Против Виктора Суворова (сборник) - Алексей Исаев

Рассмотрим демонстрацию, которую предлагает В. Суворов: «Имея тысячу неуязвимых ТБ-7, любое вторжение можно предотвратить. Для этого надо просто пригласить военные делегации определенных государств и в их присутствии где-то в заволжской степи высыпать со звенящих высот ПЯТЬ ТЫСЯЧ ТОНН БОМБ. В воздухе ТБ-7 почти неуязвимы, на земле противник их не достанет: наши базы далеко от границ и прикрыты, а стратегической авиации у наших вероятных противников нет… А теперь, господа, выпьем за вечный мир…» У заволжской степи есть один существенный изъян. Подходы к ней не прикрываются зенитками и истребителями, дневными и ночными. Подобные «демонстрации» всегда имели низкую эффективность. Два примера — поляки в начале 1939-го продемонстрировали Чиано большую группу бомбардировщиков «Лось», намекая на крупносерийное производство этого самолета. Чиано сообщил об этом немцам. Немцев это не остановило. Весной 1941 г. немцам показали линейку МиГ-3 на заводе, Микоян произнес перед ними пафосную речь. Реакция Гитлера — нужно нападать как можно скорее. То же будет и в случае шоу с ТБ-7. Нужно показать немцам нечто, что может оказать воздействие на их армию. Показ оружия террора против населения вызовет желание подавить противника, который может угрожать таким оружием, отодвинуть аэродромы с ТБ-7 подальше, желательно вывести территорию рейха из этого радиуса. Идея угрожать противнику воздушным террором не нова, мысли об этом витали в межвоенный период. Французский писатель Пьер Фор в своей книге «К новому Шарлеруа» эту доктрину формулирует в следующих выражениях: «Чтобы нас уважали, мы должны быть сильны, а чтобы быть сильными, необходимо иметь очень мощную авиацию. 400 самолетов по 100 т весом каждый, готовые по первому приказу к вылету, способные к уничтожению 20 германских городов, мостов через Рейн, узловых жел. — дор. станций и крупнейших промышленных центров, являются наилучшей гарантией мира, какой только мы вообще можем располагать». Но во Франции четыре сотни 100-тонных «гарантов» не построили. Можно написать «День П» про французов, способных «одним росчерком пера» остановить Вторую мировую войну. В главной роли — французский стратегический бомбардировщик «Фарман 222». Хотя причины отказа от подобной доктрины лежат на поверхности. Воздушный флот — штука дорогостоящая, а военный бюджет не резиновый. Поэтому встает вопрос о целесообразности расхода крупных денежных средств на инструмент воздушного террора. Практика показала, что оценки Пьера Фора оказались заниженными. Масштабные бомбардировки Германии союзнической авиацией не заставили Германию сдаться. Хотя было использовано колоссальное количество бомб. Только американские самолеты Б-17 сбросили на Европу 640 036 тонн бомб, «Б-24 Либерейтор» еще 452 508 тонн, остальные типы американских бомбардировщиков — 463 544 тонны. Каждая из этих цифр — это 20 или 30 Хиросим. Еще в 1943 году был превращен в руины Гамбург, английские «дамб-бастеры» устроили катастрофу ударами по плотинам в Руре. Выпуск воздушных гигантов для сброса этих бомб тоже впечатляет. Только «летающие крепости» были растиражированы в количестве 12 677 штук. Общее же количество американских стратегических бомбардировщиков превысило 30 тыс. экземпляров, почти столько же, сколько у нас выпустили Ил-2. При этом капитуляция последовала только после того, как с востока к Берлину подошли танковые армии СССР, а на западе высадились в Нормандии и дошли до Рейна и Эльбы американские и английские солдаты. Воздушные удары, конечно, нанесли ущерб немецкой экономике и подорвали косвенным путем (поединками с истребителями сопровождения) мощь Люфтваффе, но надежды на моральное воздействие бомбардировок не оправдались. Напротив, воздушный террор вызвал только ненависть к союзникам. Но в 30-е годы всего этого, разумеется, еще не знали. Можно было бы предполагать сохранить мир угрозой воздушных ударов. Почему это не было сделано ни у нас, ни в той же Франции? Не будем следовать бытовой логике и знаниям сегодняшнего дня, такие методы исследования оставим Владимиру Богдановичу. Выслушаем тех, кто жил и работал в то время, когда еще не поднимались над немецкими городами зарева пожаров и вой двигателей тысяч бомбардировщиков и истребителей. Признанным основоположником теории воздушной войны стратегическими бомбардировщиками является итальянский генерал Джулио Дуэ. Давайте послушаем, что он сам и его основоположники говорят о слабых и сильных сторонах теории выигрыша войны воздушными силами.

На страницах «Дня М» В. Суворов предстает перед нами как завзятый «дуэтист», ярый поклонник Джулио Дуэ. Однако если он читал Дуэ, то делал это невнимательно. Сам итальянец и его последователи указывали границы применимости своей теории: «Доктрина Дуэ была создана только для Италии. Дуэ не переставал указывать на это. Даже говоря о войне вообще, он всегда имел в виду особые условия своей родины. „Я желал бы, чтобы меня в конце концов захотели понять! Я учитываю в основном наши особые условия. Когда я утверждаю, что воздушная сфера будет решающей, я говорю преимущественно об Италии. И я говорю, что она будет решающей, потому что, если в этой сфере мы будем разбиты… мы рискуем быть окончательно разбитыми, каково бы ни было положение на земной поверхности“ (ноябрь 1929 г.)». (Вотье П. Военная доктрина генерала Дуэ. М.: Воениздат, 1937. С. 206.) Об этом же пишет в предисловии к книге Вотье А. Н. Лапчинский: «Дуэ неоднократно писал, что он имеет в виду условия Италии, что он пишет для Италии». В чем специфичность условий Италии, вполне очевидно: «Сухопутные границы, представленные Альпами, образуют очень трудно проходимую горную преграду, непосредственно прикрывающую промышленную равнину р. По — экономический центр всей Италии. Вообще говоря, оборону горной границы легко организовать и подготовить: зимой горы образуют белую преграду, безусловно непроходимую для значительных сил». (Там же. С. 207.) Но до каких же пределов можно распространить теорию Джулио Дуэ на другие страны? Общее условие реализации идей Дуэ — это наличие статического фронта, возможно, опирающегося на естественные преграды. На Дуэ произвели сильное впечатление события Первой мировой войны, резко возросшие возможности обороны: «Это привело к мысли, будто бы возросшая мощь огнестрельного оружия содействует наступлению. И это положение провозглашалось во всеуслышание, но было заблуждением, истиной являлось противоположное; простое размышление могло помочь предвидеть это, и опыт войны наглядно это показал. Истина такова: всякое усовершенствование огнестрельного оружия дает преимущество оборонительному образу действий». (Дуэ Д. Господство в воздухе. Сборник трудов по вопросам воздушной войны. М.: Государственное военное издательство Наркомата обороны Союза ССР, 1936. С. 49.) Примерно такие же слова можно встретить у В. Суворова, который считает, что позиционная оборона непробиваема и непрогрызаема. Тем самым он оказывается еще более ярым дуэтистом, чем сам Дуэ. В реальности все трудности взлома позиционной обороны были преодолены, я писал об этом в главе о наступлении и обороне. Была продумана схема короткой, но мощной артподготовки, отработана тактика штурмовых групп, просачивающихся сквозь систему обороны и уничтожающих огневые точки. Но дело даже не в этом. В. Суворов исходит из ложного посыла о возможности создания непробиваемой обороны вдоль границы протяженностью около 2000 км: «Надо было загородиться непроходимыми минными полями от моря до моря, и, пока противник прогрызает нашу оборону, пусть ТБ-7 летают на недосягаемых высотах, пусть подрывают германскую экономическую мощь». Советская военная наука расставила все точки над «i» в предисловии к русскому изданию «Господства в воздухе». Комкор Хрипин совершенно недвусмысленно указал на слабые места теории воздушной войны: «Исключительные преимущества воздушного флота Дуэ доказывает тем, что опыт мировой войны 1914–1918 гг. показал невозможность реализации широких наступательных планов из-за выявившихся преимуществ оборонительных средств над наступательными, что позиционный тупик повторится и в будущем, если не будет проведена революция в вооруженных силах в пользу воздушного флота. Но Дуэ забывает о появлении новых боевых средств, в 1918 г. начавших менять позиционный характер борьбы. Он обходит молчанием мощные средства мотомеханизированных соединений и целых танковых армий. Он проходит мимо развития современных средств подавления и возможного образования внутренних очагов борьбы. Он совершенно не рассматривает и значения самой авиации в действиях сухопутной армии и флота, произвольно лишает их наступательных способностей, а следовательно, и боевой ценности». (Дуэ Д. Господство в воздухе: Сборник трудов по вопросам воздушной войны. М.: Государственное военное издательство Наркомата обороны Союза ССР, 1936. С. 14.) Оценка вполне убедительная и исчерпывающая.