Остров для особенных (сборник) - Хельга Лайс

лежала на его локте. – Антон, я чего-то не понимаю, но неужели ты представишь меня не только твоей семье? Вряд ли его родители держат столько транспорта. Затем за забором взору взволнованной девушки попал ряд автомобилей. Вокруг всей представленной красоты тянулся высокий забор в виде решёток и выше человеческого роста. Сад действительно поражал масштабами: декоративные деревья, постриженные кусты, и множество различных цветов, малознакомых широкой массе. Местами вился виноград, от чего складывалось впечатление, что дом вот-вот погрязнет в пучину окружающего его сада. Жилище семьи Антона представляло собой трехэтажный особняк, выкрашенный в благородный цвет слоновой кости. Дорога заняла не больше часа. Робкий просвет солнца при приближении к роскошному особняку. Бесконечные высокие деревья, из-за глубин которых доносился гул. Но она утешила себя, что хоть дождь не идёт, хотя тучи свисали свинцовые. Долгая дорога на самом современном автомобиле была омрачена досадным фактом: причёска Марии предательски растрепалась. Казалось, куда уже страшнее, но каждая минута, приближавшая час «икс» сводила её с ума пуще прежнего. Одного только упоминания про родителей Антона хватало для того, чтобы пульс подскакивал до небес, а щеки – бледнели. Но выбора не было, и в таком виде она села в машину с Антоном за рулём. Оно плохо сидела в груди, но зато было в обтяжку в талии. Там же Мария в своём отдельном номере примерила наспех купленное платье глубокого зелёного цвета, не шедшего лицу девушки. Они сразу же после поезда остановились в шикарном отеле возле вокзала. Париж девушка не увидела, так как времени было в обрез. Всё предельно ясно. Работа вызывал у неё отвращение, а Антон – уже нет. Мария почему-то была уверена, что игра стоит свеч. Вот и это расстроило матушку, вечно сгорбившуюся над швейной машинкой. И на работе косо посмотрели, когда она гордо заявила, что хочет уйти с работы. Правда для этого пришлось вытерпеть формальности с визой и трудный разговор с матушкой, полагавшая, что дочь уедет навсегда. Не исключением стал визит в поместье, принадлежавшее его родителям. Или те, кто наблюдал, как Мария уничтожает все устоявшиеся правила этикета за столиком в ресторане или на светском рауте. Будь то прогуливающие в парке или будь то посетители авангардного театра. На его фоне она выглядела простушкой, что не могло не бросаться в глаза тем, кто их видел. С тех пор, как в жизни Марии появился богатенький кавалер, приятные волнения стали обыденностью, как и не очень.

02

Теперь появился новый смысл засыпать, чтобы проснуться на следующий день: новая встреча с Антоном. Она больше не находила своего ухажёра непримечательным зазнайкой. Внутри что-то пробуждалось. Казалось, что оно горит приятным пламенем. Лежа в кровати, Мария то и дело касалась место поцелуя. И нежный поцелуй в раскрасневшуюся щеку Марии. – Не за что, мне тоже понравилось. Антон был настолько растроган искренней благодарностью, что только прошептал: – Спасибо за приятный вечер! Впервые она наедалась так сытно и вкусно одновременно. Мария могла поклясться в ту минуту, что счастлива. Но в конце концов многие потеряли интерес к странной парочке, а Мария, чувствуя приятную тяжесть в тяжесть в желудке, перестала думать о том, какое она производит впечатление. Посетители ресторана с недоумением и осуждением смотрели на нечто без этикета. Даже манеры не пугали его, когда она смачно пила чай с молоком или клала огромный кусок пирога в рот. И ела она с большим удовольствием, показывая это едва ли не после каждого укуса блюда. Он упивался скромностью. Антон с улыбкой отметил, как просты её вкусы в еде. Мария заказала жаркое и яблочный пирог. Напротив, ему нравилось, что Мария не стремится наседать на него. Но Антон, будучи утомлённым от наскучивших щебетаний, преследовавших его с самых пелёнок, не огорчался вялому диалогу. И все в таком духе. – Да, возможно. – Погода сегодня просто замечательная, не так ли? Каждая реплика выражала несмелое суждение, даже если тема касалась заурядного предмета для разговора, как погода. Мимо его внимания не проходило то, что Мария преисполнена неловкостью и неуверенностью. Однако влюбленный свято верил в то, что сумеет выполнить безупречную огранку сего бриллианта. Да, простовата, особенно для его окружения. Мария являлась для него живым воплощением богини. Этого он не думал делать с самого дня знакомства, как увидел прекрасную незнакомку у прилавка. Однако Антон вовсе не издевался. Или издевается над той, которой не повезло родиться с серебряной ложкой во рту? Неужели он ослеп? Мария не торопилась верить столь редкому в её адрес комплименту. «Ты прекрасно выглядишь» – заметил он, когда увидел её выходящей из дому. И она уже успела забыть, что Антон заметил себе не ровню в более будничном виде. То, что царило в душе – не случалось доселе. Девушка постепенно начинала испытывать нечто большее, чем желание развеяться. Пара глотков воды из стакана, принесённым официантом, постепенно охлаждали огонь беспокойства. Поди ещё немного, и присвистнет. А значит безвкусность и убогость единственного «выходного» платья не пройдёт мимо его цепкого внимания. Нет, Антон – не Миша, видал всё самое лучшее. Да и не так уж он ей нравился. От такого признания ставилось не по себе, но куда уже деваться. В пятнах крови. Он таскал в нагрудном кармане собственноручный карандашный набросок лица девушки, который пришел с последним, уже посмертным письмом для матери. Его горюющая мать поведала ей, как сын стеснялся признаваться Марии в своих чувствах. На два года старше, голубоглазый и с русыми волнистыми волосами, да вражеская пуля оборвала его жизнь. Был вот сосед, Миша. Да и если честно, вообще никто не ухлёстывал: ни бедный, ни богатый. За ней раньше не ухаживал человек, который не привык считать деньги и даже не работал. С самого утра её переполняло беспокойство. Нельзя сказать, душевное смятение Марии возникло лишь в этом респектабельном ресторане, где один ужин на двоих по стоимости сродни трехразовому питанию на двоих за неделю. Все это придавало его выразительному не в лучшую сторону лицу толику красоты. Идеально сидящий смокинг, белая бабочка под цвет рубашки, сияющий цилиндр, круглые часы на золотой цепочке. Зато Антон вписывался в атмосферу шика и роскоши. Она как никогда ощущала себя не больше, чем скромным представителем пролетариата. Перешитое старое мамино платье из старомодной ткани с дурацким рисунком, а из украшений – только дешёвая цепочка, доставшаяся взаймы от подруги. А что Мария? Нельзя сказать, что ресторан больно дорогой и помпезный, но выбирать не приходилось. Таковы были оставшиеся члены из высшего общества,