Светлая в академии Растона: любовь или долг (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

— Почему? — только и смогла процедить она. — Почему вам доставляет удовольствие издеваться надо мной? Что я вам сделала?

— Поцелуи — Леа, могут быть пыткой, а могут нести наслаждение. Наступит день, и ты станешь молить о них, — мужчина навис над ней, остановился в паре сантиметров от лица курсантки. Ее сердце непроизвольно замерло, а глаза в страхе закрылись. Она не желала видеть выражение лица куратора. Выражение, в котором неприкрытое влечение. Порочный блеск глаз разжигал внутри нее непонятные эмоции. К тому же, слишком свежи в памяти картины порочного и волнительного сна, за который до сих пор стыдно.

Этан едва сдерживал себя, чтобы не смять девчонку в страстных объятиях. Он хотел показать ей мир наслаждения, от которого она так отчаянно бежит. Глупое нежное создание… Темного мага неимоверно влекло к свету. Сейчас, в этот момент отчего-то особенно сильно. Будто она возымела над ним тайную власть.

Ладонь мага скользила вдоль тела Леа, касаясь лишь кончиками пальцев. Но от этой, казалось бы, невинной ласки, все внутри светлой сжалось. Ожидание, предвкушение куда хуже, чем само действие. Она дрожала от страха, ожидая, что в любой момент куратор сорвется и подомнет ее под себя. Когда губы Блэквела лишь на секунду коснулись ее верхней губы, она судорожно всхлипнула и отступила на шаг назад, но тут же была властным рывком придвинута вплотную к мужчине. Она в страхе распахнула глаза, когда низа живота коснулся теплый и твердый бугорок. Куратор хотел ее и не скрывал своего желания. Возможно, это единственная причина, по которой ей сохранили жизнь? Возможно, завтра, вместо ответа, они заключат сделку, цена которой — ее невинность и ее жизнь. И, если это так, Леа придется смириться. Лишь глядя в холодные глаза куратора девушка поняла, насколько хочет жить.

Упираясь ладошками в грудь темного мага, Леа едва не рыдала.

— Отпустите меня, пожалуйста.

— Суарес, — горячо прошептал он и, замерев на секунду в каких-то миллиметрах от ее мягких и сладких губ, зудевших от неожиданного желания большего, мужчина резко оттолкнул светлую. — Что ж. Если тебе действительно важна эта вещь, ты знаешь, как ее вернуть. Еще вопросы?

Оставшись одна, без горячих рук и обжигающего дыхания, окунувшись в неожиданный холод окружающей обстановки, Леа не сразу пришла в себя. Губы горели огнем, хотя темный маг даже не коснулся их, тело ломило и тянуло от непонятного неудовлетворения, а внизу живота стыдно порочное ощущение тяжести. Она ненавидела куратора за эмоции, которые он заставляет ее испытывать и презирала себя за слабость.

Мужчина бесстрастно смотрел на нее и ожидал следующего вопроса. Да. Он был. Но предыдущий так и не решен. Что для нее важнее — слегка поступиться моральными принципами или вернуть подарок родителей? Единственное, что от них осталось? Миллионы людей целуются. Он не просит ее раздеться, станцевать стриптиз, или переспать. Просит только поцелуй. От них не умирают. К тому же, Этан привлекателен. Леа даже хмыкнула, оценивая мужчину и решаясь на отчаянный поступок.

Блэквел с нескрываемым любопытством разглядывал курсантку. Он бы многое отдал, чтобы сейчас заглянуть в ее голову. Жаль, но дар чтения мыслей в его коллекции не значился. Темный маг перебирал в уме известных ему светлых и темных с подобным даром. Кого можно убрать без политического скандала, чтоб обзавестись нужным умением? Когда Леа робко положила ладошки на его грудь, Этан забыл, о чем размышлял. Светлая закрыла глаза, чтобы решиться, чтобы хватило духу. Привстала на цыпочки — иначе не дотянется. Ресницы дрожали от страха или отвращения? Мысль, что светлой неприятен поцелуй, резанул темного по самолюбию и, прежде, чем она коснулась его губ, накрыл ее рот ладошкой.

— Продолжай лишь в том случае, если сама этого хочешь.

— Я хочу обратно свой нож.

— Хочешь — получишь, — мягко отстраняя курсантку, отчеканил мужчина. Когда его — Этана Блэквела отвергали? Когда он стал таскаться за юбками как щенок и вымаливать поцелуи? Скривившись от презрения к самому себе, он обошел стол и уткнулся в бумаги, ощущая почти непреодолимое желание чувствовать теплый бархат кожи под своими пальцами, срывать неровное дыхание и тонуть в глазах, помутневших от страсти. Он даже отвернулся, чтобы не видеть Леа, не чувствовать ее запах, не соблазняться округлыми мягкими формами и пухлыми губками. Все. С этим покончено. — На будущее, курсант Суарес, вы — на шпионском факультете и протекторат Князя не дает вам ничего, кроме возможности дойти до окончательного отбора. Я вышвырну вас в два счета, как только решу, что вы профнепригодны.

Резкая смена манеры общения, темы и переход на официальное «вы» парализовали Леа. Только что он просил о поцелуе, а теперь унижает ее. Ведь ей стоило немалых усилий переступить через себя.

— К чему это?

— К тому, что тело — не разменная монета. Если не знаешь, как иным образом добиться желаемого — тебе в переводчицы. Элитным проституткам не надо думать головой. Лишь ноги умело раздвигать.

Леа стиснула зубы и глотала обиды, бросаемые Блэквелом так просто и непринужденно, словно перед ним не человек, а мусор.

— Ты получила зачет, предложив свое тело. И я бы не отказался, будь ты темной. Только защита сообщества светлых уберегла твою невинность. Сейчас ты получила обратно желаемую вещь, снова прибегнув к своему телу. Это наводит на мысли, что ни на что другое ты не способна.

— Вы сами выдвинули условия…

— Которые ты с удовольствием приняла, не предложив ответных. Зачем думать головой, если можно решить все легко и просто. Не так ли, Суарес?

Если бы куратор находился поблизости, она совершенно точно отвесила бы ему оплеуху. Впрочем, зачем же отказывать себе в удовольствии?

Лукаво улыбнувшись, Леа обогнула стол и остановилась рядом с темным магом. Посмотрела на него сверху вниз и произнесла:

— Вы оскорбили меня, господин Блэквел. Это подло, низко и…

— Я лишь изложил факты. Правда глаза колет, курсант?

Все произошло само собой. Звон оплеухи в полной тишине, удивление в глазах Блэквела, а в следующее мгновение она уже лежит под ним на столе. Руки задраны над головой, бумаги смяты или скинуты на пол, а спина плотно прижата к столешнице тяжестью разгоряченной плоти.

— С другой стороны, что мне, брату Сорена будет за невинность светлой? Я получу больше, чем потеряю.

Светлая онемела от страха, понимая, что сейчас куратор в бешенстве и в любую секунду может сорваться. Неправильный ответ, неправильный взгляд и она простится со своим даром. Его глаза горели безумным огнем, а сердце колотилось, словно дракон, рвущийся из клетки.

— Мне ничего не стоит взять тебя прямо сейчас. Нас разделяет лишь несколько кусков ткани, — в качестве демонстрации своих слов, он потерся о промежность светлой, а девушка едва не рыдала, сдерживая стоны страха и отвращения. — Ты представить себе не можешь, как я хочу обладать твоим телом, войти в тебя прямо сейчас. Внутри наверняка мягко, горячо и влажно. Узко, но от этого удовольствие лишь острее. Тебе даже понравится. Танец тел, обжигающие поцелуи, — он медленно провел языком по оголенной шее девушки и едва не зарычал от невыносимого, выключающего разум желания. Еще секунда-другая и он сделает все, о чем говорил. Он войдет в нее. Быстро, одним рывком, наплевав, на боль, что причинит Леа. Потерпит…

— Этан! — раздалось за спиной темного мага. — Немедленно отойди от Суарес.

Темный маг не реагировал, жадно разглядывая перепуганное лицо светлой.

— Темный тебя побери, я сказала, пошел прочь! — Рейна схватила мужчину за шкирку и одним рывком, как котенка, отшвырнула в сторону. — У тебя что, сперма вместо мозгов? Суарес — пошла отсюда!

Но Леа, оробев от пережитого ужаса, не могла даже пошевелиться, продолжая лежать на столе. Подняв и светлую, Рейна отшлепала ее по щекам и заглянула в глаза:

— Ну, пришла в себя?

— Д-да, — с опаской выглядывая из-за плеча женщины на темного мага, протянула она. — Передайте… передайте куратору, что я… я буду участвовать в операции Кристины и мне… нужно… я…