Золотой песок - Полина Дашкова

Если бы «свет и радость» гуру пожелал, они бы выскочили на улицу в простынях или голышом, ограбили ближайшую сберкассу, переписали на его имя свое движимое и недвижимое имущество. Они могли бы. Запросто.

Возможность творить с людьми что угодно, и при этом не рисковать, не нарушать закон, показалась Виктюку чудом почище «летающих тарелок» и живых мертвецов. Феликс Михайлович всю жизнь занимался юриспруденцией, считал себя человеком грамотным и опытным. Он знал, что закон обойти можно, однако сложно, опасно, хлопотно, и всегда есть огромный процент риска, что попадешься. А вот, оказывается, существует вид мошенничества, в котором процент риска практически сведен к нулю. Позже, когда кривоногий стал его добрым приятелем, на все хитрые речи о кармах, чакрах и астралах Виктюк отвечал скептической ухмылкой.

«Свет и радость», в миру Ким Шанли, кореец по происхождению, был одним из первых московских эмиссаров крупной корейской секты «Майа, свет и радость», много лет назад отпочковавшейся от Преподобного Муна и зажившей самостоятельной жизнью. Во главе стоял живой бог, бывший цирковой атлет, дважды судимый за изнасилование Сей Бон Дзан, восьмидесятилетний миллиардер. Церковь «Свет и радость» имела штаб-квартиру в Сеуле, несколько огромных офисов в Европе и в США, около трехсот тысяч последователей по всему миру, а Россия пока оставалась целиной непаханой.

Ким Шанли, один из апостолов Сей Бона, был направлен в эту варварскую страну в качестве разведчика-первопроходца, должен был потихоньку заняться вербовкой и наладить первые контакты с чиновниками. Русский он знал неплохо, дедушка его был родом из Брянска.

Маленький корейский миссионер с четвертинкой русской крови в жилах в мистику не верил. Своей воле он подчинял людей страшно просто, пользуясь их вечными, неизлечимыми слабостями. Он был человеком разумным и циничным. Единственной его странностью являлось то, что окончательно обработанных он метил татуировками, мистическими пентаграммами. Перевернутая пятиконечная звезда, вписанная в круг.

– Сначала надо атаковать любовью, – говорил Шанли, – любовь нужна всем, даже распоследней собаке. Я окружаю каждого нежной отцовской заботой, я не даю им опомниться. Это главное. Атака, бомбардировка любовью. Каждому надо сразу говорить, что он особенный, необыкновенный, самый красивый, самый талантливый, что он обладает массой нераскрытых достоинств. Ему хочется в это верить. Ему хочется верить мне. Я говорю то, что он всегда желал услышать. Он изголодался по доброму слову, и я кормлю его до отвала. Усомниться в моих словах для него – значит усомниться в себе самом. Я отучаю его думать, и он чувствует себя счастливым. Я дарю ему это счастье, он приходит ко мне опять, он уже не может жить, как прежде, не слыша постоянных уверений в собственной необычности, избранности. Но это только начальный этап. Дальше мы с ним вместе решаем его наболевшие проблемы. Человек ведь скот по своей природе. Думать для него – тяжкий, непосильный труд. Я думаю за него, он счастлив. Он больше не стесняется жить так, как свойственно скоту – щипать травку, смотреть в небо пустыми глазами, мычать и ни о чем не думать.

В рассуждениях Шанли не было ровным счетом ничего оригинального, и если бы скептик Феликс Михайлович не видел собственными глазами, как успешно гуру реализует на практике свою банальную до неприличия теорию, то принял бы кривоногого Кима за пустозвона, бессмысленного болтуна. Но он видел, и понял в свои шестьдесят лет, как все страшно просто в этой сложной жизни.

Не надо быть талантливым, умным, образованным, удачливым, красивым, не надо рыть носом землю, чтобы добиться чего-то. Достаточно пообещать горстке желающих, что ты сделаешь их счастливыми, вылечишь душевные и телесные недуги, защитишь не только от сегодняшних проблем, но и от всех грядущих, включая обязательный близкий апокалипсис, и в результате этих нехитрых психологических манипуляций ты получишь покорных, на все готовых рабов в полное свое распоряжение.

Секрет прост. Соблазн огромен. История человечества изобилует умниками, которым удавалось морочить головы тысячам и даже миллионам людей.

К концу восьмидесятых Москва наводнилась всяческими учителями истины. Секты, импортные и отечественные, действовали грубо и прямолинейно. «Белое братство», «Богородичный центр», «Аум Синрике», мунитская «Церковь объединения», «Церковь последнего завета Виссариона», «Церковь сайентологии» Рональда Хаббарда и множество других.

Тихий юрист из районной консультации заинтересовался этим всерьез. Он как будто заново родился, и не мог надивиться, как просто добиться от жизни всего, чего пожелаешь. Нормальные люди, психически здоровые, образованные, семейные, готовы были просто так, только потому, что их погладили по головкам и пообещали сладкий пирожок грядущего счастья, отдать любому пройдохе все свое имущество, расстаться с семьей, голодать, не спать по несколько суток, ложиться под специальные приборы для промывания мозгов, то есть проходить так называемые инициации, рвануть куда-нибудь в необжитую тайгу, бегать голышом, повторять с утра до вечера монотонный бред и не думать, ни о чем не думать…

В одну только «Аум Синрике» было вовлечено пятьдесят тысяч россиян, причем не просто вовлечено, а вместе с имуществом. Деньги всего лишь грязь, и надо скорее избавляться от них, отдавать все, что имеешь, великому отцу и учителю.

Прав был американский фантаст, последователь известного сатаниста Кроули, посредственный писатель, но талантливый плут Лафайет Рональд Хаббард, когда заявил: «Если ты хочешь стать по-настоящему богатым человеком, создай новую религию».

А кто же, интересно, не хочет стать богатым?

К началу девяностых в Россию хлынул поток желающих отхватить свой куш. На телеэкране под монотонную музыку расхаживал по пустынному пляжу босой жирноватый японец в красной пижаме, с отечным грубым лицом, козлиной жиденькой бородкой и немытыми патлами. Это был Асахара, сумасшедший уголовник, террорист. Точной суммы, которую получил чиновник, пробивший эфир для этого ролика, до сих пор не знает никто.

В Кремле другой сумасшедший уголовник, сексуальный психопат, миллиардер в строгом костюме, кореец Мун пожимал руку Михаилу Горбачеву, а жена его, кругленькая, аккуратная, мило шушукалась с Раисой Максимовной. Сколько мог получить чиновник, устроивший Муну теплую семейную встречу с четой Горбачевых? Какую сумму кто-то положил в карман за презентацию в Кремле книги Рональда Хаббарда? У скромного юриста Виктюка голова кружилась от сладких предчувствий и приблизительных подсчетов.

В средних школах Москвы вводились новые обязательные курсы, например «Искусство стать человеком», по методикам оккультного центра «Юнивер», (автор Жан Гавер, уголовник, гомосексуалист из Франции). На этом тоже кто-то неплохо зарабатывал.

Не отставали и отечественные «живые боги», всякие Виссарионы и Девы Марии Христосы, однако импортные все-таки были перспективней. Они уже успели в своих свободных странах сколотить солидный капитал, а потому щедро отстегивали российским чиновникам, борцам за свободу совести, круглые суммы за сотрудничество.

Кормушка только открывалась, и нельзя было зевать. Кореец, человек милый и общительный, как положено миссионеру, охотно подружился с грамотным опытным юристом и вскоре свел его со своим чиновным покровителем, помощником министра образования Григорием Петровичем Русовым.

Григорий Петрович был одним из самых активных борцов за свободу совести, он не жалел сил в борьбе за возрождение духовности лишенного веры постсоветского общества. Он помогал устраивать мощные рекламно-просветительские кампании в прессе и на телевидении, способствовал распространению новых духовных знаний среди школьников и студентов, организовывал выступления миссионеров в Московском университете, уговаривал директоров школ вводить обязательные дисциплины, чтобы изголодавшаяся по духовности российская детвора знакомилась с учениями всяких новых мессий.

С его легкой руки Муны и Асахары становились своими людьми в Кремле, в девяносто первом – девяносто втором Григорий Петрович устраивал теплые дружеские встречи Асахаре с секретарем Совета Безопасности Олегом Лобовым, вице-президентом России Александром Руцким, председателем Верховного Совета Русланом Хасбулатовым и другими важными персонами. На красивых цветных фотографиях, запечатлевших исторические рукопожатия и улыбки, самого Григория Петровича увидеть нельзя. Сам он благоразумно оставался в тени шумной славы заезжих «живых богов» и сколачивал свой скромный изначальный капиталец. Действительно, слишком уж скромный, как выяснилось позже.

Засидевшийся в районной консультации Виктюк буквально засыпал помощника министра толковыми деловыми предложениями. Он убедил Русова, что было бы неплохо, например, открыть частное детективное агентство, которое возьмет на себя расследование дел, связанных с исчезновением людей в сектах. Ну действительно, надо как-то помогать тем несчастным, у которых пропали близкие родственники – мужья, жены, дети – да не просто пропали, а вместе с ценностями, сбережениями, иногда даже с квартирами! Закон ведь бессилен в таких случаях. Все происходит добровольно, признаков преступления нет, а потому милиция обычно таких пропавших не ищет.