Ненавидеть Адама Коннора - Элла Мейз

Я расслабленно выдохнула. Стоит сказать, что и в моем глупом сердце почувствовалось что-то вроде облегчения.

Адам не спрашивал, что привело меня в его дом, но я догадывалась, что его интересует ответ на этот вопрос. Он нежно поправил мои волосы и положил подбородок мне на макушку. Мое чертово глупое сердце дрогнуло.

Затем он отвел мою руку в сторону от своего сердца. Это немного разочаровало, но я догадывалась о дальнейших действиях.

А затем наши пальцы переплелись. Я покосилась на руку и заметила, как Адам подушечкой большого пальца ласкает мою кожу, а мои пальцы идеально ложатся в его руку. Я сжала руку, не собираясь его отпускать.

Не отрываясь от его груди, я перевела взгляд на его лицо и увидела, что он внимательно смотрит на наши руки. Теперь Адам выглядел немного другим. Задумчивым? Взволнованным? Затем он прижал мою руку к своей груди.

Наглость… знаю. Это же я изо всех сил пыталась его соблазнить, поэтому у него нет права перехватывать инициативу. Но… я ни капли не сопротивлялась. Это было приятно. Приятно стоять рядом с ним. Слышать биение его сердца. Чувствовать его тепло.

Рука, лежавшая у меня на спине, действовала как лучшее успокоительное. И я чувствовала себя намного ближе к Адаму.

Или наоборот. Сердце радостно трепетало. И все это казалось очень страшным.

Я просто позволила. Не осуждайте меня. Если бы вы оказались на моем месте, то вы бы тоже растаяли, но я, по крайней мере, еще стояла на ногах. Все или ничего.

Поэтому я отдалась в его руки. На мгновение. Внезапно музыка закончилась, и тишина, воцарившаяся в комнате, стала оглушительной. Прошло всего несколько секунд, и песня заиграла с самого начала.

Но… Адам продолжал танцевать, и мое желание исполнилось. Я танцевала без музыки. Пусть это был всего лишь миг, но зато не хуже, чем у Оливии и Джейсона.

Это должно было чертовски сильно напугать меня… но ничего такого. Я уже говорила, что у меня глупое сердце?

Я снова закрыла глаза и разрешила Адаму руководить нашими действиями. Можно сказать, что ему тоже больно – я про певца. Он пел о потерянной любви, а я находилась в поисках недосягаемой любви.

– Это правда? Эти слова в песне? – шепотом спросила я.

– Какие именно?

– Любовь несет в себе блаженство.

– Ты скажи мне. У тебя же был парень.

– А у тебя была жена. С Джеймсоном… да, я любила его, но все вышло не так. У меня никогда такого не было.

– Что ты имеешь в виду?

– Он… мы… мы хорошо смотрелись в постели, но за ее пределами… Не знаю, я никогда не доверяла ему так, как Оливия доверяет Джейсону. Он обожал флиртовать. Джеймсон не относился к этому всерьез, но мне было больно видеть, что он нежен и с другими людьми. Иногда Оливия делает что-то обыденное, например, пьет воду… или просто дурачится, и я замечаю, что Джейсон смотрит на нее с улыбкой. А если присмотреться получше, можно будет понять, что он любит ее по-настоящему. Любовь идеально им подходит. И это хорошо. И несколько минут назад… – Я замолчала, потому что не была уверена, что об этом стоит говорить вслух. – Они танцевали без музыки. Они просто танцевали в тишине…

– Ага, – произнес он, поглаживая меня по спине. Такая нежная и неожиданная ласка. – Поэтому ты пригласила танцевать.

– Нет, – моментально парировала я. Возможно, даже выпалила. – Я не завидовала им, ничего такого. Песня… мне просто понравилась песня. Я пришла из-за нее.

– Мне тоже нравится, – прошептал Адам.

Мы все еще говорили о песне? Казалось, Адам говорил уже о чем-то своем.

Я закрыла глаза и сосредоточилась на тексте чертовой песни. Мне она действительно понравилась. Или я даже влюбилась в нее. Адам Коннор мне совершенно не нравился, не из-за него я пришла в его дом. Нет, я не влюбилась в него. Неважно, что говорило мое сердце, неважно, что моя кожа полыхала от каждого его прикосновения. Нет, я точно не влюбилась.

Возможно.

– Расслабься, Люси, – сказал Адам, и я обратила внимание, что мы перестали двигаться. Я глубоко вздохнула.

Песня закончилась и началась заново. И она была действительно хорошая.

Через несколько минут… или секунд… я снова глубоко вздохнула. Сложно описать, но в объятиях Адама я почувствовала себя странно, словно совершенно потеряла счет времени. Внезапно он отпустил мою руку, а я подумала о том, чтобы попросить его не делать этого, просто подержаться так еще несколько секунд, пока… Но я не хотела быть из разряда тех девушек, которые наивно просят о чем-то, хотя сами прекрасно знают, что ничего не получат.

Люси! Очнись!

Адам приподнял мою голову. Я взглянула в его зеленые глаза и поняла, что мне совершенно не хотелось отводить взгляд. Мне не хотелось, чтобы он прекращал это волшебство, происходившее с моим сердцем. Может, это и правда какое-то колдовство?

Он нахмурился. В его глазах промелькнув гнев?

– Почему ты плачешь? – серьезным голосом спросил Адам. – Что-то случилось?

Я дотронулась до своего лица, а когда взглянула на руку, она оказалась влажной. Я плакала? Когда? Как?

– Я… – удалось прошептать мне, но я не могла подобрать слова, чтобы закончить мысль, а слезы продолжали литься.

Наверное, это и называют гормонами. И это мне совсем не понравилось.

– Люси…

Адам пальцем аккуратно смахнул слезинки с моих щек. Но я не могла перестать плакать. Адам посильнее ухватил меня, поскольку я и сама уже почувствовала, что вот-вот упаду. Несмотря на то, что я прижималась к его мускулистому телу, я почувствовала, что меня потряхивает – безнадежность окончательно завладела всем моим телом.

Я попыталась оттолкнуть Адама, но это все равно что попытаться убрать с дороги льва, преградившего путь. Ему удалось сломить мое сопротивление и притянуть меня обратно.

– Люси, – хрипло прошептал он. – Скажи, пожалуйста, что случилось.

Мы долго смотрели друг другу в глаза.

– Я беременна, – срывающимся голосом созналась я. Адам отпрянул.

Это самый печальный момент в моей жизни. Нет, я не считала беременность чем-то плохим, ведь для таких людей, кто с нетерпением ждет рождения ребенка… это станет событием всей жизни. А для меня… что ж, это стало доказательством того, что я никогда не воплощу мечты в реальность.

Я действительно проклята.

– Я все-таки забеременела, – повторилась я, обхватив живот руками. – И я стану как они. Буду такой же. Грустной. Несчастной. Озлобленной. – Я подняла глаза. – Только не на ребенка. Никогда не стану на него злиться. Я буду злиться только на себя, а потом и