Лисичка с секретом (СИ) - Кристина Французова

(последующий рентген не помешает — трещины пястных костей несчастной обеспечены). Тогда Ли́са послушно повторила, добавив в голос громкости, но похож он стал на воронье карканье: — Согласна!

Регистраторша удовлетворённо мотнула головой и продолжила. Арсен разжал девичью кисть. Ли́са облегчённо вздохнула и, переминаясь с ноги на ногу, с возрастающим нетерпением ждала окончания второй части дикого представления.

Вскоре мужчина забрал паспорта и цветной документ. «Свидетельство о браке», — мазнув по последнему взглядом отстранённо отметила Ли́са и не к месту вспомнила о собственных пирожных, оставленных в машине. Арсен торопливо вёл несопротивляющуюся добычу на выход. Будто он сам беспокоился, что она вскорости одумается и устроит некрасивый скандал.

Усевшись в машину, он спросил притихшую и задумчивую лисичку:

— К тебе ждать маму? Или хочешь спрячу тебя у себя, снабдив нескончаемым запасом пирожных и тортов, каких только пожелаешь, а с мамой поговорю сам? — он обеспокоенно и настороженно вглядывался в лицо девушке, силясь разгадать предстоящую реакцию на устроенный им беспредел.

Вздохнув, Ли́са вполне миролюбиво, но с долей обречённости постановила:

— К маме, — после чего отвернулась к окну, скрестив руки под грудью.

Мужчина вздохнул вслед за девушкой, молча завёл машину и поехал к дому теперь уже тёщи.

Пока ждали возвращения Елены Тимофеевны, Василиса включила электрический чайник, пирожные из пакета звали и манили, обещая помимо вкусовой услады, подарить несколько минут забвения. Давая девушке возможность отрешиться от недавних цирковых представлений, бесчеловечно бьющих по нервам, взять небольшую передышку, отвлечься от минорных мыслей и прийти в себя.

Разложив сладости по тарелкам, Ли́са села за кухонный стол и устало уткнулась головой в столешницу, предусмотрительно подставив руки. Арсений понимал, что испытание для неё устроил сегодня будь здоров. Не каждый мужик может справиться с нервной нагрузкой, которая за несколько часов обрушилась на синеглазую лисичку. Но по-другому он поступить не мог, да и не хотел.

За время их разлуки чувство вины едва не сожрало мужчину заживо. День за днём безжалостно откусывая по куску и не собираясь останавливаться. Он не сопротивлялся. Осознание, что ранил свою нежную трепетную лисичку самым жестоким и подлым способом преследовало его ежеминутно. Никакие оправдания, что действовал он только для её же блага, нисколько не помогали. Напротив, подливали масла в огонь. С уходом лисички ему показалось, что солнце покинуло его жизнь, как и его самого навсегда. Он ежедневно варился в адском котле, угли под которым разгорались всё ярче и ярче. И никакое жалкое самооправдание не обладало силой потушить адов костёр.

Поначалу он верил, что сможет, справиться… научится, в конце концов, не хватать каждое утро телефон чтобы, нажав одну кнопку услышать сонное, хриплое и долгожданное «Доброе утро, Арс!». Научится не оглядываться и не искать в толпе светло-русую макушку с заплетёнными в косу волосами. Научится, закрывая глаза, не видеть манящую синюю глубину любимых озёр. Научится не вспоминать веснушки и нежную улыбку на доверчивом лице.

Время шло, но умение жить без Василисы так и не появилось. Более того тоска постепенно, но верно перерастала в бессильную злобу и глухую ярость. На себя, на обстоятельства, да на всё вокруг! Почему он взрослый самодостаточный мужик позволил загнать себя в эту безысходную ловушку? В какой чёртов беспредел он превратил свою жизнь и жизнь любимой синеглазой лисички? Ведь Ли́са умоляла его не отказываться от них, и он сам не хотел этого делать. Тогда за каким бесом позволил этому случиться? Почему он вдруг решил, что чужие нормы морали и чьи-то принципы вправе решать их судьбу и коверкать им жизнь?

Да он сам способен привести в пример миллион причин, что им с лисичкой не суждено быть вместе. Но кто сказал, что жизнь пойдёт исключительно по предначертанному людьми сценарию? Разве не сами люди из раза в раз доказывают обратное, постигая новые вершины, добиваясь запредельных результатов, когда все законы мироздания против. Но нет! Человек упорно доказывает обратное, в то время как большинство других, казалось бы, таких же людей продолжают жить по накатанной, идут проторённым путём, не прилагая ни толики лишних усилий. А зачем? — скажут они. Ведь всё итак заранее предрешено! Кто-то же сказал из ныне живущих или давно почивших, что будь именно так. Так стоит ли сопротивляться? Нужно ли доказывать кому-то свою точку зрения, своё собственное видение, которое по неизвестным причинам кардинально отличается от общепринятых?

Но разве его — Арса — мнение нарушает некие юридические и моральные нормы? Разве их с лисичкой жизнь может быть подвергнута критическому досмотру и анализу чужими, посторонними людьми. Абсолютно нет! Тогда почему он старый дурак повёл себя как все? Почему он не встал грудью, защищая то, что ему дорого? Как он поступал всегда в отношении своей первой жены и сына. Почему Василиса оказалась недостойна его защиты? Неужели всего лишь разница в возрасте и чувство собственной неуверенности и неполноценности перед более молодыми гипотетическими соперниками дали ему право быть бесчеловечным и жестоким чурбаном по отношению к девушке.

«Боже, что я натворил?!» — изо дня в день сокрушался Арсений, но сделанного не воротишь. Время не повернёшь вспять. Ошибку можно лишь исправить, а если исправить нельзя тогда остаётся любым возможным и невозможным способом заслужить прощение. Но для этого придётся пораскинуть мозгами. На одном «прости» в рай не попадёшь. Что ж его синеглазая лисичка однозначно стоила того, чтобы потрудиться ради собственного помилования.

Чайник закипел и Ли́се пришлось поднять гудящую голову. Перед глазами плыла карусель, а напряжение не торопилось отпускать. Девушка устало поднялась, сделав усилие таки разлила чай по двум кружкам и поставила их на стол. Арсений расположился напротив и напряжённо молчал. Его внешний вид мало отличался от Василисы. Вообще оба молодожёна меньше всего походили на людей, которые по взаимному согласию и большой любви какой-то час назад стали мужем и женой. Напротив, они скорее походили на бесконечно уставших, измученных тревогой и смятением людей, которые скорее переживают кризис длительных отношений, чем празднуют недавнее бракосочетание.

Кружки с душистым чёрным чаем исходили паром, распространяя запах мяты. Лисе показалось, что даже аромат спокойствия придётся на пользу перегруженной психике.

— Сахар? — глядя на Арса, спросила Ли́са, вдруг позабыв, что мужчина его почти не употребляет.

— Нет спасибо, — глухой ответ, и после минутной задержки он всё-таки решился разорвать тягостное молчание, давившее на обоих своей мрачностью и веющее некой безысходностью, что Арсен терпеть был не намерен, так же, как и не собирался позволять лисичке терзаться сомнениями и переживаниями:

— Ли́са, я понимаю, что день был не из лёгких, — она подняла