Камень - Александр Варго

Так оно и оказалось. Минут через двадцать мы вошли в шикарно обставленное помещение. Подобных мне ещё не приходилось видеть, хотя, разумеется, это уступало убранству коттеджа, пусть здесь был даже приятно потрескивающий камин. Всё-таки есть нечто обвораживающее в этих сталинках – умели же когда-то строить, и это, разумеется, не шло ни в какое сравнение с современным комфортабельным жильём. Мне, к сожалению, не довелось жить в таких квартирах, но, когда я был в гостях у одного знакомого, у меня вызвало восторг то, что, даже входя в туалет, попадаешь в просторное помещение, сопоставимое по размерам со средней комнатой, и, разумеется, даже без налёта такого понятия, как «совмещённый санузел».

– Все чувствуйте себя как дома! – радушно сказал Виталий Александрович. – Конечно, это не коттедж, но всё-таки…

– Здесь просто великолепно! – выдохнула Людмила и слабо улыбнулась.

– Наверное, если бы увидела это раньше, то непременно захотела что-то такое же.

– Ну, наверное, чуть позже мы вполне можем это осуществить, – живо откликнулся я.

– А, да, конечно.

Такой ответ мне как-то не очень понравился, и Людмила явно была чем-то расстроена, но всё-таки я снова решил, что неуместно лезть с расспросами. Как правило, самый эффективный диалог получался, когда человек сам созревал для разговора. А лишние недоумения могли привести к прямо противоположной реакции – закрытости и отдалению.

– Мы пробудем здесь до рассвета, и тогда, полагаю, двинемся в путь. На самом деле, какая-то чертовщина – думаю, что всю жизнь потом буду вспоминать наше приключение.

– Мне всё-таки больше по душе та бомба, – усмехнулся я и обнял Наташу с Женей: – А что, девчонки, предлагаю после того, как всё удачно получится, снова всем вместе посидеть в той кафешке «Вкусовые грани творчества», словно с нами ничего и не было. Как вы?

– Было бы замечательно, – отозвалась Женя. – На самом деле, как ни странно, я частенько о нём вспоминаю. Ведь тогда мы были живы, полны надежд и предвкушали нечто фантастическое. И, что касается последнего, наши ожидания в полной мере оправдались.

– Согласна, замечательное место. И тебе понравится, – кивнула Наташа, поворачиваясь к Виталию Александровичу, который широко развёл в стороны руки и радушно откликнулся:

– Что же, тогда я просто куплю его тебе и твоим новым друзьям. Это будет мой подарок по случаю твоего чудесного воскрешения. Но сейчас предлагаю вам всем насладиться моим новым кинотеатром. Потрясающе. Я оборудовал всё совсем недавно, и, поверьте, даже потусторонних гостей это должно впечатлить.

Мы все заулыбались и, поднявшись по широкой деревянной лестнице на второй этаж, вскоре оказались в большом зале с огромным, во всю стену, экраном. Нечто такое я несколько раз видел в фильмах, и теперь было очень необычно знать, что находишься не в каком-нибудь уютном современном кинозале, а всего лишь в жилой квартире. Пожалуй, если у Люды так много лишних денег, мы могли бы потом тоже позволить себе что-то подобное.

Вместо того чтобы общаться или как-то ещё конструктивно провести те часы, что остались до посещения Трюфельного холма, мы почему-то развлекались кино. Впрочем, в этом действительно что-то было – время бежало, скрашивая томительное ожидание, и на душе становилось как-то легче от происходящего. Особенно от остроумных, пусть и грубоватых, комментариев и шуток Виталия Александровича.

Как ни странно, столь длительное времяпрепровождение в кинозале ничуть не утомляло, кроме того, как я интуитивно чувствовал, ассоциировалось у большинства из нас с тем, как началось знакомство недалеко от парка. И даже Норд, который дремал на одном из кресел, любезно застланных хозяином цветастой накидкой, кажется, чувствовал себя очень комфортно. Людмила сидела рядом со мной, но не прикасалась – наверное, я бы на её месте вел себя точно так же. Да, какой ни будь любимый и важный человек, но его призрачное подобие всё-таки больше внушает беспокойство и страх, чем какие-то другие эмоции, пусть даже подделку невозможно разглядеть невооружённым глазом. Главное ведь то, что мы ощущаем и знаем где-то глубоко внутри. Это почему-то невольно наслоилось у меня на тот примечательный факт, что Люда давненько не курила, но кажется, что эту атмосферу можно разрушить даже такой банальной вещью, как выйти по нужде, не говоря уже о вредных привычках, которые вполне можно отложить и на потом.

Когда Людмила некоторое время нерешительно стояла в дверях, а потом как-то горестно охнула и схватила меня за руку, притянув к себе:

– Время уходит.

– Да, и, думаю, сейчас это неплохо для нас всех, – бодро ответил я, хотя скорее ощущал неуверенность и даже страх перед тем, что должно произойти.

Словно почувствовав это, девушка тихо спросила:

– Боишься?

– Есть немного. Но я знаю, что кое-кто будет меня ждать, и хотя бы из-за этого постараюсь перебороть себя и, что бы там ни было впереди, вернуться с Трюфельного холма живым.

– Поверь, я со своей стороны сделаю всё, что только возможно, чтобы всё получилось именно так! – горячо заверила Людмила, но тогда я снова не мог понять истинный смысл её слов.

Мы спустились вниз и увидели ожидающий нас вытянутый рыжий «Мерседес», инкассаторскую машину, где продолжали томиться Борис и Вера Павловна, а также три автомобиля сопровождения. Пожалуй, многовато, однако от этого стало как-то спокойнее, как, наверное, от того же газового пистолета в кармане, пусть ты и понимаешь, что это больше «пугач», чем серьёзное оружие. Но не весь ли наш мир более-менее правдоподобная иллюзия?

Я всё хотел поинтересоваться у Виталия Александровича по поводу того человека, которому суждено сгинуть вместо меня, но почему-то так и не решился. Это, кстати, было одной из причин того, что я испытывал некоторые сомнения в затее. Ведь, скорее всего, в этой роли, чтобы всё получилось, должен был выступать любящий и желающий вернуть меня к жизни человек, а не безымянный боец криминального фронта, которого, возможно, давно приговорили за какие-нибудь провинности и решили, что приговор будет исполненным таким экзотичным образом. Впрочем, конечно же, я был абсолютно далёк от того, чтобы попросить кого-то из родных или близких пожертвовать собой. Нет, пусть они продолжают жить и, пока не придёт естественная пора, не узнают о том, что в Тиндо есть такое место, как Трюфельный холм. Однако, вспоминая ситуацию с Дмитрием и чудесное воскрешение Норда, я всё-таки тешил себя надеждой, что номер может благополучно пройти и с посторонним человеком. Хотя, конечно, с собакой могло быть совсем другое дело, да и Дмитрий, без сомнения, питал ко мне чувства, пусть это было и ненавистью. Но возможна ли подобная замена, и вообще, насколько всё в действительности получается, сообразуясь с тем, что мы думаем, видим или предполагаем? Странные и ненужные размышления – вскоре я сам всё увижу и узнаю, так сказать, из первых рук.

Всю дорогу мы молчали. Виталий Александрович писал на планшетном компьютере, оригинально выполненном в форме скобы, короткие сообщения и с кем-то разговаривал по телефону, Наташа и Женя смотрели в окна, Норд лежал на коврике под креслом и учащённо дышал, а Людмила держала меня за руку и всхлипывала, несмотря на мои попытки её шёпотом успокоить, и беспрестанно говорила, что всё обязательно будет нормально. Да, прямо скажем, не радостная процессия собралась на такое чудесное событие, однако, можно сказать, в VIP-статусе для подобного. И всё, конечно, благодаря Наташе и Людмиле. Неожиданно я подумал о том, что выбор Виталия Александровича для моего спасения вполне может пасть и на женщину, ведь Борис ожил именно так. Уже тогда в мою душу вкралось неясное беспокойство, суть которого я вначале никак не мог понять, однако, кажется, где-то в подсознании всё уже давно встало на своё место. И именно это не заставляло сомневаться, что больше нам некого ждать – новых действующих лиц в происходящем не окажется.

Когда мы затормозили напротив того самого места, где я всего несколько дней назад пытался разобраться с Борисом за преследования в кинотеатре, и выбрались из машины, Виталий Александрович обвёл всё вокруг широким жестом и пояснил:

– Говорю это исключительно для вашей безопасности. Ведь, если что-то пойдёт не так и вы превратитесь в монстров, согласитесь, было бы верхом неблагодарности убить меня?

Внимательно оглядев нас, он продолжил:

– Так вот – там рассажены снайперы, а рядом со мной будут стоять бойцы с автоматами. Поэтому, когда вы станете снова материальными, пожалуйста, не дёргайтесь, медленно выходите и позвольте нам убедиться, что с вами всё в порядке. В противном случае, понятное дело, будет открыт огонь на поражение.

– Справедливо, – кивнул я, хотя, разумеется, мне вовсе не улыбалась перспектива, в случае успеха и после всего пережитого, быть просто расстрелянным каким-нибудь слабонервным бандитом, у которого мелькнуло какое-то сомнение. Тем не менее, видимо, иного выбора у нас не было, и Виталия Александровича здесь вполне можно было понять.