Зеркальный лабиринт - Наталья Калинина

Она стояла возле стола, повернувшись к двери спиной и опираясь ладонями о столешницу.

– Сделать тебе кофе? – заботливо предложила я. Девушка неопределенно покачала головой – то ли «нет», то ли «да». Затем решительно вытерла ладонью глаза и повернулась ко мне.

– Лаура, у него ночь вышла сложной, – попробовала я и утешить ее, и оправдать грубость Давида.

– Оставь, Анна, – поморщилась она. – Давид такой, какой есть. Меня не выносит с детства, что я могу сделать? Также ненавидеть его, как и он меня. Все.

– Что ты сказала по поводу твари? – сменила я тему. – Расскажи, что тебе известно. И откуда. Обещаю, что поверю тебе.

Лаура вздохнула, глядя в сторону, а потом, подняв на меня глаза, начала:

– Я…

Но договорить ей не дал поток ругательств, которыми разразился Давид.

– Что случилось? – вылетели мы с кухни.

Давид стоял на коленях перед входной дверью, в одной руке он держал нож с отломанным кончиком, а кулаком другой бил по замку.

– Зараза! Сломался!

– Я же сказала, что зло нас не выпустит, – прошептала тихо Лаура, но вслух съехидничала: – Что еще можно ожидать от страшилища, который только и может, что жалить языком. Носит дурацкие пижамы, делающие похожим его на перекормленного пингвина, и живет с уб…

– Замолчи! – отшвыривая нож, вскочил на ноги Давид. Не успели мы с Раулем и глазом моргнуть, как он поднял ручищу – то ли собираясь ударить Лауру, то ли закрыть ей ладонью рот. Я испуганно вскрикнула, Рауль метнулся к Давиду, стремясь перехватить его руку. Но Давид вдруг опустил ладонь с растопыренными пальцами на затылок девушки и, рывком притянув ее к себе, впился ртом в ее губы.

Мы так и замерли на полпути и, растерявшись, не сразу сообразили, что лучше тихо уйти и оставить «разбираться» Лауру и Давида наедине.

Нетерпеливо, так, будто в несколько мгновений пытаясь втиснуть желания всей жизни, совершенно не обращая внимания на нас, с алчностью похитителя сокровищ, Давид хватал, тискал, сгребал, гладил затылок Лауры, ее волосы, лицо, тело. Терзал, как умирающее от голода животное – жертву. Сжимал в объятиях с такой силой, что чудом не ломал ей кости. Целовал с жаждой перешедшего пустыню путника. Цеплялся за нее, как потерпевший кораблекрушение – за обломок доски.

Рауль тихонько присвистнул и выразительно посмотрел на меня: «Ну, что я говорил?..» А затем, увидев, что Лаура высвободила руки, чтобы обнять Давида, дернул меня за рукав и кивнул головой в сторону лестницы. «Пойдем», – без слов произнес он. «Да, ты прав», – ответила я ему взглядом.

– Лаура… – донесся до нас еле различимый шепот Давида.

И тишину вдруг взорвала звонкая пощечина. Перекошенное незнакомое лицо, сжатые в кулак пальцы поднятой руки и ненависть, полыхающая в глазах – такой мы увидели, испуганно оглянувшись, Лауру.

– Не вышло хэппи-энда… – с горечью выдохнул Рауль, в бессилии разводя руками.

В моем первом поцелуе нет нежности молочного суфле и девственной неумелости. В нем нет сладости грез, робкой пылкости, легкости едва уловимых прикосновений, как от падающих на губы лепестков. Он совсем не похож на первый поцелуй из моих фантазий.

В нем – соль непролитых слез. И горечь невысказанных слов. В нем – прямота первобытных инстинктов. И боль истерзанного сердца. В нем – жар лесных пожаров. И пепел сожженных надежд. В нем – вспышки коротких радостей. И темнота одиноких ночей. Огонь страсти и лед чужого безразличия. Безумие, ослепление, отчаяние, решимость, страх и ликование. Поцелуй не ангела, а дьявола.

И нет перелива колокольчиков, в ушах – рев стихии. Нет учащенного стука сердца, – оно взорвалось от эмоций. Нет стыда невинной девы, а есть порочность падшей женщины. Все мое существо превратилось в одно желание – идти за ним, лететь за ним, бежать за ним. Хоть в воду, хоть в огонь, хоть в небо, хоть в могилу.

С ним все мои молитвы упростились до одной: храни его, боже… Рай там, где есть он, все остальное – ад.

Но только я собралась в ладонях протянуть ему расцветший в моей душе цветок, как с его губ сорвалось чужое имя.

Не Мария…

И я вложила в удар всю силу моего горя.

Впервые мы завтракали не вместе, за общим столом, а по отдельности – по мере того, как кто-то просыпался и спускался на кухню. Даже стол не стали накрывать. Может быть, потому, что наш шеф-повар Давид, спалив до угольного цвета пару тостов, обреченно махнул рукой и ушел, а может, потому что напряжение, возникшее в нашей компании, за ночь не развеялось, а, наоборот, зависло над нами плотным куполом. Ни у кого не было аппетита, в основном обходились растворимым кофе, выпивая его на ходу, прямо на кухне. Единственной парой в отличном настроении были Чави с Сарой. Как будто ничего не произошло! Похоже, после темпераментной ссоры последовало не менее горячее примирение. Скорее всего так и было, судя по блестевшим глазам Сары и геройскому виду, с каким расхаживал, потряхивая дредами, Чави.

– Не дом, а зоопарк какой-то, – проворчал он, принимая из рук Сары чашку с какао. – Проснулись с пауками в постели, можете представить?

Но его реплика осталась без внимания. Только заглянувшая в этот момент на кухню Моника воскликнула:

– Ой, а у нас все зеркало трещинами пошло…

Но и на эту новость никто не обратил внимания. Всеми будто овладела великая апатия. Даже о том, что нужно уезжать из дома, не заговаривали.

В столовую спустилась Нурия. Поздоровавшись сухо со всеми, она приготовила две чашки ромашкового чая и ушла в спальню. Глаза ее были сухими, но покрасневшими и опухшими. Наверное, остаток ночи она провела в слезах.

Рауль с Серхио изучали окно в комнате с пианино – оно им показалось самым широким в доме. И теперь пробовали выломать решетку. Я же, не зная, чем себя занять, просмотрела все рекламные буклеты (но среди них так и не оказалось ни одного, дающего хоть какую-то информацию о доме) и решила спуститься в подвал.

Савелий говорил, что корень зла – здесь. Я догадывалась, что нужно искать, но хотела проверить свое предположение.

Пройдя стеллажи с бутылками и винные бочки, я толкнула дверь из металлических прутьев. Тяжело, со скрипом, но она поддалась. Переступив через валявшуюся на проходе кочергу, не удивилась ее наличию, напротив, обрадовалась тому, что нахожусь на верном пути. Отметила взглядом разбитый фонарь. И наконец обнаружила то, что искала.

– Я увидела, что ты отправилась сюда одна и решила пойти за тобой, – услышала я вдруг за своей спиной и от испуга вскрикнула.

– Ой, прости, – потупилась Лаура. – Надо было как-то показать свое присутствие сразу, как только я спустилась сюда… Ты что-то тут ищешь?