Вселенная неудачников - Сергей Мусаниф

– Может быть, когда-то и хотел, – сказал Дюк. – Но я уже не помню тех времен. И себя, тогдашнего тоже не помню. Я уже не представляю себя вне армии, так что… Понятия не имею, что я буду делать в этом вашем Калифате. Лучше уж я останусь здесь и дождусь обмена. А если его не будет… Местным силам самообороны наверняка потребуется боевой сержант.

– А ты, Алекс?

– Допустим, я полечу с вами, – сказал я, наблюдая за реакцией Дюка. – Что дальше?

– Три миллиона на твой счет я, пожалуй, переводить не буду, – сказал Асад. – Но в принципе сумма обсуждаема, хотя вряд ли она будет столь велика. Пока я еще не калиф и не могу обещать многого, но Азим может подтвердить, что на благодарность рода ад-Дин еще никто не жаловался.

Краем глаза я заметил кивок Азима.

Дюк не стал вопить о моем предательстве, дезертирстве и долге перед Альянсом, не попытался вцепиться мне в глотку или заняться еще каким-нибудь членовредительством.

По лицу сержанта невозможно было определить, что творится у того в голове. Впрочем, когда-то он сказал, что считает меня тайным агентом, и если он до сих пор не отказался от этой мысли, то его не удивит любое мое решение.

– Мне надо будет принять мусульманство? – спросил я наследника.

– По желанию, – сказал он. – Обязательным условием это не является.

– А время подумать у меня есть?

– Конечно, – сказал он. – Ровно до тех пор, пока я не отправлюсь на встречу с адмиралом Реннером. Я ведь должен знать, что ему говорить.

Асад не сомневался, что эта встреча состоится. Интересно, какова истинная цель его нахождения на этой планете? Он сам признал, что это не охота. Но только ли наблюдение?

Однако предложение Асада мне понравилось. Оно открывало куда большие перспективы, чем служба в армии, а я не ощущал за собой долга по защите демократических ценностей Альянса. Если таковой и был, я выплатил его в джунглях этой планеты.

Я отдавал себе отчет в том, что по-прежнему очень мало знаю об окружающем мире. Пребывание внутри замкнутых структур, будь то лаборатории СБА, Вселенная неудачников или казармы пехоты, не способствует получению разнообразной информации о том, что творится вокруг.

Асаду ад-Дину, будущему правителю Левантийского Калифата, не нравился Демократический Альянс. Честно говоря, он и мне пришелся не по душе. По крайней мере, та его часть, с которой я успел познакомиться за последние восемь месяцев.

СБА, социки, пехота…

Зато сам Асад был мне симпатичен. Конечно, он был хитрым лживым сукиным сыном, каким и положено быть человеку его положения, но понятие чести было ему не чуждо. И хотя он врал или просто чего-то недоговаривал, по отношению ко мне он всегда вел себя честно.

Такой влиятельный человек может стать полезным другом…

– Отойдем? – Дюк положил руку мне на плечо, прервав цепочку размышлений.

Я поднялся с травы, машинально отряхивая грязные брюки. Движение, вызванное исключительно выработанной за долгие годы привычкой. В этих штанах я полтора месяца носился по джунглям, и то количество грязи, которое они собрали за это время, можно отчистить только лопатой.

Левантийцы проводили нас понимающими взглядами.

– Если ты как-то связан с СБА или какой-то другой службой, то сам примешь решение, и я не смогу на него повлиять, – сказал мне Дюк, когда мы отошли на достаточное, с его точки зрения, расстояние.

– Я не агент…

– Не перебивай. Если ты тот, за кого себя выдаешь, то тебе стоит согласиться на это предложение, – сказал мне Дюк. – Обмен военнопленными, если он и будет, это долгая и нудная процедура. А то, что он предлагает… Был бы я в твоем возрасте, я бы согласился не раздумывая. Калифат гораздо богаче Альянса, там совсем другой уровень жизни. И с таким покровителем ты сможешь достичь гораздо большего, чем в пехоте.

– А почему ты не хочешь лететь с ними?

– Мне шестьдесят четыре года, из них сорок я провел в армии. До отставки еще двадцатник, надеюсь, война до этого времени не начнется, и я смогу насладиться военной пенсией. Мне поздно что-то менять в этой жизни. Да я уже этого и не хочу.

– Ты на самом деле так думаешь?

– В армию Альянса люди приходят служить по многим причинам, – сказал Дюк. – Поиски приключений, возможность послужить своему государству, любовь к космическим кораблям, например. Но пехоты это все не касается. В пехоту Альянса все приходят, руководствуясь только одним доводом. Людьми движет желание изменить свою жизнь к лучшему. Ты был социком, Джек и Бо тоже. Я – не был, но существование на той планете, где я родился и вырос, мало чем отличалось от жизни социков. Я хотел посмотреть другие планеты, я их посмотрел. Некоторые даже не сквозь прицел. А еще я хотел, чтобы мне не надо было думать, где я завтра буду спать и удастся ли мне раздобыть что-нибудь на обед. Эти проблемы армия способна решить. Но вряд ли она даст тебе что-то большее.

– Не ты ли недавно поминал дезертирство?

– Ты ведь все равно не собираешься всю жизнь провести в пехоте, – сказал Дюк, пожимая плечами. – Так какая разница, когда ты уйдешь, сейчас или через четыре с половиной года? Для пехоты – практически никакой. Для тебя – огромная, это ведь твоя жизнь. А такой шанс вряд ли представится тебе во второй раз.

– Вряд ли, – согласился я.

Если уж Дюк меня уговаривает свалить с планеты вместе с Асадом, тут и думать не о чем, надо валить.

– Хоть успеешь нормально пожить в мирное время, – ухмыльнулся Дюк. – Когда разразится война, Калифат падет одним из последних.

Старый знакомый Асада ад-Дина адмирал Реннер спустился на поверхность с орбиты уже на следующий день. Сами мы, конечно, этого спуска не видели. Нам об этом сообщил офицер патруля, явившегося для того, чтобы сопроводить Асада на встречу с адмиралом.

Азим даже не делал попытки отправиться с ним. Не самое типичное поведение для телохранителя особо важной персоны. Или он изначально понимал, что дело безнадежно, или у них с Асадом существовала четкая договоренность.

Или они оба безоговорочно доверяли этому адмиралу Реннеру.

Надеюсь, они не ошибаются, и Асада действительно увели на встречу с адмиралом, а не на расстрел.

Впрочем, мне было даже спокойнее от осознания того факта, что Азим остался в лагере вместе со мной. За Азимом-то наследник точно должен будет вернуться.

Асад отсутствовал больше трех часов. За это время мы даже успели сходить на обед, хотя мне от волнения и кусок в горло не лез.

Вчера я почувствовал себя на пороге очередных изменений в моей жизни, которые, по очень осторожным прикидкам такого уже довольно опытного неудачника, как я, можно было наконец-то расценивать как положительные, и мне не хотелось, чтобы в последний момент все обломалось.

Как уже неоднократно упоминалось и более умными, чем ваш покорный слуга, людьми, человек – существо странное и непоследовательное. Несколькими днями раньше я смирился с мыслями о смерти и безымянной могиле в джунглях, и лагерь для военнопленных казался мне воплощением рая.

Теперь же мне не хотелось даже возвращаться в пехоту. Асад поманил меня в другую жизнь, и я страстно хотел в нее попасть.

Не представляю, чем я могу заняться в Левантийском Калифате, но это однозначно должно быть лучше, чем служба в мобильной пехоте Альянса или прозябание во Вселенной неудачников.

– Тебе не кажется, что Асад слишком долго отсутствует? – спросил я у Азима.

– Нет, – сказал он. – Не волнуйся за него, Алекс. У них с Реннером много общих тем для разговоров и без этой планеты. Они учились вместе.

– Вместе учились? – удивился я. – Где?

– В Имперской Военной Академии.

– На Кленноне?

– Где же еще? Империя славится своими офицерами. Я тоже там учился, кстати.

– Так ты офицер? – Наверное, удивление в моем голосе превышало все нормы приличия.

– Капитан, – сказал Азим. – Штурмовой отряд «Черные драконы», если тебе это о чем-то говорит.

– Не говорит, – признался я.

– Это подразделение элитного спецназа, – вмешался в разговор Дюк. – Специалисты по городским боям.

– Не только по городским, сержант, – улыбнулся Азим. – У нас очень широкая специализация.

– Всех телохранителей набирают из «Черных драконов»? – поинтересовался я.

– Нет, – ухмыльнулся здоровяк. – Асаду просто удивительно повезло.

Самодовольство? Да. Бахвальство? Может быть, слегка.

Я знал Азима, видел, чего он стоит в деле, так что если он сейчас и преувеличивал, то не слишком сильно.

Мне оставалось с ним только согласиться. Асаду действительно повезло с телохранителем.

Адмирал Реннер был кленнонцем.

Это означало, что эталоном красоты по человеческим стандартам ему никогда не стать. Потому что и за тысячу лет стандарты не смогут настолько измениться.

Росту в нем было сантиметров сто шестьдесят. И столько же в плечах. Квадратное туловище на мощных коротких ногах наводило на мысли о тумбочках. Причем непременно о тумбочках, вырезанных из дуба. Из цельного куска древесины.