Любовь с ароматом чая - Джанет Маклеод

– И все же ты проявила храбрость, в то время как другие спасовали, – заметил Герберт. – Если верить газетам, все крупные заведения, вроде «Имперских чайных», не стали связываться с акцией суфражисток.

Кларри удивленно взглянула на него.

– Робсоны отказали им?

Герберт кивнул.

– Здесь цитируют Уэсли Робсона, который заявил, что не имеет никакого отношения к политике. По его мнению, ей нет места среди бизнесменов.

Кларри фыркнула.

– Это очень типично для мужчин: благородные на словах, на деле они просто боятся, что кучка женщин помешает их бизнесу.

Герберт пристально посмотрел на нее.

– Ты не очень-то высокого мнения об Уэсли Робсоне, не так ли?

– Да, – ответила Кларри, чувствуя, что краснеет.

– Отчего же? – спросил он с любопытством.

Кларри пришлось сделать над собой усилие, чтобы заговорить о прошлом.

– Робсон нанес тяжелую обиду моему отцу, когда наши дела были далеко не в лучшем состоянии. После этого отец быстро сдал.

Она вдруг почувствовала, как ей на глаза наворачиваются слезы.

– Было и кое-что еще. Уэсли проявлял чрезмерное усердие, вербуя работников в поместье Робсонов. Сын моей няньки сбежал с их плантации, он был тяжело болен, и я почти уверена в том, что Уэсли несет ответственность за его поимку и возвращение. Вскоре юноша умер. – Отведя взгляд в сторону, Кларри прошептала: – Вот почему я так не люблю Робсона.

Герберт заключил ее в объятия.

– Бедная моя Кларри. Я этого не знал.

Она обхватила его за талию и прижалась к нему, радуясь редкой минуте близости. Кларри чувствовала себя очень усталой, и ей хотелось, чтобы он утешал ее бесконечно. Но объятия не продлились долго – Герберт отстранился.

– Ты выглядишь обессиленной, моя дорогая. Давай поедим, и ты ляжешь спать пораньше. Я настаиваю, чтобы завтра утром ты не торопилась в чайную. Один раз Олив сможет открыть ее вместо тебя.

– Герберт… – произнесла Кларри, схватив его руку в ту секунду, когда он повернулся, чтобы уйти.

Воодушевленная его поддержкой и нежностью, которую он только что проявил, она решилась.

– Почему ты… Почему бы тебе…

– Что, моя дорогая? – Герберт улыбнулся, озадаченный ее внезапной робостью.

– …не прийти ко мне ночью? – выпалила Кларри.

Кровь прилила к его щекам. Он быстро отвел взгляд в сторону.

– Нам обязательно сейчас об этом говорить? – проворчал он.

– А когда же? – спросила Кларри. – Я твоя жена, Герберт. Я люблю тебя, знаю, что ты меня тоже любишь, и все равно ты избегаешь нашего брачного ложа. Это потому, что ты все еще думаешь о Луизе? В этом все дело?

Герберт стиснул зубы.

– Это так, да? – закричала Кларри в смятении. – Ты не можешь не думать о ней! Я не Луиза, и тебе невыносима мысль о близости со мной! Я недостойна тебя, не так ли?

– Нет, – выдавил из себя Герберт сквозь сжатые зубы.

– Тогда почему? – потребовала Кларри ответа. – Посмотри на меня, Герберт, и скажи, зачем ты на мне женился, если не хочешь спать со мной в одной постели?

Он перевел на нее полный страдания взгляд.

– Я хочу, – проговорил он дрожащим голосом. – Но не могу.

Кларри опешила.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я боюсь тебя потерять, – признался он.

– Как ты можешь меня потерять? Я не желаю выходить замуж за кого-либо другого.

– Я боюсь, что если… – Он сделал попытку объяснить. – Что если ты забеременеешь, это убьет тебя.

Она изумленно уставилась на него.

– Я виню себя в смерти Луизы, – прошептал Герберт. – И мне невыносима мысль о том, что тоже ты можешь умереть из-за моих эгоистических желаний.

Он дрожал, сделав это признание. Кларри была потрясена.

– Но это не твоя вина, – сказала она, обхватив его пылающие щеки ладонями. – Луиза угасла от тоски – она не хотела жить, потеряв ребенка. У нас все будет по-другому. Я вдвое моложе ее, и у меня крепкое здоровье. Я не умру при родах.

– Ты не можешь этого знать, – не согласился Герберт, взволнованно хватая ее за руки. – Это очень рискованно. А я не желаю подвергать тебя опасности.

Он сжал ее ладони.

– Ты так дорога мне, Кларри. Я не стану делать ничего такого, что могло бы причинить тебе вред.

– Но риск есть всегда, – возразила Кларри. – Переходя трамвайные пути, спускаясь по скользким ступенькам, садясь на лошадь, мы подвергаем себя опасности. Нельзя жить в страхе перед тем, что, вполне вероятно, никогда не произойдет.

– Ты молода и не понимаешь необходимости быть осторожной, – ответил Герберт. – Но я это понимаю. Я уже лишился любимой жены и знаю, что второй раз такого не переживу. Поэтому, да простит меня Бог, я не исполняю своих супружеских обязанностей. Пожалуйста, постарайся меня понять.

Кларри взглянула в его измученное лицо. Его страх был совершенно очевиден. Но на что же Герберт обрекает их брак? Он и дальше будет лишь видимостью и, возможно, станет объектом насмешек, если правда об их супружестве просочится за пределы их дома. Кларри не знала, сможет ли примириться с такими платоническими взаимоотношениями. Но разве у нее был выбор? Кларри подавила разочарованный вздох.

– Я понимаю, – ответила она, быстро отворачиваясь, чтобы Герберт не увидел, как она огорчена, и направилась вниз по лестнице.

Глава двадцать пятая

Вопреки предсказаниям Берти, акция протеста против переписи населения не повредила ни адвокатской практике Стоков, ни чайной Кларри. В ту осень, когда в парламенте началось обсуждение долгожданного законопроекта, сопровождавшегося битьем окон активистками Общественно-политического союза, Герберта попросили представлять двух из них в суде. Им был присужден штраф, который они отказались выплатить. Суфражистки были отправлены в тюрьму. Но Кларри была благодарна мужу за то, что он взялся их защищать, несмотря на злость Берти из-за того, что Герберт ввязался в это дело.

Что касается чайной, то после этого случая появилось много заказов на аренду зала для собраний и от других политических групп. Лекси вместе со своей младшей сестрой Эдит, занявшей ее место в прачечной, поселились в квартире на втором этаже, и за то, что они открывали чайную ранним утром и поздно ночью ее закрывали, Кларри не взимала с них плату за проживание. Среди радикальных ответвлений Независимой рабочей партии, профсоюзов и женских организаций «Чайная Герберта» приобрела славу дискуссионного клуба. Кларри оказалась в гуще самой разношерстной публики, наводнившей ее заведение: усталых покупателей и пожилых завсегдатаев, художников и профсоюзных лидеров.

Она не всегда могла согласиться с теми идеями, которые обсуждались за столиками в ее чайной, но ей отрадно было видеть, что мужчины и женщины предпочитают ее заведение пабам и считают его надежным пристанищем. С наступлением школьных каникул Кларри снизила цены на чай для посетителей, приходивших целыми семьями, и устроила бесплатную раздачу яблок, бананов и сладостей детям в дни их рождения. «Чайная Герберта» обрела широкую известность благодаря умеренным ценам на хорошую еду, доброжелательному трудолюбивому персоналу и вдохновляющей его привлекательной, с кожей цвета слоновой кости миссис Сток. Все это способствовало неуклонному росту популярности чайной среди обитателей рабочих кварталов в западной части города.

«Чайная Герберта» приобрела репутацию очага радикальных идей, и сюда из любопытства стали заглядывать представители богемы и авангардных течений в искусстве Ньюкасла. Им пришелся по вкусу ярко декорированный интерьер и царивший тут нонконформистский дух. Олив получила несколько заказов на свои красочные полотна, поражающие воображение соседством ориентальных мотивов и видов северной природы. Никто ничего подобного до сих пор не встречал. Кларри радовалась тому, что творчеству Олив сопутствует успех, что ее сестра занята делом, поскольку теперь у нее не оставалось времени ни на Олив, ни на свою подругу Рэйчел. Каждый свободный час Кларри посвящала чайной.

В один из напряженных зимних дней, когда стекла запотевали от тепла внутри помещений, а снаружи по тротуарам барабанил дождь, в «Чайную Герберта», стряхивая капли воды со своего зонтика, вошел высокий мужчина. Кларри подошла, чтобы забрать у посетителя зонт, и от неожиданности вздрогнула.

– Добрый день, миссис Сток, – натянуто улыбнулся ей Уэсли, снимая шляпу.

На его красивом лице блестели капли, дождевая вода стекала с темных бакенбардов.

– Что вам здесь нужно? – спросила Кларри изумленно.

На секунду на его лице отразилось замешательство, затем в зеленых глазах появилось привычное насмешливо-внимательное выражение.

– Зашел выпить чаю. Наружная вывеска свидетельствует о том, что его здесь подают.

– Конечно, – сказала Кларри, быстро взяв себя в руки. – Одну минуту, мистер Робсон, я провожу вас к свободному столику.