Т. 16. Дейра. Повести и рассказы - Филип Фармер

— Снаружи ожидает Рода. Попроси ее установить мехлаб в холле, ладно? Здесь нет места.

Он надавил на глазные яблоки больной и заметил, что они твердые.

— Капитан, — спросил он, — у нее когда-нибудь случались подобные приступы?

— Ни разу.

— А когда произошел этот?

— Час назад, по корабельному времени.

— Где?

— Здесь.

— Вы присутствовали во время приступа?

— С самого начала.

Голерс перевел взгляд на капитана. Тот выделял каждый ударный слог так, будто его язык был молотом, который бил по наковальне, распластывая по ней слоги.

Словно прикрытые жесткой броней, его светло-голубые глаза казались под стать голосу. Брови над ними были цвета засохшей крови. Их длинные густые волосинки торчали пиками фалангитов. Да и сам капитан Асаф Эверлейк, на взгляд Голерса, походил на ощетинившегося ежа. Даже неподвижный и молчаливый, он производил впечатление неприступной крепости.

Голерс тотчас позабыл о нем, стоило Роде просунуть голову в дверь.

— Нужно взять пять проб крови, — сказал он. — Подготовь мехлаб для анализов по определению уровня сахара в крови, инсулина, адреналина, по количественному содержанию кровяных телец и общий клинический. Настрой на подачу сигнала, предупреждающего о чужеродных телах. И, пожалуйста, принеси сюда энцефалограф.

Голова Роды скрылась за дверью.

— Минутку, Рода! — крикнул он. — Будь добра, понюхай ее дыхание.

Она склонилась над девушкой.

— Запаха ацетона не чувствую, доктор, — сказала она немного погодя. — В самом деле, ничего не чувствую, вот только запах рыбы.

— Она что, ела недавно рыбу? — обратился он к капитану Эверлейку.

— Вполне возможно. Сегодня пятница, по корабельному времени. Придется справиться об этом у повара. Я сегодня не ел.

Голерс взял металлическую коробочку электроэнцефалографа, соединенную с мехлабом длинным проводом на катушке, и принялся медленно водить ею над головой девушки. При этом он попеременно то выключал, то включал прибор. Рода, взяв пробы крови, вышла. Когда за ней закрылась дверь, Голерс попросил отца девушки описать припадок.

Время от времени врач кивал, пока капитан описывал классический пример эпилептического припадка, инсулинового или адреналинового шока. Голерс сомневался, что у нее диабетическая кома, но для полной уверенности ему было необходимо знать уровень сахара в крови. Не исключена также и вероятность того — о чем так беспокоятся работники врачебно-таможенной службы, — что девушка могла подхватить вирус какой-нибудь неземной болезни или дать приют паразитирующему организму. Правда, Голерс так не думал. Скорее всего она просто впервые поддалась одному из самых обычных недомоганий земного типа.

Однако кто знает. А вдруг в ней притаился неизвестный ужасный микроб, который вызовет эпидемию вроде Черной Смерти[2], если вырвется за пределы этого корабля?

В эту минуту она открыла глаза.

Не успел он заговорить, чтобы успокоить ее, как девушка отпрянула от него. С расширенными от страха глазами она пыталась забиться в постель от него подальше. Ее отец тотчас подскочил к ней, оттесняя врача своим худым телом.

— Все хорошо, Дебби. Папа с тобой. Тебе нечего бояться. Ты только лежи спокойно, слышишь? Лежи спокойно, и ты поправишься.

Она не ответила, но посмотрела мимо отца на Голерса. Ее глаза были такими же светло-голубыми, как у отца, только помягче. Теперь, когда она приподняла голову, Голерс обратил внимание, что ее золотистые волосы очень длинные. Одно это заметно выделяло ее в мире коротких стрижек.

— Кто это? — спросила она хриплым, напряженным голосом. Затем ее голова снова опустилась на подушку, словно усталость взяла свое. Девушка закрыла глаза и сцепила на груди пальцы. Минуту Голерс наблюдал за ней, потом вышел из каюты, захватив с собой электроэнцефалограф.

Рода Ту подняла от мехлаба глаза:

— Общий клинический еще не готов, но остальные уже есть.

Она протянула ему бумажную полоску с пробитым на ней машинным кодом.

— Похоже на адреналиновый шок, — произнес Марк Голерс.

— Ничего чужеродного? — обрадовался Гарри Гарази. — Это же здорово! Кстати, а что такое адреналиновый шок?

Врач посчитал, что располагает достаточным временем, и пустился в объяснения:

— Когда уровень сахара в крови понижается, мозговой слой надпочечной железы выделяет гормон эпинефрин. Из-за него животный крахмал в печени превращается в животный сахар, и уровень сахара в крови таким образом повышается. Но адреналин — это крайняя мера со стороны организма. Он слишком часто служит причиной тахикардии, приливов крови, судорог. Эти симптомы совпадают с теми, какие бывают у диабетика во время инсулинового шока, а также с симптомами некоторых форм эпилепсии.

Но с полной уверенностью я поставлю диагноз лишь тогда, когда будет готов общий клинический анализ. Причиной присутствия в крови эпинефрина может оказаться какой-нибудь другой фактор. Так или иначе, но мехлаб выявил в крови низкое содержание сахара. Не настолько низкое, чтобы вызвать адреналиновый шок, но в таком случае уровень сахара повышался с момента выброса гормонов. Она выходит из шока.

— Что же вызвало низкое содержание сахара?

— Если б я знал, то, наверное, не стоял бы сейчас сложа руки.

Наклонясь всем телом, словно антенна в сильный ветер, к ним приближался Располд.

— До сих пор ребята из ВТС давали судну чистое карантинное свидетельство, — проговорил он. Подняв кверху свой огромный сыщицкий нос, он принюхался. — Кто тут прячет дохлую рыбу?

Заморгав, доктор Голерс ответил:

— Ты же знаешь, что у меня с обонянием не очень.

— Тебе здорово повезло, — отозвался детектив. — В этом мире больше вони, нежели приятного благоухания.

Он повернулся к Гарази:

— А не лучше бы тебе поискать источник этого ужасного зловония?

— Но у меня же нет такой полицейской нюхалки, как у тебя, Располд, — запротестовал Гарази. — Я еще могу учуять что-то рыбное, стоя у открытой двери каюты, но только не вне ее.

Располд встрепенулся, словно удочка для ловли рыбы на муху.

— В каюте, а?

Искоса он взглянул на Голерса:

— Что скажешь, доктор? Мне можно поговорить с ними? Из экипажа, кажется, никто не знает, что случилось с тем пропавшим.

— Можешь поговорить с капитаном, но не здесь, а в холле. Да и потом, думаю, мисс Эверлейк пока не до этого.

— Скажи ему, чтобы вышел, ладно?

— Я спрошу у него, не будет ли он любезен ненадолго выйти. Такому человеку, как капитан, не приказывают.