Доминика - Эмилия Марр

– Кирилл Алексеевич, серьезный мужик. Это его дочь я выкупил на том аукционе. Он генерал. И связей у него много. Так что в ближайшем будущем мы все узнаем. Да и Леха приехал по этому же вопросу.

– А он что может в этой ситуации?

– У него отец тоже не последний человек в органах. Сказать честно, я его не звал. И вообще о тебе не говорил. Наверное, Кеша или малой проболтались.

– А почему ты не сказал? – мне стало на самом деле интересно. Ведь он был лучшим другом Макса, можно сказать, третьим братом.

– Ну, мы с ним после завершения дела с твои шефом не особо дружны.

– Что? Почему? – и тут меня осенила догадка, я снова повернула к нему голову, надеясь увидеть ответ в глазах: – Неужели из-за меня?

Но Макс лишь молча поцеловал меня.

– Мааакс, – я не отвернулась. Мне нужен ответ.

– Он не имел права вмешиваться в наши с тобой отношения. Я бы закончил дела и откровенно поговорил с тобой. Но он влез, и мы с тобой спалились перед Аллой, а после она не спускала с меня глаз. Даже следить наняла человека. Поэтому я не мог с тобой встретиться и нормально все объяснить. Понял, что так будет, поэтому попросил у тебя месяц. Да что уже говорить об этом.

– Нет, мне надо знать. Расскажи.

– Да особо нечего. Уже документы были у меня, и мы планировали в течение недели все переоформить. И с Аллой должны были официально расстаться, но Марк побежал к тебе и солгал о готовящейся свадьбе.

– Что? Так свадьба не была запланирована?

– Какая свадьба, Доминика, я ей даже предложение не делал. Да, я поступил плохо, влез к девушке в доверие и обманул. Но кроме нее никто бы не смог достать эти документы для меня. Он никому не доверял.

– А как же Алла? Тебе перед ней не стыдно?

– Она не влюбилась в меня, поэтому угрызения совести меня не мучают.

– Откуда ты знаешь? И вообще, как она согласилась? Это же ее отец!

– Она и его не любила. Просто ей нужно было, чтобы он ее обеспечивал. А за то, что он ее не признал как дочь и мать ее не уважал, она его ненавидела. Вот и отомстила. Я с ней щедро расплатился. Думаю, ей надолго хватит.

– Я и не знала.

– Ты много чего не знаешь, но мы еще поговорим с тобой, а сейчас мы уже приехали.

За разговором я и не заметила, как мы добрались до леса и даже вышли к чудному озеру, на берегу которого располагался небольшой домик, а возле него – мангал, столик, скамейки, качели. В общем, все для отдыха.

Так необычно было видеть парней возле мангала, готовящих шашлыки. Мы с Ирой занялись нарезкой овощей, хлеба и так далее.

Когда сели за стол, чувствовалось небольшое напряжение. Кеша с Валей старались шутить, но ни Макс, ни Леха, ни тем более я, не поддерживали их настрой. Ира смеялась и, собственно говоря, все. Макс сиделл рядом, старался ухаживать за мной. Подавал лучшие кусочки мяса, подливал сок в стакан, один раз даже салфеткой вытер с губ крошки хлеба.

Я тихо благодарила его, но больше никак не выказывала своего отношения к нему и его действиям. Ловила взгляды Леши, и мне они совсем не нравились. Какая-то агрессия ощущалась. И мне был не понятен его настрой. С чего вдруг?

Но спрашивать его об этом я не собиралась. Завтра мы уже не увидимся, и нечего зря нервы расшатывать.

Немного отдохнув, решили двинуться в обратный путь.

Я отвоевала право самой ехать на лошади. Чувствовала себя увереннее, да и вспомнила основы езды верхом, которым меня обучал отец.

Выехав из леса, мы начали понемногу увеличивать скорость езды на лошадях. Появился азарт, желание быть первой.

– Ника, не гони!

– Да брось, Кеша! Она у меня спокойная, не скинет. А сама я и не упаду, крепко держусь. Не переживай.

Максимилиан и Леха приблизились ко мне с двух сторон.

Говорить не хотелось, и я легко сдавила бока животного ногами, чтобы оно перешло на рысь. Боже, как же это приятно! Вот так скакать на лошади! Вспоминать, как мы это делали с папой на пару. И захотелось еще быстрее, чтобы ветер дул в лицо сильнее, развевая волосы.

Вспомнила, как говорил мне отец, чуть натянула поводья, замедляя ход лошади, затем немного сдавила ее бока ногами, после чего слегка подтолкнула ими животное вперед, давая таким образом сигнал к галопу. И поскакали.

Кайф! Чистой воды! Я уже не слышала криков Макса и всех остальных. Я уже ничего не хотела слышать, я хотела ощущать! И это было прекрасно!

Но длилось недолго, меня догнали и опять с двух сторон окружили эти два дружка, разных с лица.

– Доминика, остановись! Немедленно!

– Отстань, Макс! Я не хочу! – крикнула я ему.

– Ника!

Это последнее, что я слышала. Не знаю, что произошло, но лошадь повела себя как-то странно.

Сначала она остановилась, подвела задние ноги под туловище, после чего оттолкнулась передними ногами и сделала взмах головой.

За доли секунды я поняла, что бывает в таких случаях и постаралась быстрее послать лошадь вперед при помощи шпор. Но мои действия не увенчались успехом. Я повторяла их раз за разом, пока животное не оставило попыток вставать на дыбы. А именно это оно и собиралось сделать.

После я ослабила поводья, обхватила лошадь за шею и подалась всем корпусом вперед. Она окончательно сдалась и встала на передние ноги.

Максимилиан уже был рядом, спешился и потянул меня на себя. Я буквально сползла с лошади прямиком в объятия Макса. Меня трясло. Осознание того, что я могла сейчас упасть и разбиться, повергло меня в ужас. В эту секунду я благодарила Бога. И отца. За то, что проводил со мной так много времени, что объяснял, как правильно себя вести на лошади в той или иной ситуации. И просила прощения у Юлика за свою легкомысленность. Но все же я была горда за себя, что в критической ситуации все вспомнила, и папины уроки не прошли даром.

Шок понемногу проходил, и я начала различать слова, которые Макс говорил мне на ухо, гладя по голове одной рукой, а второй сильно прижимая меня к себе:

– Доминика, маленькая моя, боже, как я испугался! Какая же ты молодец! Ты моя умница! Красавица моя. Сориентировалась. Я уже боялся, что потеряю тебя, снова. Нет, я бы не смог это пережить во второй раз. Боже, Доминика! – и тут я почувствовала, что поглаживания прекратились и он сдавил мне шею сзади, и голос стал уже не успокаивающим, а обвиняющим: – да как ты вообще додумалась мчаться галопом, да я сам тебе шею сверну, если еще хоть раз себе такое