Вроде практик 2 - Вьюн

это бессмысленно, сейчас мы сражаемся за свою честь, а не жизнь, — мрачно улыбнулся Кан.

— Это довольно неожиданно… — медленно произношу. — Вы так уверены, что Йорк нападет?

— Это неизбежно, — кивнул мужчина. — Как только он нашел способ миновать защитную печать архипелага, мы все понимали, что он явится сюда, чтобы всех нас убить.

В этот момент я подумал, что может ли так статься, что, желая спасти людей на этом острове, я невольно сам же и стану причиной их смерти? Я совсем не уверен, что сумею переубедить глубоководного. У меня уже не получилось его уговорить последовать вслед за собой. Но он дал мне эти шесть дней, если Формирователи сумеют убить Циркоса, то я уверен, Йорк не станет их всех добивать.

— Я сделаю все, чтобы глубоководный не тронул город, — даю обещание Кану, на что он благодарно кивнул.

Тем временем дракониды взлетели в воздух, начав взрываться перед Лоуренсом, испуская вокруг себя желтый дым. Монстр было попытался начать сбивать слуг водяными пулями, но я увидел, как вода замерла в воздухе, словно ее кто-то удерживал, не позволяя воспользоваться. Похоже в дело, наконец, вступили мастера Формирователей.

Разрушив крепость, получив довольно много ранений, Циркос был вынужден бежать. Его обстреливали из всего, что у практиков было, но, казалось, монстр не сильно пострадал, скорей ему требовалось время, чтобы выработать иммунитет к подобным атакам. Если моя догадка верна, то он вскоре вернется и продолжит движение к городу, который уже виднелся в радиусе разрушенной крепости.

* * *

После битвы я удостоился аудиенции с главой Формирователей. Кан Ювэй проводил меня в центральный храм, где в одном из кабинетов меня встретил седовласый старик в синем халате. Он выглядел дряхлым, сколько же ему лет? Невольно задаюсь я вопросом.

— Мастер Ур, — кивнул он мне. — Я слышал о вас.

— Господин Де Хай, — киваю в ответ, — я прибыл сюда, чтобы сразиться с монстром…

Договорить мне не дал смешок старика:

— Ха! При этом ты привел к нам в дом более ужасного монстра. Так называемый Йорк безжалостное создание, которое лишь прикидывается человеком. Я вижу мастер Ур, вы еще слишком молод, чтобы помнить былые эпохи, но мне уже девятьсот лет, я прекрасно знаю, что за тварь вы привели в наш дом.

— Я не позволю Йорку уничтожить город и выживших Формирователей, — немного упрямо смотрю на старика перед собой. — А потому я предлагаю, потянуть время, продержаться шесть дней, после чего Йорк сожрет Циркоса, после чего клан полукровок станет переговорщиками между сектой Формирователей и глубоководным. Мы найдем решение, которое устроит ВСЕХ!

На что старик с грустью покачал головой:

— Некоторые ошибки можно исправить лишь кровью, — усмехнулся Де Хай. — Впрочем, я действительно ценю ваше желание помочь. А потому я повелеваю мастер Ур, вы не будете вмешиваться в битву Формирователей. Вы станете свидетелем нашей победы, после чего поможете нам договориться с этим монстром, раз уж вы считаете, что действительно это сможете сделать.

— Но я могу вам помочь победить без лишних потерь…

— Мастер Ур! — прерывают меня. — Мне нравится ваш настрой, но ваша помочь в битве с Циркосом не требуется. Лучше выполните свое обещание и помогите после нашей победы договориться с глубоководным. Если у вас это получится, то о большем мы не смеем просить.

Кабинет главы Де Хая я покидал с задумчивым видом. Он отказался от моей помощи. Казалось, этот старик собрался убиться об Циркоса, не желая принимать ни чью помощь. Это было… я мог лишь уважать его выбор. Похоже мне придется побыть сторонним наблюдателем героического самоубийства. Я до сих пор не верю, что у них получится убить Циркоса.

Глава двадцать третья

Непредвиденные последствия

Порой человек предполагает, а судьба располагает. Глава Формирователей не стал менять своего решения, приказав мне наблюдать за стороны, как они уничтожат Циркоса. Я так спешил им помочь, чтобы по итогу оказаться сторонним наблюдателем. Была в этом некая ирония.

Сопровождаемый Каном, я забрался на башню, откуда я уже мог лицезреть за всем предстоящим безумием. Достав печеньку, я неторопливо начал ее есть, думая, что древние практики упрямее осла. Глава Де отказался слушать мои доводы, казалось, что он спорит даже не со мной, а со своим прошлым.

— Порой нужно оставить прошлое в прошлом, — задумчиво произношу.

— Вы что-то сказали? — повернулся ко мне Кан.

— Где кончается гордость и начинается глупость? — задумчиво произношу, посмотрев на практика.

Кожаная броня, загорелая кожа, меч на поясе. Мне было любопытно услышать мнение о ситуации молодого поколения секты Формирователей. Думают ли они, что мастера должны и могут справиться сами? Да и в целом, что они думают о ситуации в целом?

— Трудно сказать мастер Ур, — пожал он плечами. — Честь и гордость идут рука об руку. Порой лучше умереть, чем опорочить свою честь. Глупость ли это? Возможно, но лучше оказаться дураком, чем предателем.

— Многие сейчас говорят о чести, вот только посмотри Кан, куда эти слова всех нас завели. Расколотая Империя пожирается изнутри разногласиями между кланами, а секта Формирователей в очередной раз поставила себя на грань уничтожения, не сумев забыть свои былые амбиции.

— Вы так говорите, словно мы сами создали Циркоса, — с прищуром посмотрел на меня Кан.

— А разве нет? Этот ваш Циркус — это старейшина Лоуренс, который добровольно превратился в монстра, чтобы напасть на Расколотую Империю. Вот только он не учел, что разум совсем не обязательная часть для Древнего. Отчего он напал на свою же секту, пожирая своих же уже бывших товарищей.

— Это не может быть правдой! — вскинулся было Кан, но под моим пристальным взглядом затих.

— Я лично передал старейшине Лоуренсу волшебный жемчуг, которого ему не хватало для трансформации. После чего он уничтожил собственный замок и сбежал. Я все это видел собственными глазами Кан. Я был готов помочь вам решить эту проблему, но из-за былых разногласий, гордости и амбиций, я стою здесь с тобой, наблюдая, как ваши мастера собираются убиться об Циркоса. Так что ответь мне Кан, должен ли я выполнить приказ вашего главы и не вмешиваться?

Кан молчал с десяток секунд, после чего хмуро ответил:

— Я не вправе ставить под сомнения