Маленькая хозяйка большого герцогства - Виктория Вера

волочит ноги, второй… второй тоже не пышет свежестью. На лицах стражников брызги крови… как и у Алекса, бредущего следом.

Вздрагиваю и одновременно испытываю облегчение.

Граф отдаёт распоряжения. Стража кивает и тащит оборванцев к телеге, где уже сидят не менее десятка связанных “коллег”. Демон смотрит им вслед, останавливается и глубоко вздыхает. Замечаю, как кривится его лицо. Он прислоняется спиной к широкому стволу и опускает голову вниз.

Схожу с дороги и бреду к нему, не обращая внимание на цепляющий платье кустарник. Делаю знак своим охранникам держать дистанцию. Пусть видят меня, но не слышат.

Его сиятельство вскидывает голову, когда я уже в трёх шагах от него.

— У меня двоякое чувство, Эм, — усмехается. — Хочется обнять тебя и одновременно отшлёпать.

Влажные пряди прилипли ко лбу, а кожа кажется слишком бледной.

— Алекс, что случилось? Тебе плохо? — вжимаю ногти в ладони, заставляя голос звучать почти ровно.

Хочется протянуть руку и убрать со лба прядь, но вокруг слишком много глаз. Герцогиня не может себе такого позволить.

— Всё хорошо, — улыбается, пытаясь меня обмануть.

Его выдаёт дыхание. Оно слишком надсадное для человека, у которого всё хорошо.

Топот копыт заставляет обернуться. С противоположной стороны тракта приближается конница. Кажется, даже земля слегка подрагивает под моими ногами.

Секунды и первые воины отряда замедляются, останавливают коней, отдают приказ остановиться остальным. Мне не видно их общее количество, лишь тех, кто вывернул из-за поворота.

За спинами всадников слышится порыкивание, а на широкой тропе появляется четвёрка зверей, размерами с крупных алабаев… или медведей. Их вытянутые морды щерятся и принюхиваются. Они шумно дышат и нетерпеливо перебирают массивными лапами. Я не сразу узнаю в них цайров, но это определённо они.

Невольно прикидываю, сколько блинчиков каждый из них может проглотить на завтрак… встряхиваю головой, моргаю и замечаю среди всадников дио Зейн-Малика.

Он оглядывается, оценивая ситуацию, и встречается взглядом со мной. Даже отсюда вижу, как маска невозмутимости дио Зейн-Малика трескается и он удивлённо вскидывает брови. Спешивается и направляется в нашу сторону.

— Не могу сказать, что рад вас видеть именно здесь, ваша светлость, но всё же, — короткий кивок вежливости нам обоим.

— А вот я вам рада.

— Вы же понимаете, что ваше появление здесь от Его Величества не скрыть? Слишком много свидетелей.

— Уверена, вы придумаете, как объяснить столь удивительное совпадение. Видите ли, я планировала кое-какие дела в столице, но по пути наткнулась на вопиющую картину… и это в собственных землях!

— Я понял вас, ваша светлость, — едва заметно ухмыляется и переводит взгляд на Алекса: — Ваше сиятельство, несмотря на то, что я крайне возмущён вашим методом, приношу свою личную искреннюю благодарность.

— Не стоит, дио Зейн-Малик, — натянуто улыбается граф.

— И всё же я вам благодарен. Но сейчас простите меня, должен отойти и проконтролировать допрос.

— Дио Зейн Малик, — останавливаю его.

— Да, ваша светлость?

— Пусть кто-то позовёт дио Хэмиса. Он должен быть в правой телеге.

— Конечно, ваша светлость.

— Благодарю вас.

Кивает и удаляется.

— Больно? — снова рассматриваю Алекса.

Мне не нравится играть в эти игры, я хочу знать, что с ним.

— Ерунда.

— Ясно… — не хочет говорить. Становится немного обидно.

Дио Хэмис как-то слишком резво оказывается рядом и бросается осматривать графа:

— Ваше сиятельство, вы введёте меня в курс дела?

Сиятельству приходится сообщить, что у него на ноге рана.

Стражи зажигают факелы и держат так, чтобы лекарю было лучше видно. Дио Хэмис достаёт ножницы и разрезает штанину от самого низа до середины бедра. В свете факелов хорошо видно, что вся нога залита кровью.

Шумно выдыхаю и сцепляю зубы.

Алекс бросает на меня виноватый взгляд. Поднимаю одну бровь и молчу. Старательно давлю внутреннюю истерику.

Он же сам дошёл?… Да. Значит, это не критично. Так же?

Сверху нога наспех перевязана отрезом светлой ткани, в которой угадывается рукав от рубашки.

Лекарь даёт ему какую-то колбочку и граф послушно выпивает содержимое.

Дио Хэмис деловито промывает рану, насыпает какой-то порошок и накладывает поверх плотную повязку.

— Постарайтесь как можно больше отдыхать и не нагружать ногу. Вот это выпьете через час… а вот это… — лекарь начинает рыться в саквояже…

— Дио Хэмис… благодарю вас, — останавливает его демон. — Со мной всё прекрасно. Приберегите склянки для остальных. Вы же ещё не всех осмотрели?

— Нет.

— Тогда попрошу вас вернутся к моим людям.

— Как скажете, граф, — недовольно закатывает глаза, но спешно убирает всё в саквояж.

— Дио Хэмис, передайте, пожалуйста, лекарства мне, — получаю какую-то склянку и тепло улыбаюсь лекарю. — Спасибо большое.

Лекарь улыбается в ответ, подхватывает саквояж и спешит к телегам.

— Ваше сиятельство, — слишком большое скопление посторонних рядом, не позволяет обращаться на “ты”, — вы не против перебраться в мою карету? Здесь слишком… мокро.

— Не буду отказываться от щедрого предложения, ваша светлость, — кажется, он облегчённо улыбается, — но я бы хотел сначала подойти к дио Зейн-Малику. А вот вам лучше укрыться от дождя в карете.

— Спасибо, я там насиделась.

Прошу двух своих стражников поддержать графа, чтобы он не опирался на раненую ногу. Двигаемся к дио Зейн-Малику. Последний внимательно следит за тем, как высокий воин в тёмном облачении что-то выспрашивает у сидящих возле телеги разбойников. Они безропотно отвечают, их взгляды рассеяны, а на губах блуждают глупые улыбки.

— Допрос с эликсиром, — шепчет Алекс, правильно толкуя мой удивлённый взгляд. — Дио Зейн Малик имеет право самостоятельно отдавать разрешение на его применение.

Лицо тёмного воина скрыто маской. Он задаёт вопросы о численности людей, о ловушках вокруг каждого лагеря и о тайных выходах. Дио Зейн-Малик передаёт тёмному воину карту, и разбойники послушно указывают всё, что от них требуют…

От их вида меня передёргивает, а в горле застревает комок. Представляю, как с таким же бездумным взглядом и глупой улыбкой смиренно отвечала на чужие вопросы… словно безотказная кукла в чужих руках… в его руках…

Сцепляю зубы, разворачиваюсь и, ни на кого не глядя, ухожу в свою карету.

Глава 38

— Эм, стой, подожди.

Нагоняет меня возле самой кареты. Сам.

— Тебе нельзя тревожить рану! Алекс, что ты делаешь?

— Помогаю тебе подняться в карету, — останавливается возле подножки и подаёт руку. Пытается вести себя как ни в чём не бывало,