Смерть майора Черила. Роковой триместр - Джон Пенн

Он замолчал, и Торн, подождав, напомнил:

— Вы еще упомянули что-то о школе. Это отдельная история? Еще какие-нибудь неприятности в Користон-колледже?

Корт механически поправил его произношение, и Эббот спрятал улыбку.

— Официально к нам ничего не поступало, сэр, хотя, мне кажется, должно бы. Насколько я понимаю, там были кое-какие проблемы с наркотиками, пьянством, сексом среди малолетних. Нескольких ребят исключили. Но все это было как-то замято, вы понимаете, что я имею в виду? Вероятно, доктор Бенд мог бы рассказать вам больше, если вас это интересует. Он не только полицейский врач, но и врач Корстона.

— Вот как? Можно сказать, повезло, — с самым приветливым видом сказал Торн. — Вероятно, приятель мистера Ройстоуна? Прекрасно. Кажется, директору школы было бы не лишне иметь кого-нибудь на своей стороне… помимо начальника полиции.

Корт опять задумчиво посмотрел на старшего инспектора.

— Я не против мистера Ройстоуна, сэр, — сказал он. — Это было бы неправильно и ввиду моего положения, и вообще в данный момент.

— Но вы ведь жалеете бедную маленькую Мойру? — И, не дожидаясь ответа, Торн спросил еще: — Кстати, где доктор Бенд? Вы попросили его ждать нас, Корт?

— Да, сэр. Он сказал, что появится, как только закончит утренние операции. Да вот и он, я его вижу.

Сержант Корт сидел у окна, выходившего на главную улицу Коламбери.

Минуту-другую спустя доктор Ричард Бенд, приятной наружности, уже начинавший лысеть мужчина, появился в кабинете. Человек весьма занятой, он и на работе, и в личной жизни умудрялся выглядеть так, словно торопиться ему некуда и беспокоиться не о чем. Поздоровавшись с Торном и Эбботом, он сел, удобно откинувшись на спинку стула и вытянув вперед ноги, как будто время вообще не имело для него никакого значения.

— Чем могу быть полезен? Сержант Эббот сказал, речь идет о Мойре Гейл. Вы читали мой рапорт?

Торн кивнул.

— Доктор, ваше мнение, не для протокола, что между ними произошло — между Ройстоуном и этой Мойрой Гейл?

— Я совершенно не знаю, что вам сказать, будь то для протокола или не для протокола, — тотчас ответил Бенд. — Хью Ройстоуна я знаю с тех пор, как его назначили директором в Корстон. Конечно, я не психиатр, но всегда считал его человеком интеллигентным, уравновешенным, иногда способным вспылить, но в сексуальном отношении никак не испорченным и не извращенным. Кстати, он только что женился на несколько робкой, но чрезвычайно привлекательной молодой женщине.

— Характер описан превосходно, — отметил Торн, когда Бенд сделал паузу.

— Что же до Мойры Гейл, то я видел ее дважды. Первый раз тотчас — примерно через час — после… после подозрительного инцидента. У нее был синяк под глазом, который еще набухал, и несколько ссадин, царапин… состояние легкой истерики. Признаков насилия никаких, абсолютно, да она этого и не утверждала. Я ее осмотрел и дал легкое успокаивающее. На следующий день она была уже почти в порядке, если не считать подбитого глаза, и показалась мне весьма здравомыслящей юной девицей. Нельзя сказать, чтобы она вовсе не была привлекательна, но тело у нее неразвитое, грудь детская, словом, никакой сексапильности. — Доктор Бенд хмыкнул и вздохнул. — На такую смотришь как на дочь, дочь-подростка. Так что выбирайте сами, старший инспектор. На этот раз могу только порадоваться, что я врач, а не сыщик.

ГЛАВА 14

Старший инспектор был в отличном настроении. Как только они вышли на улицу, он безошибочно взял курс на «Боевые доспехи», хотя Эббот предупреждал его, что ресторан наверху набит сейчас до отказа.

— Ладно, посмотрим, — сказал Торн, и, конечно же, ему повезло. Только он и Эббот поднялись по лестнице, только Торн вступил в довольно желчные пререкания с женщиной, по-видимому, дежурной, как следом за ними явился доктор Бенд. Тотчас все изменилось: оказалось очень просто приставить два лишних стула к угловому столику, обычному месту доктора, завсегдатая «Боевых доспехов», и еще проще — заказать по кружке легкого и горького пива.

Еда была превосходная, хотя, пожалуй, тяжеловата для летнего дня, и Джордж Торн, настояв на том, что портвейном с кофе угощает он, почувствовал себя в полном ладу с самим собой. Он дружески распрощался с доктором и, так как расстояния здесь были ничтожные, условился с Эбботом обойти нужных им людей пешком.

Свернув с главной улицы Коламбери, Эббот повел Торна по короткому переулку через пустырь, некогда бывший зеленой лужайкой, и вскоре они вышли на узенькую улочку, где рядком стояли десять коттеджей. Миссис Эдна Гейл жила в номере третьем, совершенно неотличимом от девяти других. Построенный еще до увлечения теплоцентралями и канализацией, дом был живописен и неудобен, а также, вероятно, не слишком гигиеничен. Но он, несомненно, имел свою прелесть, и миссис Гейл была безмерно благодарна судьбе, так как благодаря страховке за ее покойного мужа оказалась в состоянии купить его.

Эдна Гейл открыла дверь едва ли не раньше, чем два полицейских сыщика успели постучать. Она находилась в комнате, окнами выходившей на улицу, и, поглядывая через кружевные занавески, увидела их еще на дорожке, которая вела к дому. Миссис Гейл смотрела на них вопросительно, склонив голову набок, как будто была глуховата и потому вынуждена прислушиваться. Торн представился ей, представил Эббота, оба показали свои удостоверения.

— Агенты сыскной полиции? — переспросила миссис Гейл с благоговейным трепетом. — Тогда все в порядке. Я боялась, что это опять репортеры, которые желают расспрашивать Мойру. Она ни с кем из них говорить не хочет.

— Но с нами она не откажется поговорить, миссис Гейл, я уверен, — сказал Торн, обаятельно улыбнувшись.

— Думаю, что не откажется. — Миссис Гейл явно была не так в этом уверена, как старший инспектор. — Она в саду на скамейке. Она, знаете, не очень-то хочет выходить на улицу. Думает, что все только и таращатся на ее глаз, даже те, кто и не слышал, какая с ней приключилась история. Но синяка уже почти что не видно, и она непременно должна выходить. Я все время твержу ей это. В конце концов, она же собиралась провести здесь каникулы.

Миссис Гейл провела их по узкому коридору и через кухню в сад, который оказался больше и приятнее, чем предполагал сержант Эббот. Торн, лондонский житель, вообще ничего не предполагал и едва ли заметил аккуратно подстриженную траву, бордюр из ярких цветов, небольшой огород и живую изгородь, что, все вместе, создавало ощущение уединенности. Торн смотрел на Мойру.

Мойра Гейл сидела на качелях, укрепленных на толстом суку старой яблони, и чуть-чуть раскачивалась взад-вперед. Когда тетка окликнула ее, она тотчас соскользнула с дощечки, опустила на землю полосатую кошку, клубком свернувшуюся у нее на коленях, и пошла им навстречу. На ней была розовая блузка, та же плиссированная юбка, в которой она была, когда Хью Ройстоун подобрал ее на дороге, белые носки и сандалии. Маленькая — на какой-нибудь дюйм выше пяти футов, — худенькая, хрупкого телосложения, она показалась обоим детективам ребенком; трудно было поверить, что ей шестнадцать лет.

— Мойра, это следователи… Это — старший инспектор сыскной полиции, а это — сержант Эббот. Они приехали из полицейского управления, из самого Кидлингтона, чтобы поговорить с тобой, — объяснила миссис Гейл.

На мгновение Мойра нахмурилась, но тут же вежливо пожала протянутые ей руки. Вблизи синяк под глазом был заметнее, он приобрел уже грязноватый коричнево-зеленый оттенок. В общем девочка была совсем спокойна. Торн подумал, что доктор Бенд описал ее весьма точно. Несмотря на две косички, отброшенные за плечи, и голубые глаза, в ней не было — и не обещало впредь — даже намека на сексапильность. Она была просто миленькая девочка, про такую думаешь — вот чья-то дочурка, сестренка.

Миссис Гейл усадила их в парусиновые шезлонги на лужайке перед домом, а затем чрезвычайно удивила Торна, оставив их с племянницей одних — сказала, что ей необходимо навестить приятельницу. Старший инспектор решил воспользоваться этим и не торопил девочку. Он расспрашивал Мойру о доме, школе, о том, что она собирается делать, окончив ее. Мойра рассказала, что она единственная дочь в семье. Ее папа работает на фабрике неподалеку от Рединга. Они бы жили прекрасно, будь у него сверхурочные, но такого почти не случается. Мама у нее слабенькая, работать не может — она просто домохозяйка. У самой Мойры есть почасовая работа, это немного помогает им сводить концы с концами и она надеется проучиться в школе еще год и сдать выпускные экзамены. Ну а там кто знает? Может, удастся найти место секретарши или что-нибудь в этом роде.

— Ну, а замуж выйти? — ласково спросил Торн. — Такая хорошенькая девушка должна иметь немало приятелей.