Зубы дракона - Александр Прозоров

— Привет заречанам… — тихонько сказал я.

Девушка встала, поворачиваясь ко мне, начала было поправлять мокрой рукой волосы, но внезапно охнула, узнавая, и кинулась ко мне.

— Дракон! Лунный Дракон! — Ирена обняла меня с совсем не девичьей силой и внезапно расплакалась. — Ты пришел, Лунный Дракон… Ты пришел…

— Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе, — выдал я непереводимую для этого мира сентенцию и легонько отодвинул ее от себя. — Ну что ты, Иришка… И вообще, что с тобой?

Она была все в той же изрядно ободранной рапсодии, но с запястий ее исчезли красные шерстяные браслеты, не было красного пояса, пропал куда-то ольхон…

— Что это? — я поднес к глазам белые, еще не успевшие загореть запястья.

— Ничего! — она отдернула руки.

— Какое ничего?! Я что, не вижу? — девушка попыталась вывернуться из моих объятий, но безуспешно. — В чем дело? Говори!

— А ты не знаешь? Право на алые запястья есть только у властителей. Право на ольхон есть только у властителей. Право жить в стенах города есть только у властителей. А я — заречанка. Просительница. Смертная. — Она вырвалась из моих рук, отскочила в сторону и выкрикнула сквозь слезы. — Ты гость, а тоже без ольхона ходишь.

Инстинктивно я опустил руку на пустой пояс и ощутил, как закипает в душе злость. Получается, мой клинок ночью украли?

— Подожди меня здесь, — не очень вежливо бросил я и развернулся к дому Че.

До дома доходить не понадобилось: Чегай бодрой трусцою мчался мне навстречу и заголосил, едва только увидел.

— Лунный Дракон, Лунный Дракон! Повелитель ждет нас…

— Где мой ольхон? — перебил я его.

— А по… не я… А-а… — забормотал он нечто неразборчивое, но наконец справился с буквами: — П-просителям нельзя носить оружие в Небесном Городе…

— Как ты мог, Чегай? — наклонился я к самому его лицу, — Как ты мог украсть оружие своего товарища? Как ты мог отобрать оружие у девушки?

— Смертным нельзя иметь оружие в Небесном Городе… — заладил он одно и тоже.

— Она же осталась одна, Чегай. А если бы ей пришлось защищаться? От кого угодно…

— Если кто-либо из властителей пожелал что-нибудь от нее, то для простой смертной должно быть счастьем…

В следующий миг моя рука сжалась у него на горле. Чегай хрипел, выпучив глаза и судорожно пытался освободиться.

Услышать про подобное, чуть ли не брезгливое отношение даже не ко мне, а к Ирене, девчонке, прошедшей путь настоящего мужчины, сражавшейся рядом со мной, бок о бок, рисковавшей ради меня, потерявшей своего деда, своего любимого, и выстоявшей — и со стороны кого? Кучки горных дикарей, воображающих себя пупами вселенной!

В душе вскипела лютая ненависть.

— Жалко, охотников я перебил. Было бы интересно посмотреть, как вы забираете у них копья. Но теперь уже поздно… — я отпустил его и холодно спросил. — Где мой ольхон?

— У Наместника… — прохрипел Чегай, схватившись за горло.

— Где его найти?

— У тех ворот, через которые ты вошел… По другой улице, первая дверь.

— Хорошо… — интересно, и когда этот мальчишка успел переродиться в самодовольного властителя? Ведь был же нормальный парень… — Чегай, скажи мне: когда я остался один отбиваться от шери… Там, в Горных Садах… Почему ты вернулся?

Парень ответил не сразу. С минуту он пытался найти ответ, а потом просто пожал плечами:

— Не знаю…

Почему-то после этого ответа вся злость к мальчишке улетучилась.

— Это хорошо, что не знаешь… Значит, в тебе еще осталось что-то от человека. Постарайся не растерять. Ты живешь в плохом месте…

— Но… — вкинулся Чегай, однако я остановил его:

— Чегай! Когда государство отнимает у своих людей право на оружие, значит оно боится собственных граждан. Значит, оно преступно, и само сознает свою подлую сущность. Ты живешь в плохом месте, Чегай.

— Властители имеют право на оружие!

— А при чем тут властители? Когда ты возвращался помогать мне в драке с шери, разве ты делил нас на одних и других?

— Ты стал частью меня, Лунный Дракон, — после некоторого колебания ответил мальчишка. — Мне было легче рискнуть собой, чем смириться с твоей гибелью.

— А сегодня ты украл у меня ольхон…

— Это сделал не я, — послышались у Чегая в голосе оправдательные нотки. — Я договаривался о твоей встрече с Повелителями Вселенной.

— Как считаешь, Чегай, — тихонько спросил я его, — а кто дороже мне, вы с Иреной, или какой-то провинциальный повелитель?

— Это Повелитель Вселенной! — обиженно вскинулся потомок древнего рода.

— Может быть, — не стал спорить я, и развел руки, указывая на розовые стены улицу. — Вот только вселенная его маловата стала. Огород у заречан, помнится, куда шире…

— Благородство Повелителя определяется не размером его владений, а величием души!

— Чега-ай, — остановил я его хвалебную оду. — Девушка, которая прошла с тобой бок о бок путь настоящего мужчины, обобрана, выгнана за ворота и обозвана просительницей. Кем? Неким существом, ни разу не покинувшем стены дома? Как ты мог позволить это, Чегай? Меня, рисковавшего жизнью ради вашего покоя, лишают оружие и заставляют целовать пол. Неужели ты думаешь, что я соглашусь на это, Чегай? Неладно что-то с благородством в вашем городе, потомок рода Че, и мне здесь не нравится.

— Повелитель будет зол, когда узнает о твоем отказе… — и до боли в сердце в этих словах зазвучал прежний Чегай. — Он может захотеть покарать тебя.

— Если у него появится такая мысль, скажи, что я буду у Наместника.

— Я передам, — помедлив, кивнул Чегай, и мы разошлись в разные стороны.

— Ты обязан поклониться и поцеловать порог дома, когда входишь к властителю, смертный! — заорал лысый, как бильярдный шар, и изрядно брюхатый потный мужик, стоило мне открыть двери в сад Наместника. И я снова мгновенно пришел в бешенство от подобной самоуверенной наглости. Сгреб у входа медную хреновину непонятного назначения килограмма на полтора и запустил в полет, метясь хозяину в лоб. Жирный увернулся, уж совсем не к месту заорав еще громче: — На колени, проситель, когда видишь перед собой Наместника!

— Ты-то мне и нужен, — я пошел к нему по дорожке между барьерами огорода. — Где мой ольхон?

— В Небесном Городе только властители имеют право носить оружие, — негромко сообщил мужик, бледнея на глазах, вспомнил про свой клинок и положил руку на рукоять. — На колени, смертный!

— А мы, значит, быдло бессловесное? — я неторопливо приближался к нему. — Вы забыли один пустяк, ребята. У дракона есть оружие, которое невозможно украсть. — И я расплылся в улыбке. — Так где мой ольхон?