КРАМОЛА Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе. - Коллектив авторов

В разделе «Сталин умер, но режим его живет» Попов пишет, что Берию «тайно судили и уничтожили, не дав даже возможности выступить перед ЦК… На костях Берии поднялся Никита Хрущев, сейчас уверенно идущий к личной диктатуре»…

Далее он пишет: «Расправа над Надем произошла вскоре после свидания Хрущева с Яношем Кадором. Мировое общественное мнение возложило ответственность за этот акт расправы на CCCR и это конечно справедливо».

Раздел «Критика генеральной линии партии». По вопросу индустриализации страны Попов пишет о необходимости пересмотра вопроса о темпах развития легкой индустрии в целях увеличения темпов развития ее по отношению к тяжелой индустрии. Далее предлагается, чтобы государство выделяло «заинтересованным организациям и лицам специальные участки для добычи топлива, леса, руды и т[ому] подобных] ископаемых … Должен быть издан специальный закон, по которому любая группа людей может образовать артель по производству товаров потребления.

В разделе [о] внешней политике партии Попов политику мирного сосуществования называет оппортунистической.

В разделе «Внутрипартийная демократия» автор пишет, что «ЦК должен утратить свою неограниченную власть над партией и страной. Необходимо положить Конец и запрету существования фракций. Очевидно, образование фракций внутри партии является одной из форм критики».

Далее Попов выступает против демократического централизма в партии, против партийности печати, за передачу власти профсоюзам.

В разделе «О свободах и личности» Попов пишет: «Можно ли сказать, что трудящиеся нашей страны имеют свободу слова? – Нет, этого сказать нельзя. Свободой слова, и то относительной, пользуется у нас только верхушка власти… Вместо царства свободы гражданам СССР преподносится чечевичная похлебка»…

В разделе «Что же делать?» автор пишет: «Путь к свободе трудный и опасный… Разве эти диктаторы добровольно согласятся потерять это все? Но если народ поднимется, они вынуждены будут уступить, так как иначе неминуема гражданская война… Значит, необходимо поднимать народ на борьбу за свободу… Итак, первая и очень важная задача состоит в том, чтобы раскрыть глаза народу, раскрыть глаза коммунистам. Для этого, в частности, надо нашу работу всеми силами размножить и распространить…

…На первом этапе наше движение должно быть подпольным. Это нужно потому, что в нашей стране царит беспощадная, самодержавная диктатура. Допустима ли организация забастовок?

Да, забастовки мы будем организовывать, но демонстративные, на короткий срок, сопровождая забастовку митингами…

…Особенное внимание надо обратить на Москву, где сосредоточены узлы управления диктаторского режима. Поднять трудящихся Москвы на борьбу под знаменами нашего движения – это огромная победа, которая может стать решающей.

…Из нашей искры да возгорится пламя, «август 1956 – август 1958 г.».

ГА РФ. ф. Р–8131. Оп. 31. Д. 86559. Л. 44–46 об. Подлинник. Машинопись.

М. Кулмагамбетов: «Я себя считаю марксистом, но я против коммунистов» (1957–1958 гг.)

Биографическая справка

Махмет Кулмагамбетов (1930 года рождения) был сыном крестьянина-бедняка, казаха, получил высшее образование, закончив философское отделение Казахского государственного университета в Алма-Ате, и четыре года, проработал преподавателем философии в этом же университете и в педагогическом институте в г. Чарджоу. В общем, делал успешную карьеру. Погубила его склонность к умозаключениям. Исходя из марксистской теории (и ни из чего другого), Кулмагамбетов стал говорить «ужасные» вещи: «Проводил ревизионистскую линию по ряду вопросов марксистско-ленинской теории и политической экономии. Среди преподавателей и студентов выступал с утверждениями о том, что при социализме в СССР рабочая сила является товаром, существует прибавочная стоимость, не ликвидирована безработица», и многое другое. За такие разговоры Кулмагамбетов в 1958 г. «обсуждался» на заседании кафедры и партийного бюро института, получил предупреждение, но поведения не изменил и был уволен с преподавательской работы. Правдолюбивый Кулмагамбетов отправился в Москву, нанимался на различные работы, ездил с геологическими партиями, а в 1961 г., вернувшись в Казахстан, стал работать электромонтером на горнообогатительном комбинате. Все это время он продолжал «проводить антисоветские измышления» и «возводить клевету» на советскую действительность. В ноябре 1962 г. Кулмагамбетов был арестован, а при обыске у него нашли ряд антисоветских рукописей и фотоснимков, «отрицательно характеризующих наш быт» (кадры пьяниц, нищих, очередей в магазины). Он признался, что замыслил написать книгу про жизнь в СССР и издать ее за рубежом. 17 апреля 1963 г. он был осужден Кустанайским областным судом к 7 годам лишения свободы. В нашем распоряжении имеются небольшие выдержки из записных тетрадей Кулмагамбетова, процитированные в прокурорском заключении по делу.

108. Из заключения помощника прокурора Казахской ССР от 20 января 1965 г. по делу Кулмагамбетова М.

Кулмагамбетов в своих мыслях и заметках пишет:

«Многие рядовые коммунисты понимают несправедливость существующего положения и гнусность политики, но порочность и сила у одних порождает уныние, у других стремление приспособиться к существующему положению, чтобы максимально удовлетворять свои жизненные потребности посредством места и чинов, за это последние поплатятся, когда народное терпение дойдет до предела […]

Лучше фашизм с его циничной идеологией, чем коммунизм с его ханжеством, с его филантропической идеологией на устах, на деле лицемерно прикрытыми фразами об интересах прогресса человечества. […]

Люди не могут спорить о правоте политики партии, когда нет свободы слова и политических убеждений.

У нас есть «свобода», например, ты свободен всеми правдами и неправдами защищать политику партии, критиковать антипартийное мировоззрение, объявлять врагами народа врагов партии, сажать их в тюрьмы и даже расстреливать, эта свобода вряд ли чем отличается от свободы в понятии средневековой инквизиции. […]

Самое большее, чего могут достигнуть социологи у нас, не противопоставляя себя партии, действительности, это умение мусолить партийные установки – ее идейки, на угодные партии лады, подтверждая их все новыми фактами, изощряясь в умении доказывать «гениальность» решений партии. […]

В Москве в троллейбусе молодой русский паренек во всеуслышание издевался над евреями, говоря: ты Иван, и я Иван, голубые очи, нам Иванам – целина, а евреям – Сочи.

Без подлинной демократии и свободы не может быть никакого социализма. Нельзя считать, что есть политическая свобода там, где существуют политические преступники, где преследуют за антиправительственные взгляды и критику государственной политики. […]

У наших критиков ревизионизма больше страсти, нежели убедительности, больше цитат, апеллирования к авторитетам, нежели серьезного анализа.

Кампания, развернувшаяся на страницах печати, радио и в научных учреждениях против ревизионизма, свидетельствует о серьезном беспокойстве в просоветском лагере. Знать, Моська затрепала слона?! Но Моська ли это??? […]

Как крепко засел культ личности в наши мозги – ужас. Наш народ ведь давно перестал о политике думать, за него думает фюрер – ЦК. Отвергли одного бога (правда, после смерти, но и мертвым Сталин одержал немалую победу. Дай бог, чтобы каждый был таким же марксистом, как Сталин (Хрущев). Но появился другой, о чем свидетельствует чрезмерное насаждение памятников Ленину […]

Выражение «бонапартистский режим» подходит к нашей действительности еще и тем, что у нас суд – не суд, а военный трибунал […]

Самый верный путь погубить страну – это дать власть демагогам. […]

Это такой Краснобай, нахальный, бесстыжий, грубый, созданный для того, чтобы вести за собой дураков» (Стендаль, «Красное и черное», стр. 350). […]

Утверждение, что рабочая сила не товар, – теоретическая основа неразберихи в зарплате, теоретическая основа ограбления трудящихся, теоретическая основа сведения уровня жизни до минимума, до животного существования. […]

Да, у нас нет капиталистов, но у нас есть партийный паразитизм, вместо одного госаппарата мы кормим два: Райком, райисполком, обком, облисполком. У нас есть получающие 15 000 р[ублей] и 300 р[ублей] в месяц. […]

Партия подвергается дегенерации, она срастается с государственным аппаратом и в действительности является его составной частью. […]

Партийность и есть настоящая соответствующая форма принципиальной беспринципности. […]

Не пережил ли профсоюз себя, не стал ли он бюрократическим органом, и следовательно ненужным? Ведь профсоюз существует на средства трудящихся. Значит, и должен защищать интересы трудящихся. А если он не выполняет этой задачи, то он не имеет ни морального, ни юридического права на существование. […]