают насилием, его эффективность становится ничтожной. Для меня ненасилие являлось не моральным принципом, а тактическим методом. Как я понимал, в использовании неэффективного оружия нет никакого смысла. Однако мои мысли по этому поводу еще не сформировались окончательно, и мое последнее выступление на площади Свободы было еще преждевременным.

Такого же мнения придерживался и Национальный исполнительный комитета АНК. Когда он узнал о моей зажигательной речи, мне сделали строгий выговор за то, что я допустил такой радикальный отход от принятой нами политики. Хотя некоторые из руководителей и сочувствовали моей позиции, никто не мог поддержать то, каким эмоциональным способом я ее проявил. Исполком в этой связи предостерег меня, отметив, что те импульсивные действия, к которым я призывал, были не только преждевременными, но и опасными. Такие речи могли спровоцировать нашего противника на полный разгром организации в то время, как он еще был силен, а мы – слабы. Я признал свою ошибку и после этого публично и со всем возможным прилежанием отстаивал политику ненасилия. Однако в глубине души я знал, что ненасилие не сможет решить наших проблем.

В те дни я достаточно часто конфликтовал с руководством Африканского национального конгресса. В начале 1953 года вождь Альберт Лутули, З. К. Мэтьюс и несколько других высокопоставленных лидеров АНК были приглашены на встречу с группой белых, которые формировали Либеральную партию Южной Африки. После этого на заседании Национального исполнительного комитета АНК некоторые из нас попросили представить отчет о встрече с белыми либералами. Ее участники отказались, заявив, что их пригласили частным образом, а не как членов АНК. Мы настаивали на своем требовании, и в конечном итоге профессор З. К. Мэтьюс, который по профессии являлся адвокатом, заявил, что это был конфиденциальный разговор. В порыве негодования я воскликнул: «Какие же вы лидеры, если можете обсуждать различные вопросы с группой белых либералов, а затем отказываетесь делиться этой информацией со своими коллегами из АНК? В том-то и беда, что вы боитесь белого человека и благоговеете перед ним. Вы цените его общество больше, чем общество своих африканских товарищей».

Эта вспышка вызвала гнев как профессора З. К. Мэтьюса, так и вождя Альберта Лутули. Сначала по этому вопросу высказался З. К. Мэтьюс: «Мандела, что ты знаешь о белых?

Я научил тебя всему, что можно знать о белых, а ты остался таким же невежественным, как и был раньше. Ты так и не поднялся над уровнем рядового студента!» Что касается вождя Альберта Лутули, то он с трудом скрывал свое бешенство: «Хорошо! Если ты обвиняешь меня в том, что я боюсь белого человека, то у меня нет другого выхода, кроме как уйти в отставку. Если ты уверен в том, что говоришь, то я уверен в том, что я намерен сделать!» Я не знал, блефовал Лутули или нет, но его угроза напугала меня. Я понял, что выдвигал свои обвинения поспешно, не подумав, без чувства ответственности – и теперь я искренне сожалел об этом. Я немедленно отказался от своих опрометчивых слов и извинился. Я был еще молод и зачастую пытался компенсировать свое невежество повышенной воинственностью.

Одновременно с моим скандальным выступлением в Софьятауне Уолтер Сисулу сообщил мне, что его пригласили в качестве почетного гостя принять участие во Всемирном фестивале молодежи и студентов «За мир и дружбу», который должен был состояться в Бухаресте. Оставшееся до фестиваля время практически не позволяло Уолтеру проконсультироваться с Национальным исполнительным комитетом АНК. Я очень хотел, чтобы эта поездка состоялась, и всячески поощрял Уолтера к этому шагу вне зависимости от наличия договоренности с руководством организации. Уолтер, в конечном итоге, решил поехать, и я помог ему оформить документ, заменяющий паспорт, в виде письменного показания под присягой, подтверждающего его личность и гражданство (правительство никогда бы не выдало ему надлежащий паспорт). Группа, которую возглавляли Уолтер Сисулу и Дума Нокве, летела рейсом единственной авиакомпании, которая признавала такой документ, – израильской авиакомпании «Эль Аль».

Несмотря на полученный мной выговор от Исполкома АНК, я был убежден, что политика африканеров-националистов, пришедших к власти, вскоре сделает тактику ненасильственных действий еще более ограниченной и неэффективной. Я поделился с Уолтером своими опасениями и перед его отъездом в Бухарест предложил ему проработать визит в Китайскую Народную Республику, чтобы обсудить там возможность поставок нам оружия для организации вооруженной борьбы.

Уолтеру эта идея понравилась, и он пообещал мне попытаться реализовать ее.

Этот шаг был предпринят исключительно по моей инициативе, мои действия можно охарактеризовать как в высшей степени неординарные. В какой-то степени это были действия весьма эмоционального революционера, который мало что продумал как следует и забыл про дисциплину. Это были действия человека, возмущенного безнравственностью апартеида и безжалостностью государственного аппарата по его защите.

Визит Уолтера вызвал целую бурю возмущения в Исполкоме АНК. Я лично передавал руководству Африканского национального конгресса вынужденные извинения Сисулу. При этом я решил не упоминать о своем негласном поручении. Альберт Лутули заявил о пренебрежении кодексом поведения АНК, а профессор З. К. Мэтьюс выразил тревогу по поводу посещения Уолтером одной их социалистических стран. Исполком АНК скептически отнесся к мотивам действий Уолтера и поставил под сомнение мои объяснения в этой связи. Было высказано предложение официально осудить Уолтера и меня, но в конце концов от этого намерения решили отказаться.

Уолтеру удалось посетить Китай, руководство которого тепло приняло его. Китайцы выразили поддержку нашей борьбе, но проявили осторожность и сдержанность, когда Уолтер завел речь о вооруженной борьбе. Они предупредили его, что вооруженная борьба является чрезвычайно серьезным предприятием, и позволили себе усомниться в том, что наше движение за освобождение достаточно созрело, чтобы оправдать такой принципиальный шаг. Как результат, Уолтер вернулся ободренным, но без оружия.

18

В Йоханнесбурге я приобрел навыки и привычки жителя большого города. Я носил элегантные костюмы, водил огромный «Олдсмобиль» и хорошо ориентировался в городских закоулках. Я