Темный Источник - Дуглас Найлз

Но Король остановился и замотал головой, будто хотел прогнать навязчивый и страшный сон. Догнав его, Робин увидела, что он плачет. На мгновение она молча прижала его к себе, надеясь, что ее присутствие поможет ему успокоиться. И тут она вспомнила о женщине в постели Тристана, и ей захотелось оттолкнуть его, напомнить о том, что он предал ее и обманул все ее надежды и ожидания.

Но вместо этого она еще крепче обняла его, желая, чтобы он успокоился. Ей так хотелось простить его и забыть свою боль, но это было не в ее силах.

Тристан покачал головой и, отстранившись, посмотрел на девушку. В его красных воспаленных глазах застыла мука.

– Извини, – прошептал он. – Если бы ты только знала, как мне больно от всего случившегося!

– Успокойся! – тихо сказала Робин, снова притягивая его к себе. – Ты нам сейчас очень нужен! Ты не должен так поступать с собой!

Она напомнила себе об их миссии и о том, как они все нуждались в Тристане и его мече. Его участие было так же важно, как и ее собственная сила, и Робин убеждала себя, что только поэтому утешает короля. Своего короля.

– На что я гожусь? Сплошные неудачи и смерти! Кого еще из вас я убью сегодня?

– Ты никого не убивал. Как раз наоборот, твоя сила, твой ум и меч помогли нам остаться в живых! Ты должен быть с нами сейчас, потому что нам очень нужна твоя помощь.

Тристан поднял голову и ему показалось, что рассеялся густой туман – он увидел, как неуверенной походкой к ним бредет Тэвиш, а следом за ней Яак. Великан нес дрожащего карлика на руках, а Ньют устроился на его широком плече.

– Нам надо до темноты разбить лагерь, – уже спокойно сказал Тристан.

– Давайте поищем место, где мы могли бы укрыться от снега и ветра.

Посмотрев по сторонам, они не нашли ничего подходящего и отправились дальше; на этот раз Тристан двигался медленно, понимая, как трудно его спутникам идти в темноте. Он попытался обнять Робин, чувствуя, как она дрожит, но она резко отстранилась и пошла дальше одна. Было явственно слышно, как стучит зубами Полдо; мокрая одежда не сохраняла тепло, и снова ледяной ветер стал их главным врагом. Наконец Тристан увидел несколько громадных камней, между которыми почти не было снега.

– Здесь не очень подходящее место для ночлега, но лучше нам все равно не найти, – сказал он и, бросив свой плащ на землю, велел Яаку посадить на него Полдо. Робин и Тэвиш встали рядом с карликом на колени, радуясь тому, что скалы пусть немного, но все же защищают их от ветра.

– По крайней мере, здесь не так дует, – сказала менестрель, стараясь поднять настроение своих спутников.

Тристан прислонился к покрытой льдом скале.

– Этого, к сожалению, недостаточно. Без костра нам до утра не протянуть.

Всем было ясно, что он прав, но вокруг не было ни щепочки, чтоб развести огонь. Полдо не переставая трясся, а зубы у него стучали, словно копыта сотни лошадей по мостовой.

– Я попробую поискать что-нибудь. Оставайтесь здесь и постарайтесь хоть немного согреться. – Тристан поднялся, раздумывая, в какую сторону лучше пойти.

– Подожди, – сказала Робин. – Эту проблему можно решить по-другому.

Не говоря больше ни слова, она вытащила из своего мешка футляр со свитками. Когда она его открыла, крошечный рубин в самом центре золотого солнца у нее на груди засветился, но никто не обратил на это внимания.

Робин взяла третий свиток и тут же закрыла футляр.

– Власть над огнем, – прошептала Тэвиш. – А разве тебе не нужны дрова?

– Нет.

Робин тихо прочитала свиток, осторожно и старательно произнося слова, которые тут же пропадали с пергамента, а потом и сам свиток поглотило теплое голубое пламя.

Тристан вскрикнул и бросился вперед, когда пламя обхватило руки Робин, но Тэвиш удержала его. Он с ужасом смотрел, как огонь окутал все тело девушки, он был по-прежнему голубым и почти не давал света. Робин медленно растворилась, огонь стал теплым, а потом по-настоящему обжигающим, горячим.

Вскоре в небо поднялось яркое сияние – узкий столб пламени, который, словно раскаленная печь, дарил тепло и надежду.

Друида превратилась в костер, спасший им жизнь. Мокрая одежда моментально высохла, холод отступил, все снова согрелись и сидели, тесно прижавшись друг к другу вокруг костра, который ничем не напоминал человеческое существо. Голубой огонь горел всю ночь, и хотя путники почти не спали, он согрел их и вернул им силы.

На рассвете снова пошел снег.

Темный Источник становился все могущественнее и мрачнее, в то время как остальные Боги отступали перед силой Баала. Бог убийств поселился в чернильно-черном водоеме и чувствовал, как все большая часть его существа отвоевывает себе это место в Затерянных Мирах. Конечно, он, по-прежнему, не терял связи со своей родной равниной Геенной – через длинную нить тьмы, протянувшуюся к его дому и видимую только тем, кто служил его воле. Эта нить пересекала множество миров, даже эфир, давая Богу уверенность в том, что он навсегда связан с миром, в котором родился.

Теперь Баал относился к Темному Источнику не так, как в начале: это была временная тюрьма, а вовсе не ворота, позволившие ему покинуть Геенну и перенестись в этот мир. «Но, ведь, – раздумывал он, – нить тьмы можно протянуть не только до Источника, но и дальше». И тогда он, пожалуй, сможет покинуть пределы Источника. Короче говоря, он сможет свободно передвигаться по островам Муншаез, да и по всем Затерянным Мирам, наслаждаясь не только творением рук своих слуг, но и принимая непосредственное участие в их деяниях. Баал не сомневался, что это возможно. И поэтому он направил все силы на укрепление нити тьмы, чтобы получить физическое обличье и возможность существовать вне Темного Источника.

Вскоре острова Муншаез склонятся не только перед силой его воинства, но и перед могуществом самого Бога Баала.

Обитатели Волшебной Страны

Тристан медленно пробуждался, чувствуя, как холод, идущий от камней, на которых он спал, все глубже проникает в его тело. Тяжелые тучи, как и прежде, сплошной пеленой закрывали солнце. Рассвет изменил их густую черноту на мягкие оттенки серого. Крупные мокрые хлопья медленно кружились в воздухе; падая на лицо, они быстро таяли, но на земле лежал толстый слой снега.

Еще не до конца проснувшись, король протянул руку, чтобы почесать загривок Кантуса, полагая, что мурхаунд, как всегда, спит с ним рядом. Тут воспоминания о вчерашнем дне обрушились на него, словно ледяная вода.

Отчаянная тоска охватила Тристана, когда он вспомнил, что Кантуса больше нет.

Робин неподвижно лежала на земле, и Тристан вскрикнул, увидев, что она бледна. Казалось, она потеряла много крови, и Тристан подумал, не убило ли ее вчерашнее колдовство, которое согрело их всех.