Гордон Диксон. Филип Дик. Роджер Желязны. Волк. Зарубежная Фантастика - Гордон Диксон

— А может, все же сохраним ему жизнь до выяснения всех его дарований?

— Уложимся мы или нет, он будет ликвидирован через сорок восемь часов, — угрюмо проговорил Уиздом. — Лично мне он действует на нервы. От одного его вида меня бросает в дрожь.

Уиздом — рыжеволосый, широкий в кости, с крупными чертами лица, массивной грудной клеткой и холодным проницательным взглядом — нервно жевал кончик сигары. Последние семь лет Эд Уиздом исполнял обязанности директора североамериканского отделения ЦУБ. Сейчас ему было явно не по себе. Крошечные глазки беспокойно бегали, обычно бесстрастное лицо слегка подергивалось.

— Ты думаешь — это оно? — медленно произнес Бейнс.

— Я всегда так думаю, — отрезал Уиздом. — Всякий раз я обязан предполагать самое худшее.

— Я имею в виду, что…

— Ты имеешь в виду!.. — Уиздом непрерывно вышагивал среди заваленных оборудованием лабораторных столов, мечущихся техников и стрекочущих компьютеров. — Это существо умудрилось прожить в своей семье восемнадцать лет, а они его так и не поняли. Они знают, что он может делать, но даже не представляют — как.

— Так что, в конце концов, он может?

— Он заранее предугадывает события.

— Как это?

Уиздом выхватил из-за пояса и швырнул на стол энергетический хлыст.

— Сейчас увидишь. — Уиздом подал знак одному из техников, и закрывающий смотровое окно прозрачный щит скользнул на несколько дюймов в сторону. — Застрели его!

Бейнс недоумевающе мигнул.

— Но ты же сам сказал — через сорок восемь часов?

Выругавшись, Уиздом схватил трубку, прицелился в спину неподвижно сидящему человеку и нажал на спуск.

В центре камеры вспыхнул и разлетелся облаком серого пепла розовый шар.

— О, Господи! — выдохнул Бейнс. — Ты…

Он не договорил. Золотой фигуры не было на прежнем месте. В тот момент, когда Уиздом выстрелил, человек с невероятным проворством отпрыгнул в угол камеры. Сейчас он возвращался, сохраняя на лице обычное равнодушное выражение.

— Это уже пятая попытка, — признался Уиздом. — В последний раз я и Джимисон выстрелили одновременно. Оба промазали. Похоже, он точно знал, когда будет сделан выстрел. И куда он придется.

Бейнс и Уиздом переглянулись. У обоих возникла одна и та же мысль.

— Но даже чтение мыслей не могло ему подсказать, куда ты выстрелишь, — размышлял Бейнс. — Когда — возможно. Но не куда. Сам-то ты мог бы заранее определить, куда попадешь?

— Разумеется, нет. Стрелял я навскидку, почти наугад. Надо провести такой эксперимент. — Он поманил ближайшего техника. — Срочно пригласите сюда команду конструкторов. — Он схватил карандаш и принялся что-то набрасывать на листе бумаги.

Пока изготавливали стенд для предстоящего эксперимента, Бейнс встретился с невестой в главном вестибюле здания североамериканского отделения ЦУБ.

— Как продвигается работа? — поинтересовалась Анита Феррисон, высокая голубоглазая блондинка. В свои неполные тридцать она выглядела весьма привлекательной; чувствовалось, что внешности она уделяет немало времени. На ней было строгое платье и накидка из отливающей металлом ткани с черными и красными полосами на плече — эмблемой сотрудника класса «А». Анита возглавляла отдел семантики.

— Надеюсь, на этот раз что-нибудь интересное?

— Весьма. — Бейнс взял ее под руку и провел через вестибюль в глубину слабо освещенного бара. Мягко звучала одобренная цензором-компьютером мелодия. В полумраке от стола к столу скользили безмолвные роботы-официанты.

Пока Анита потягивала заказанный ею «Том Коллинз», Бейнс вкратце поведал о последней операции.

— А может, он создает вокруг себя поле, отклоняющее энергетические лучи? — медленно спросила Анита. — Ведь был же такой вид, способный изгибать пространство усилием мысли.

— Психокинез? — Бейнс беспокойно забарабанил костяшками пальцев по столу. — Сомнительно. Этот может предугадывать, но не контролировать. Он не в состоянии остановить или искривить луч, но может заранее отойти в сторону.

— Так он что — скачет между молекулами? Бейнс сейчас был не расположен к шуткам.

— Случай серьезный. Вот уже полвека, как мы успешно справляемся с этими тварями. Срок немалый. За это время, помимо бессчетного количества всевозможных «пустышек», обнаружено восемьдесят семь видов дивов — настоящих мутантов, способных размножаться. И вот теперь восемьдесят восьмой. Пока все шло благополучно, но этот…

— Что в нем такого особенного?

— Во-первых, он восемнадцати лет от роду. Само по себе неслыханно, чтобы родственникам удавалось прятать дива так долго.

— Но в денверской колонии встречались женщины и постарше. Ну помнишь, те, с…

— Они содержались в правительственном лагере. Кому-то из высших чинов, видишь ли, взбрела в голову идея разводить их для дальнейшего использования в промышленности. В течение ряда лет мы вынуждены были воздерживаться от их уничтожения. Но Крис Джонсон — совсем другое дело. Те твари в Денвере находились под постоянным надзором, тогда как он жил и развивался совершенно самостоятельно.

— Мне кажется, не стоит рассматривать каждый новый вид дивов как скрытую угрозу для человечества. Возможно, он безвреден или даже полезен. Полагал же кто-то, что можно использовать тех женщин в общественно полезном труде. Может быть, и у него есть что-то, что будет способствовать развитию нашей расы.

— О чем ты говоришь? Чьей расы? Он же не человек. Помнишь старый анекдот: операция прошла успешно, но пациент, к сожалению, скончался? Если мы попытаемся использовать мутантов себе во благо, то им, а не нам будет принадлежать Земля. И не обольщайся, мы не сможем посадить их на цепь и заставить служить себе. Если они действительно превосходят хомо сапиенс, то в скором времени вытеснят нас.

— Иными словами, мы легко распознаем хомо супериор.[5] Это будет вид, который мы окажемся не в состоянии устранить.

— Вот именно.

— И, столкнувшись с очередным мутантом, ты всякий раз опасаешься, что перед тобой хомо супериор. Но это глупо. Откуда тебе знать, что он не хомо спецификус? Всего лишь хомо с некоторыми отклонениями, полезными для нас. Чтобы выяснить это, приходится истреблять новый вид. А вдруг он окажется для человечества невосполнимой потерей?

— Неандертальцы наверняка так же думали о кроманьонцах. Подумаешь, умеют мыслить символами и придавать более законченную форму кускам кремня. — Разговор явно задел Бейнса за живое. — Эта тварь отличается от нас гораздо значительнее, чем неандерталец от кроманьонца. Он может предугадывать будущее. Надо полагать, это и помогло ему так долго скрываться. Он управляется с любой ситуацией гораздо лучше, чем любой из нас. Поставь себя на его место: ты в совершенно пустой камере, и по тебе ведется прицельная стрельба. Смогла бы ты остаться в живых? В определенном смысле, он достиг максимальной приспособляемости к окружающей среде. Если он и впредь не ошибется, то…