Первый еретик. Падение в Хаос - Аарон Дембски-Боуден

— Разве ты не читал рапорты? — спросил он, снова отказываясь от дружеской руки и поднимаясь самостоятельно.

— Читал. Они очень расплывчато написаны, и это еще мягко сказано.

Аргел Тал тоже читал их. Поверхность Кадии… Путешествие в Око… Донесения о каждом произошедшем событии были неопределенными и уклончивыми выдумками и едва не вызывали у него смех.

— Очень расплывчато, — признал он, снова поднимая свои мечи. — Но они верны. Я все тебе разъясню, если сумею.

На этот раз атаковал Аргел Тал. Аквилон обезоружил его двумя взмахами своего оружия и ударом ноги в солнечное сплетение в очередной раз отправил Несущего Слово на пол.

— Начни с Вендаты. Он говорил мне, что Лоргар собирается посетить языческий ритуал и что с ним будет несколько офицеров.

— Это верно.

— Между прочим, ты все еще блокируешь ложный выпад.

— Я знаю.

— Хорошо. А теперь говори.

Что-то зажглось в его крови. Что-то активное, не желающее подчиняться. Аргел Талу внезапно очень захотелось проклясть кустодия на наречии, которое было и не было колхидским.

— Это… не совсем тот ритуал, который мы ожидали. — Продолжая говорить, он поднялся на ноги. — Нудные чтения древних текстов. Молитвы духам предков. Танцы, барабаны и растительные наркотики.

Аргел Тал подхватил мечи и снова бросился в атаку. Раздался непродолжительный лязг металла, и он снова оказался на полу, в опасной близости от гудящих прутьев силовой камеры.

— И на основании этого Лоргар послал вас в шторм? После… театрального представления древней лжи?

На этот раз Аквилон не предложил Аргел Талу руку помощи, нахмурившись от возникших сомнений.

— Не будь глупцом. — Несущий Слово повел плечами и поморщился, услышав хруст поврежденных позвонков. — Он не посылал нас в шторм. Я вызвался сам. Исследовательских кораблей Механикум у нас во флотилии нет, и потому мы воспользовались самым маленьким боевым кораблем.

Два воина кружили по клетке, и между клинками сохранялось расстояние около метра.

— Ты сам вызвался?

— Это была последняя попытка извлечь из путешествия хоть какую-то пользу. Последняя операция за пределами границ Империума. А потом мы развернемся и отправимся в новый сектор космоса. Аквилон… здесь нет ничего особенного. Неужели ты считаешь, что мы снова хотели бы признаться в постыдной неудаче? Многим флотилиям требуются месяцы, а то и годы, чтобы отыскать мир, достойный завоевания, — но это флот нашего примарха, пусть даже на время. Отчаяние толкнуло нас на последнюю попытку. Не стоит обвинять нас в ревностном выполнении принесенных клятв.

Кустодий атаковал, его меч выбил из руки Аргел Тала один клинок, а удар кулака отбросил в сторону второй.

Несущий Слово улыбнулся, несмотря на то что его лицо уже заливал пот, и пошел подбирать свое оружие.

— А Вендата? — спросил Аквилон.

Улыбка Аргел Тала померкла и исчезла с лица.

— Вен погиб вместе с моими братьями. Первым пал Деймос, потом Рикус и Цар Кворел. Вен умер последним. — Несущий Слово посмотрел в глаза кустодия, демонстрируя свою искренность. — Он был моим другом, Аквилон. Я скорблю по нему, как и ты.

— А… что же это за мятеж на планете, который стал причиной гибели трех Астартес и одного кустодия?

— Когда примарх отверг варваров и отказал им в присоединении к Империуму, они пришли в ярость и начались беспорядки. Что нам оставалось делать? Их ритуалы слишком далеки от Имперского Кредо. Они никогда не примут власть Императора.

— Вторжение?

— Это малонаселенная планета, и большая часть ее территории — настоящий рай, несмотря на близость к адскому шторму. Циклонические торпеды уничтожат племена, и планета останется свободной для последующей колонизации, если того пожелает Император.

Аквилон выдохнул долго сдерживаемый воздух. В наружности этого воина, несмотря на его неподвластное годам регенеративное бессмертие, осталось нечто юношеское.

— Я поддерживаю решение Лоргара отвергнуть дикарей этого мира. Три года я наблюдал за безукоризненными действиями по приведению к Согласию, и эта операция не вызывает у меня нареканий. Просто тяжело поверить, что Вен мертв. За сотню лет безупречной службы Императору он удостоился двадцати семи имен. Один и тот же мастер учил нас держать в руках меч. Амона очень опечалит известие о его судьбе.

— Он погиб на службе Императору, защищая примарха в мятеже языческого мира. Ты можешь не испытывать уважения к моему повелителю, но он все же сын Императора. Если бы мне представилась возможность выбрать смерть, я бы выбрал битву рядом с Лоргаром.

Аквилон отсалютовал мечом и заговорил с изысканной официальностью:

— Благодарю тебя за откровенность, Аргел Тал. Наше присутствие нежелательно твоему легиону, но Кустодес всегда ценили твою дружбу.

Несущий Слово ничего не ответил. Его следующая атака была отбита в одно мгновение.

Аквилон снова протянул ему руку, и на этот раз Аргел Тал принял помощь.

— Что теперь будет с Зубчатым Солнцем? — спросил кустодий.

— Нам здесь больше нечего делать. После завершения зачистки Кадии мы вернемся в более многообещающую часть космоса и продолжим поход в составе Тысяча триста первой флотилии. Я уверен, что примарх возвратится в основную флотилию, к Эребу и Кор Фаэрону. С этими провинциальными завоеваниями будет покончено. Мне кажется, Лоргар хотел бы поговорить с некоторыми из своих братьев.

Аквилон кивнул и вернул свой меч на оружейную стойку. На его белом одеянии по-прежнему не было ни единого пятнышка, тогда как одежда Аргел Тала промокла от пота на спине и вокруг ворота.

Кустодий отдал честь, сотворив знамение аквилы, и Аргел Тал повторил жест, как всегда поступал в присутствии друга.

— И еще одно, — заговорил кустодий.

Несущий Слово приподнял бровь:

— Говори.

— Прими мои поздравления, магистр ордена.

Аргел Тал не смог удержать улыбку:

— Я и не знал, что эта новость уже всем известна. Ты будешь на церемонии?

— Несомненно. — В редкий момент дружеского расположения кустодий положил руку на плечо Астартес. — Желаю тебе поскорее вернуть здоровье. И я рад, что рядом с Веном в его последние мгновения был друг.

В голове Аргел Тала пронеслись воспоминания о последних мгновениях жизни Вендаты: обнаженного, захлебывающегося кровью кустодия тащат по земле, а потом насаживают на деревянное копье.

Не в силах сочинять еще одну ложь, Несущий Слово только молча кивнул.

На церемонии присутствовали все старшие офицеры, а также уцелевшие воины братства Зубчатого Солнца, включая группу облаченных в рясы аколитов ауксилиарии, — многим из них после понесенных легионом потерь предстояло войти в состав трех пострадавших рот.

Для столь многочисленного собрания потребовалась основная ангарная палуба «Де Профундис», а это, в свою очередь, означало наличие ошеломляющего и тревожащего фона, едва скрытого мерцающим силовым полем. Сквозь тонкую пелену энергетического барьера шторм представлялся бесконечным водоворотом психических течений. Воины стройными рядами встали лицом к Лоргару, а корабль вокруг них поскрипывал и стонал от ударов волн.

Стоявшая рядом с примархом Блаженная Леди держала на простой белой подушке свернутый в свиток пергамент. Она невидящим взглядом обводила ряды Несущих Слово и время от времени поворачивала голову к примарху, словно могла его видеть. Слева от Лоргара горделиво выпрямился командующий флотилией Балок Торв в парадной бело-серой форме и меховом плаще, бывшем когда-то шкурой одного из огромных арктических зверей, которых этот офицер и в глаза не видел, не то чтобы застрелить лично. Никто из присутствующих не мог вспомнить, когда Торв в последний раз ступал на поверхность планеты: этот человек очень дорожил своим местом среди звезд.

Не меньше трети воинов легиона составляли истощенные призраки в наполовину отремонтированной броне. Это были те, кто выжил во время путешествия в Око, и они стояли впереди остальной сотни своих братьев.

Контингент Механикум тоже присутствовал в полном составе, хотя из боевых роботов в наличии был только один. Неудивительно, что им стал Инкарнадин, принятый в ряды Несущих Слово. Боевая машина в алой броне, украшенной почетными свитками, возвышалась над своими живыми собратьями. Несмотря на красный цвет Карфагена, Инкарнадина с радостью приветствовали серые ряды легиона.

Отдельно от остальных собравшихся с высокой платформы за церемонией наблюдали четыре золотых воина. Аквилон и его братья великолепно выглядели в своих доспехах, и золотая броня отбрасывала многочисленные блики, отражая бушующий снаружи шторм.

Примарх, облаченный в тонкую серебряную кольчужную рубашку, поднял руки, призывая к тишине. Все перешептывания мгновенно стихли.