Компенсация - Дарья Проценко

– Это уж скорее до двадцати у нас максимализм… – пробурчала Катя.

– Ты ошибаешься, – возразил Вираг. – До двадцати вас еще можно переубедить. А после тридцати вы и сами этого хотите.

Еще два дня прошли в суете и постоянной нервотрепке. Катя старалась бывать, где только можно, тем более, что Дьён ей никак в этом не препятствовал. Даже наоборот воспринимал ее присутствие как само собой разумеющееся. Несколько раз на звездолет привозили и Марину, которая болела за дело не меньше самих ладьеров. А Кате хотелось спуститься на Землю. Ее раздирали противоречия. С одной стороны она уже и Ладьё вспоминала с теплотой. Там у нее уже был дом, и она по нему скучала. Ей не хватало спокойствия и гармонии. И она с удивлением обнаружила, что на Ладьё у нее все это было. Звездные ночи, прогулки по лесу, мягкий свет нового солнца, к которому она тоже привыкла и даже начала его любить. Но в то же время столкновение с прошлым Катя пережила болезненно, так что пару ночей на звездолете не могла заснуть. Шаталась по коридору, даже несколько раз прошла мимо каюты Дьёна с безумной надеждой, что он почувствует и выйдет, зайти сама так и не рискнула, но он, разумеется, не появился. И Катя отправилась к Вирагу. За снотворным. Точнее за каким – то чудо – релаксантом, после которого ей было хорошо и спокойно. Ровно до того момента, пока Дьён не попросил впредь согласовывать с ним прием подобных средств.

– Зачем это? – возмутилась Катя. – Ты считаешь, что Вираг не знает, что делает?

– Речь не об этом, – возразил Дьён. – Просто так не должно быть. Я понимаю, что ты устала, но не надо лечить проблему изнутри. Если бы сразу пришла ко мне… Если бы просто пришла… То…

Дьён внимательно посмотрел на Катю. Она отвела взгляд. С недавнего времени ей с ним было тяжело, а все потому, что она никак не могла понять, какие у них все-таки отношения, и есть ли они вообще.

«Чертовы ладьёры!» – в сердцах думала она. – «Все, что есть, категоризируют, определяют, называют. А вот мне никто внятно не может объяснить, что происходит вообще и со мной в частности».

Марина к Кате относилась с теплотой. И ее заботу можно было бы даже счесть материнской, если бы Катя не поняла мимоходом, что неожиданно для самой себя повзрослела. Последние события и переживания ее изменили. Она не знала в лучшую сторону или худшую, но чувствовала, что назад пути нет. Однако куда конкретно идти дальше Катя не понимала.

Как-то под вечер, когда она погрузилась в свои нелегкие размышления, ее нашел Дьён.

– У меня есть немного времени, – с порога объявил он.

– И что? – пожала Катя плечами.

– Я думаю, нам стоит побыть вместе.

– В каком это смысле? – насторожилась она.

– Предлагаю полетать, – Дьён улыбнулся, и Катя не смогла ему отказать.

Еще не стемнело. Дьён специально выбрал именно это время. Здесь на этой планете в указанном секторе уже была осень, но дни стояли погожие. Яркие краски и запахи будоражили его воображение, даже когда он просто просматривал записи на звездолете. Ему самому хотелось где – нибудь погулять, и просто выкинуть ненадолго из головы все задачи, проблемы и тяжелые мысли. И как ни странно, с Катей ему это удавалось. Потому что она была единственной, кто был рядом в самый сложный период его жизни, и теперь, видя, как сложно ей, он тоже стремился быть рядом. Пусть и не в том качестве, в котором ему хотелось бы.

У него уже не раз мелькали мысли о том, что на Катю надо повлиять, что сама она не догадается, или даже не захочет думать о будущем. Их брак становился для него тягостным бременем с точки зрения борьбы желаний с возможностями. И в глубине души Дьён боялся, того, что он не нужен Кате. Когда она в очередной раз продемонстрировала ему, что доверят Вирагу больше, Дьён решил, что дальше ждать бессмысленно. Играть по земным правилам у него получалось плохо, хотя и терпения ему было не занимать. И он решил, что ему просто необходимо оставаться с женой наедине почаще, пусть и в нейтральных условиях.

В атмосфере Дьён передал Кате управление. Ему нравилось наблюдать за ее таким еще детским восторгом. Сейчас ее уже не волновала ни цель экспедиции, ни ладьерские правила и установки. Она пилотировала и наслаждалась этим. А Дьён отслеживал маршрут. Леса, реки, горы… Летели высоко, чтобы с земли их не могли засечь.

– А можно…? – вдруг заговорила Катя и осеклась.

– Что?

– Место хочу одно найти…

– Какое? – Дьён сосредоточился на карте.

– Мой город. Мы сможем там приземлиться?

– Сейчас посмотрю.

Никакой активности жителей в городе не наблюдалось, и Дьён посадку разрешил.

Почти стемнело. Дьён плавно посадил катер на выбранной Катей поляне.

– Это парк. Бывший… – сообщила она.

– Хочешь погулять? – спросил он.

– Почти. Мы же сможем выйти?

– Да. Сканирование я закончил. Тут никого нет. Но нужно одеться.

– Хорошо, – кивнула Катя.

Дьён перебросил ей куртку, она ее надела и машинально пробежалась пальцами по сенсорным застежкам.

– Недолго, хорошо? – уточнил Дьён.

– Да. Это недолго.

Дьён никогда не интересовался местными обычаями прощания с мертвыми.

«А, наверное, стоило бы» – запоздало подумал он, глядя как Катя, нервно опускается на колени у каких – то странных кособоких табличек.

– Номер пять, – прошептала она.

У Дьёна хватило ума не переспрашивать. Он остановился у Кати за спиной и стал ждать. Она что-то говорила, но Дьён словно не улавливал смысла, насколько для него иррациональной казалась сама сцена. Он боялся вмешаться, хотя слова и рыдания жены в наступившей темноте производили на него жуткое впечатление. Ему было плохо оттого, что он не знал, как помочь. Точнее он знал, как помочь по – ладьёрски, а вот как помочь по – земному – понять не мог. Он просто был рядом. А когда Катя замерла, обессиленно опустив голову, он подхватил ее на руки и понес обратно в катер. Она не сопротивлялась. Наоборот прижалась головой к его плечу.

– Почему мы никуда не полетели? – поинтересовалась Катя у Дьёна, когда более – менее пришла в себя в каюте на космокатере. Сам катер так и остался стоять на поляне.

– Смысла нет, – Дьён расслабленно откинулся в кресле. – Еда тут есть. Ночью мы на звездолете не нужны. И мне показалось, что тебе хочется побыть одной. Или я не прав?

– Не знаю, – нахмурилась Катя. Села на койке и обняла руками колени. – Мне очень плохо.

– Да.

– Зачем ты вообще со мной полетел?

– А ты бы полетела, если бы я не предложил?

– Наверное, да. Как бы дико это не звучало, мне это было нужно.

Дьён пожал плечами, показывая всем своим видом, что каждый сходит с ума по – своему.

– Но сейчас я как никогда чувствую себя чужой, – у Кати с ресницы упала слезинка. – И здесь и там.

– Знаешь, – Дьён пересел на койку, – вот именно поэтому я и хотел побыть с тобой. Мне не нравится, что ты уходишь в антагонизм и начинаешь себя мне противопоставлять.

– Ага, то есть я должна делать то, что хочешь ты? В чем противопоставление? – Катя среагировала слишком эмоционально, и Дьён посмотрел на нее с удвилением.

– Хотя бы в том, что ты не отделяешь общее от частного и растрачиваешь себя на ненужные мысли и сомнения вместо того, чтобы просто спросить.

– Можно подумать ты делаешь по – другому!

– Я тебя ни о чем не спрашиваю, потому что чувствую, что ты боишься моих вопросов.

– А я не вижу смысла что-либо обсуждать, потому что не знаю, на что опираться. Совершенно дурацкая ситуация. Когда мы женились я думала, что все будет по – другому, что со временем, точнее, нет… – она замотала головой. – Я была почти уверена, что ты бы не женился на мне, если бы ничего не чувствовал. Я думала, что рано или поздно ты мне скажешь, дашь понять…

– А что именно ты хочешь услышать? – в голосе Дьёна появилась заинтересованность. Почти болезненная.

– Знаешь, наверное, это вообще очень глупо. Я и сама понимаю, что глупо, но как по – другому объяснить я не знаю… Понимаешь, если бы ты хотел или мог, ты и сам бы мне сказал, а если я об этом попрошу, то эти слова могут потерять всякую значимость.

Дьён рассмеялся.

– Вот уж действительно, какие противоречивые мысли…

– А тебе надо все обосновывать?

– Нет, – пожал он плечами. – Но я не понимаю, зачем ходить вокруг да около. Я знал, что нам будет сложно. Что различия глубже, чем мы можем себе представить и что главные трудности впереди. Но меня беспокоит то, что ты в нас не веришь.

– В нас? А как я могу верить в нас? – воскликнула Катя, – ты же меня не любишь! Даже… – закончила она с горечью в голосе.

– С чего ты это взяла? – мрачно спросил он.

– Ты ничего не говорил о любви.

– Разве? – Катя видела, что тема неожиданно задела Дьёна, но ей необходимо было разобраться. – Я тебе все сказал еще в день нашей свадьбы!