История и легенды древнего Рима - Марианна Алферова

Карьера политика и военного для Клавдия была закрыта. Юношу отстранили от всех должностей, кроме авгурской. Октавиан не хотел, чтобы на его родственника обращали внимание, и, потешаясь над нелепым видом Клавдия, принижали величие Августа. Что было делать болезненному неудачнику? Оставались только науки: занятие в Риме не слишком почетное, считалось, что наукой и искусством можно заниматься лишь в часы досуга. Клавдий написал книгу о правлении Октавиана Августа, а также труд по истории этрусков в двадцати томах на греческом языке (об утрате этой работы более всего сожалеют историки, ибо Клавдий был одним из последних римлян, кто знал этрусский язык) и книгу по истории Карфагена — в восьми томах, также на греческом. Кроме того, Клавдий написал автобиографию в восьми томах. Сочинил он и книгу об игре в кости — своем любимом развлечении. Надо сказать, что, придя к власти, он не оставил литературные труды. Зато воспользовался новым положением, чтобы внедрить в латинский алфавит три дополнительные буквы. Но эти новые буквы не прижились и просуществовали не дольше своего изобретателя: после смерти Клавдия ими перестали пользоваться.

Никто из правящего дома Юлиев-Клавдиев не рассматривал Клавдия всерьез как политика и возможного преемника. Калигула, правда, назначил своего дядю сразу после прихода к власти сотоварищем по консульству (37 г.). Но вышло так, что после убийства Калигулы другого кандидата в принцепсы не оказалось.

Клавдия сделала повелителем Рима преторианская гвардия, не обращая внимания на сенат. Сенаторы размышляли, не реставрировать ли республику, но это были чисто умозрительные рассуждения. Отныне всё в Риме решала армия. А солдаты — прежде всего в силу специфики своей службы — не помышляли о демократии. Так что пока сенаторы мечтали о невозможном, Клавдий был найден во дворце за занавеской, доставлен в преторианский лагерь и провозглашен новым правителем Рима.

Сенаторов, которые ратовали за возвращение республики, Клавдий не тронул. А вот Кассию Херее велено было покончить с собой. Казнь эта была вызвана трусостью Клавдия: а что если смелый трибун преторианцев устроит заговор и против нового принцепса? Во всяком случае, страх как причину этой расправы называет Дион Кассий.

Ссыльных Клавдий возвратил с согласия сената. Была прощена и Агриппина Младшая, ей вернули все конфискованное имущество.

Младший брат Германика оказался не самым худшим правителем, хотя и не самым лучшим. Его болезнь сказалась прежде всего на его облике и манере говорить. Но такие историки как Аврелий Виктор, писавший в IV веке, изображали Клавдия полным идиотом.

Действительно, он был рассеянным человеком, мог забыть, что казнил кого-то из приближенных, звал казненного на обед, а когда тот не приходил, сердился. Говорил он невпопад и делал многое невпопад. В намерениях и поступках его проскальзывает «непостоянство и неустойчивость» (Светоний). Разбирая судебные дела, «иногда он поступал осмотрительно и умно, иногда безрассудно и опрометчиво, а порой нелепо до безумия» (Светоний). Новый принцепс заботился о снабжении и благоустройстве столицы и обожал кровавые травли и гладиаторские игры.

Такая неровность была во всем. Как-то в один день он издал 20 эдиктов, и среди них два особенно замечательные: в одном предлагалось получше смолить бочки для обильного сбора винограда, а в другом сообщалось, что против змеиного укуса лучше всего пользоваться тисовым соком.

В этом нелепом эпизоде, как в кривом зеркале, отразился главный порок единоличной власти: эта власть считает нужным вмешиваться во все, даже в такие дела, до которой ей, власти, не должно быть никакого дела.

В деяниях Клавдия мы можем найти вполне гуманный эдикт о рабах на острове Эскулапа. Дело в том, что хозяева, не желая тратиться на лечение больных и истощенных рабов, отвозили их на остров Эскулапа, где находился храм этого божества. Клавдий велел считать этих оставленных на острове рабов свободными. Если хозяин убивал больного раба, согласно новому эдикту это считалось убийством.

И в то же время через год после прихода Клавдия к власти бывший консул Аппий Юний Силан был казнен на основании снов, которые поведали Клавдию его жена Мессалина и вольноотпущенник Нарцисс, — им обоим якобы снился один и тот же кошмар, в котором Аппий нападал на Клавдия. На следующий день после казни принцепс без смущения рассказал сенату об учиненной расправе и похвалил Нарцисса за то, что тот заботится о своем повелителе даже во сне.

Во времена Клавдия набрали власть вольноотпущенники и писцы, то есть постепенно зародилась бюрократия. Эту многоголовую гидру надо держать в узде, иначе она заполонит все и вся, прорастет сквозь общество раковой опухолью. Но Клавдий был не тем человеком, который мог контролировать ситуацию.

Имена могущественных вольноотпущенников Клавдия вошли в историю, как прежде входили представители знатных римских родов.

Нарцисс — помощник Клавдия по переписке, скопивший приличное состояние. Нарцисс помогал принцепсу вести переписку с наместниками и другими должностными лицами.

Паллант — «министр финансов», составивший огромное состояние. Он был так надменен, что считал ниже своего достоинства с кем-либо разговаривать и писал приказы на табличках. Сенаторы заискивали перед ним — перед бывшим рабом!

Каллист — писец при Калигуле, при Клавдии он занял должность секретаря.

Посид — евнух, которого при Британском триумфе пожаловали почетным копьем, будто воина.

Феликс — начальник когорт и конных отрядов в Иудее.

Полибий (не путать с историком) — советник императора по научным занятиям.

Возвышение именно вольноотпущенников в эту эпоху вполне закономерно: эти люди всем были обязаны только принцепсу и служили только ему.

Чем больше входили в силу вольноотпущенники и рабы, тем сильнее росло недоверие Клавдия к знати. 35 сенаторов и более 300 римских всадников были казнены за годы его правления. Клавдий не отягчал совесть сенаторов кровью собратьев и не заставлял сенат выносить смертные приговоры — дела слушались во дворце. Тацит рассказывает, что Мессалине очень захотелось иметь сады Лукулла, которые теперь принадлежали Азиатику. Хозяина великолепных садов обвинили в измене, и он покончил с собой.

Клавдий не хотел вести войну с германскими племенами и приказал отвести войска на римскую сторону Рейна. Чтобы чем-то занять солдат, полководцы заставляли их рыть каналы или строить рудники. За это принцепс раздавал военачальникам-строителям триумфальные отличия. Солдаты тайком отправили принцепсу письмо с просьбой, чтобы Клавдий, назначая полководца, тут же давал бы тому эти вожделенные отличия. Тогда легионеров перестанут мучить на земляных работах.

Во времена Клавдия к Риму была присоединена Британия. И хотя Клавдий непосредственно принял участие в походе, сам он, разумеется, военными действиями не руководил. Расширение границ римской державы дало принцепсу право расширить и границы Города.

Главная слабость этого принцепса— женщины. Уж неведомо, по какому принципу он выбирал своих жен. Но вышло так, что супругами его оказались Мессалина и Агриппина Младшая, мать Нерона — пожалуй, две самых знаменитых римских женщины, обе — воплощение порока.

Впрочем, до этих «звезд» он был женат на Плавтии Ургуланилле, а затем на Элии Петине. С обеими Клавдий развелся. На Мессалине он женился еще до того, как сделался принцепсом. Неожиданный и головокружительный взлет неперспективного и больного мужа вскружил молодой женщине голову. Она решила, что может получить все — самые лучшие сады, самые дорогие украшения, самые блестящие почести, любовь самых красивых мужчин Рима. Если верить сатире Ювенала, по ночам она спешила в «теплый лупанар» (то есть публичный дом) и там отдавалась всем без разбору.

Потом она, видимо, решила, что больной и уродливый муж ей ни к чему. Она влюбилась в Гая Силия, богатого и красивого аристократа. Гай Силий прекрасно понимал, на что идет. Отвергнуть Мессалину было смертельно опасно. Но если вступить с нею в связь, то можно выжить. А Мессалина, не скрываясь, отправлялась домой к любовнику, одаривала красавца подарками, потихоньку рабы и утварь из дома принцепса перекочевали в дом Силия. В 48 г., когда Клавдий уехал в Остию, Мессалина заключила тайный брачный договор с Гаем Силием, который был избран консулом на следующий год. Всемогущие вольноотпущенники медлили, не зная, как сообщить принцепсу о «браке» его супруги. Наконец Нарцисс решил действовать. Он созвал приближенных, в том числе префекта преторианцев Луция Гету, и предложил принцепсу для безопасности отправиться в лагерь преторианцев. Клавдий был поражен и растерян.

«Я все еще принцепс?» — спрашивал он у присутствующих.