Полынь и мёд - Лина Манило
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рома тяжело вздыхает и сгребает меня в охапку, крепко-крепко прижимая к себе. В его объятиях тепло, уютно и очень спокойно. Его руки – мой личный антидепрессант. Прижимаюсь ухом к широкой груди, а на твёрдых мышцах даже немного больно лежать – будто бы на мраморной плите решила отдохнуть. Слушаю удары сердца – сильные и размеренные – и это лучшая музыка для меня в этом сумасшедшем мире, где всё так стремительно меняется и летит к чертям.
– Я глупая, да?
– Ты глупая, но спорить с твоим решением я не хочу, – говорит наконец, наматывая прядь моих волос на свой палец. – Но сразу предупреждаю, что на праздник этот не поеду.
Я понимаю его, потому лишь целу́ю ключицу, оставляя на коже влажный след. На Роме надеты лишь шорты, и вид его голого торса путает мысли. Но ничего, такие тяжёлые мысли не грех и запутать.
Когда Рома рассказал мне пару часов назад о встрече со Светкой возле бара, я просто молча выслушала его. Не знала, что сказать, не понимала, зачем мне ехать на дачу. Чтобы что? Помочь приготовить праздничный ужин? Убрать в доме? Снова ругаться? Для чего туда ехать ещё и Роме я тоже не поняла, но отмела ревность в сторону – своему мужчине я доверяла. Просто… лишний он там. И я лишняя, по большому счёту – со Светкой у нас всегда были разные компании и разные друзья. Какой тогда во всём этом смысл?
Наверное, куда лучше было бы встретиться в кафе, в парке, где можно было бы всё спокойно обсудить, но Света, как всегда, полна сюрпризов – один неожиданнее другого.
Следом пришли мысли о родителях. Всё это время никто даже не пытался выйти со мной на связь. Лишь однажды, когда смотрела в офисное окно, мне показалось, что я увидела папу. Глупое сердце забилось в груди, накатила радость, но мужчина слишком быстро нырнул в уезжающий автобус. Показалось, скорее всего.
Как бы мне ни было больно, я скучала. Отчаянно, как маленький ребёнок в большой холодной комнате, скучала по родителям. И хоть ушла сама, порвала всё на мелкие кусочки, втайне надеялась, что кто-то всё-таки хотя бы попытается узнать, как у меня дела. Жива ли я вообще, здорова ли. Неужели им совсем не была интересна моя жизнь? Неужели им не больно – ну хотя бы чуточку, неужели не грустно? Загадка.
Наверное, мне глупо обижаться – я сама во многом виновата. И, скорее всего, родители ждут первого шага именно от меня, но… не могу. Не могу себя заставить, хоть убей. И пусть виновата перед ними – конечно, виновата, иначе и быть не может, – уйдя из родного дома, почувствовала себя свободной.
Жить, как нравится. Делать, что захочется. Любить кого угодно.
– Я отправлю ей сообщение, – решаюсь наконец и быстро-быстро, чтобы не передумать, отстукиваю короткий текст сообщения:
"Я приеду. Напиши точное время".
Ответ приходит не сразу. То ли сестра занята чем-то, то ли обдумывает нужные слова, да я и не тороплю. В сущности, я дошла до той точки, когда на многое уже наплевать.
Пока мой телефон вязнет в тишине, мы успеваем с Ромой поужинать, заняться сексом на кухонной тумбе и усесться в гостиной перед телевизором. У меня даже получается забыть обо всём, когда начинается какая-то глупая комедия, во время которой нельзя не смеяться и стыдно за себя, что веселят подобные глупости.
Звук входящего сообщения отдаётся вибрацией в бедре, и я поспешно достаю мобильный из кармана домашних шорт, снимаю с блокировки и пару минут вглядываюсь в прыгающие по большому экрану буквы. Они мелькают туда-сюда, разбегаются испуганными муравьями, но мне всё-таки удаётся сфокусировать на них взгляд
"Послезавтра в семь. На нашей даче. Приходи, пожалуйста, я буду очень ждать. Я люблю тебя", – гласит ответ, и я закусываю губу, чтобы не расплакаться.
* * *Если на выезде из города свернуть на почти всегда пустынную дорогу, через полтора часа окажешься на нашей даче. Сколько себя помню, каждое лето мы проводили здесь. Не сажали овощи, не упахивались на огородах – лишь отдыхали, купаясь в речке, спали до упора, и всеми силами возвращали себе пошатнувшееся во время холодов здоровье. Я любила сюда приезжать, потому что в этом месте жила гармония. Место силы, если угодно, и сейчас я даже радуюсь, что снова окажусь в знакомых с детства пейзажах.
Странно, что Светка решила именно здесь отметить День рождения. Всё-таки наша дача – так себе шикарные хоромы, да и родители обычно бывали против, если кто-то из нас хотел сюда отправиться без них. Ну да ладно, потом разберусь.
Когда такси сбавляет скорость, въезжая в заметно покосившиеся ворота дачного кооператива «Ясная зорька», я напрягаюсь. Совсем скоро снова увижу сестру, а сама так до конца и не решила, хочу ли этого. После всех гадких слов, что наговорили друг другу, после её обвинений и моей, пусть невольной, но вины что-то, державшее нас вместе, с оглушительным треском надломилось и рухнуло в пропасть. Получится ли починить? И нужно ли это нам?
Таксист бурчит что-то себе под нос, выражая тихое недовольство, что приходится ехать в такую глушь, но я не обращаю внимания на его роптание – не до этого сейчас, честное слово. Заплачу́ человеку чуть больше положенного – за беспокойство. Пусть себе что-нибудь нужное купит или жену порадует.
– Спасибо вам большое, – улыбаюсь и кладу на торпедо деньги. И, чтобы таксист не решил всучить мне сдачу, быстренько выхожу на улицу.
Хлопаю дверцей и, не оборачиваясь, чтобы не передумать и не уехать вдруг, быстро иду к деревянному забору вокруг нашей дачи. Он высокий, и краска на нём давно уже выцвела, а я машинально думаю о том, что неплохо бы его покрасить. В яркий жёлтый, например, или белый. Чтобы светлее и радостнее стало всем, кто даже случайно будет мимо проходить.
Толкаю калитку, а она, как я и думала, не заперта. Глупо запираться, когда ждёшь гостей, верно? Во дворе тихо, и я оглядываюсь по сторонам, понимая, что и это место постепенно становится
