Основной закон - Дмитрий Николаевич Матвеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мать, естественно сыну была рада. Сразу засуетилась, захлопотала вокруг… Только не успела вовремя спрятать какую-то тряпочку, явно оставшуюся от гостя. Увидала, спохватилась, покраснела, воровато оглянулась, быстрым движением схватила ее и сунула в карман передника. Валерик, естественно, сделал вид, что ничего не заметил, но для себя узелок на память завязал. Нет, если мужик окажется нормальным, да у матери с ним все сладится – так совет им да любовь. Может, даже, и поженятся. А почему бы и нет? Но проверить кандидата необходимо. Раз уходит утром, значит, зашел "погостить" вечером. И это еще одна причина для наведения подробных справок.
Справку охотно выдала соседка напротив, та самая тетя Глаша, что должна была присматривать за Валериком, пока мать ездила отдыхать. Визиту Валерика она была рада. Да и неудивительно это, скучно бабке. Со старушками-подружками давно уже все говорено-переговорено, а тут свежие уши, да еще и совершенно добровольные. На них и вылились все беды и печали Глафиры Андреевны. Собственно, радостной ее жизнь назвать было нельзя. Муж две зимы тому по пьяни замерз насмерть, дети разъехались кто куда и носа не кажут. Открытку пришлют к Новому году, да к Восьмому марта. Ну вот еще нынче бездельники в госдуме высосали из пальца "день пожилого человека", так теперь и к этому дню тоже шлют. А на день рождения, наоборот, не шлют. Видать, забыли, что у матери и такой день порою бывает.
Вот об этом обо всем бабка и рассказывала почти что целый час.
– А письма-то дети не пишут, теть Глаш? – спросил Валерик.
– Пишут, как не писать-то. Пишут. – откликнулась бабка с досадой. – Вот, на позатой неделе дочка написала. Хотят они с мужем ейным ехать на какие-то острова отдыхать, на пляже валяться, так денег просили.
– И что? Вы дали?
– Да где там, откуда ж деньгам-то взяться! Ить не ворую, не попрошайничаю, на пензию живу. А денег тех в аккурат за свет, да за воду заплатить, да на крупу еще, да на чай. Редко когда удается выкроить хоть на колбасы кусок, или там на конфеток грамм двести. А ведь еще и лекарства нужны, и одежу нет-нет, да справить надо. А надысь телевизор погорел, мастера вызывала, так теперь до следующей пензии на прошлогодней картохе, да на огурцах-помидорах. Кабы не огород – хоть ложись, да помирай.
– И большой у вас огород?
– Огород-то большой, да только ни к чему он мне сейчас такой. Много ли одной старухе надо? Да и ноги последнее время плохо ходят, спина почти не гнется. Как нынче картоху копать стану, даже не знаю. Поди, нанимать придется. А наши алкоголики, сам знаешь, без бутылки и срать не сядут, прости господи.
Тетя Глаша трижды мелко перекрестилась.
– В бога верите?
– Так нынче верить не грех, – усмехнулась соседка.
– Поди, и в церковь ходите?
– Хожу, как не ходить? Ежели спину не ломает, так хожу. Всенощную мне уж не по силам стоять, а воскресную службу – вполне, вполне.
– А как поп ваш? Хорош или такой же, как, вон, в телевизоре показывают?
– Вот тут я тебе точно скажу: батюшка наш хороший, очень хороший человек. Как на исповеди грехи отпустит, так прям теплом по всему телу прокатит. И спина потом с неделю не болит.
Да, не привиделось… Поп здесь и впрямь силу имеет. Интересно, откуда это у него взялось? Надо будет в следующий приезд и к нему заглянуть. Вот, кстати, может он чужую энергию видеть? Скорее всего, может, раз баба Клава в состоянии. А насколько он силен в смысле энергетическом? В церковных ритуалах Валерик не очень разбирался. Есть ли прямой телесный контакт во время исповеди? А если нет? Он что, может передавать свою энергию на расстоянии? Пусть на небольшом, меньше полуметра, но все-таки! А не попробовать ли сейчас на соседке?
– Теть Глаша, а что за мужик сегодня из нашего дома вышел?
Бабка, вволю наговорившись о своих проблемах, охотно и даже с азартом переключилась на новую тему.
– Да чужой какой-то. Появился аккурат на третий день, как мать твоя с курортов возвернулась.
Она увлеченно и явно со знанием дела расписывала мужичка, а Валерик слушал, и одновременно так и эдак пытался найти способ достучаться до нее, нащупать канал передачи энергии. И тут он вспомнил: поле! У него ведь энергетическое поле. Он может в любой точке этого поля устроить электрический разряд, или локальный нагрев, или еще что-нибудь в этом роде. А почему он не может создать сгусток этой самой энергии? Напрямую, без какого-либо преобразования. И раз бабушка явно находится в пределах этого поля, эта точка концентрации вполне может оказаться и где-нибудь в районе ее позвоночника. Дело осталось за малым: научиться это делать.
– Вот он туда-сюда походил, с одними-другими потолковал, на постой устроился к Машке, а потом встренул, значит, мать твою, да слово за слово, мало-помалу и пошло у них. А нонеча уж и ночевать она его пустила.
– Понятно. А Машка – это которая?
– А! Ну да, это для меня она Машка, а для тебя – Крынкина Мария Федосеевна. Да знаешь ты ее. Внук ейный, Колька, на год тебя младше учился.
Кольку Валерик вспомнил. Вспомнил и его бабушку – худющую высокую старуху, строгую до невозможности. Значит, у нее мужичок квартирует? Надо сегодня же наведаться. Да и прямо сейчас можно: чего откладывать на потом?
Хахаль оказался средних лет блондинчиком. Смазливый, белозубый, голубоглазый – просто смерть всем бабам. Ну и прикинут он был тоже неплохо. Во время походов по магазинам Валерик поглядел на вещи, на ценники и вполне мог представить себе стоимость гардеробчика. Шмот блондина стоил, кстати сказать, не так уж и дорого. Но сидел костюмчик безукоризненно
