Пройдя много миль: современная притча о бизнесе - Брайан Трейси

Политика воды

Джефф уже почти поворачивал кран, когда его внезапно остановил сердитый нечленораздельный окрик. Управляемые небритым армейским сержантом в грязном белье, шесть оборванных алжирских солдат торопливо бежали со стороны ближайшего здания наставив на нас винтовки и жестами отпугивая нас от крана.

«Что вы здесь делаете?» — требовательно крикнул арабский сержант по-французски, подбегая и становясь между шлангом и нами. Непотребное сборище следующих за ним солдат выстроилось в шеренгу и начало бренчать своим древним оружием.

«Нам нужно немного воды» — сказал я.

«Откуда вы приехали?» — потребовал он, скрещивая руки на своей дряблой груди. «Почему вы здесь? Как вы въехали в мой форт? Где ваши бумаги?»

Он обернулся к солдатам, желая, убедиться, что они все еще направляют свое оружие на нас. Затем он надменно повернулся и с презрением усмехнулся, ожидая ответа.

Мы были полностью застигнуты врасплох потоком резких вопросов и не имели ни единой идеи по поводу того, почему он себя ведет подобным образом. Мы были усталыми и грязными, ни в малейшей степени не обиженными и совершенно безоружными. Мы даже не знали, что существует такая вещь, как военный блокпост в Борджи-Перезе. Я попытался объяснить нашу позицию.

«Мы приехали из Регана. В пустыне провели два дня, и одна из наших машин сломалась. Нам пришлось ее оставить. Нам нужна вода и укрытие от солнца, вот и все.»

«Где ваши бумаги? Где вторая машина? Я хочу на нее взглянуть! Почему вы въехали на территорию форта без разрешения? Немедленно дайте мне ваши бумаги!» Он продолжал оглядываться на солдат в знак подтверждения своих полномочий.

Дипломатия пустыни

Джефф достал из-под сидения наши паспорта и подал их ему за исключением документов немцев, которые оставили их в Фольксвагене. Сержант уставился на документы и потребовал громким голосом:

«Где остальные паспорта, я хочу их видеть!» «Остальные — в сломанной машине в 10 км отсюда», попытался объяснить я. «Мы нуждаемся в воде и защите от солнца до вечера. Затем мы сможем принести вам остальные паспорта.»

Солнце теперь било по нашим неприкрытым головам прямым попаданием, и с каждой минутой наша жажда усиливалась; наши рты слишком пересохли, чтобы разлепить потрескавшиеся губы.

А этот идиот, казалось, вообразил себя неким сортом божества.

«Кто немец?» — требовательно спросил он, махая паспортом Германа. «Я знаю немцев с войны. Я хорошо говорю по-немецки. Кто немец?»

Герман выступил вперед и заговорил с ним, снова пытаясь объяснить, что случилось, и то, что нам нужна вода. Было очевидно, что человек полагающий, что он хорошо говорит по-немецки, едва его понимал. Как бы там ни было, но когда Герман переключился на французский, человек-разгневанно замолчал и потребовал продолжать на немецком, дерзко глядя через плечо на остальных. Наконец, казалось, до них дошел смысл сказанного, и он показал головой с самодовольной ухмылкой, свидетельствующей о том, что он выслушивал ворох лжи.

«Дьявол, позвольте нам пройти, через эти ворота и дайте что-нибудь попить,» — оборвал Джефф. «Я умираю от чертовой жажды.»

Мы были напряжены от гнева и изнурения, пока шли обратно к Лендроверу. Гельмут и Джефф направились сквозь ворота, предпочитая их короткой езде, но были остановлены ружьем. Они должны были тоже ехать в машине. Все должны делать одно и то же.

Я начал подъезжать к водным воротам, кипя от злости на невероятную тупость всей ситуации. Но мощный голодный солдат начал кричать и махать снова.

Я быстро остановил Ровер.

«Вы не можете ехать прямо через эти ворота», — выдал он раздраженно. «Вы должны вернуться назад через те же ворота, через какие вы въехали и затем подъехать и затем подъехать к водным воротам с обратной стороны.»

Это было невероятно нелепо. Мы были в 10 ярдах от ворот, а следующие были 200 ярдами позади нас. Безмолвно, стиснув зубы, чтобы не начать с ними ругаться, я развернул Ровер кругом и направился назад туда, откуда мы въехали, огибая периметр колючей проволоки по направлению к центральному плацу форта, а затем назад к водным воротам; потребовалось проехать почти четверть мили вместо десяти ярдов. И фарс еще не был закончен.

Крикливый солдат надел грязную рубаху и ожидал нас с восемью своими солдатами. Он снова начал кричать и приказал нам выйти из машины. Нас нужно было обыскать прежде, чем мы получили бы воду.

Эти люди не могли бы выглядеть глупее или вести себя в более идиотской манере, если бы даже заранее это отрепетировали. Машина, за исключением спальных мешков, еды и канистр, была абсолютно пустой. И все же, каждый солдат в свою очередь обходил ее, вращая во все стороны головой и тыча всюду винтовкой.

Между тем, болтливый солдат в белье объявил, что оставит у себя наши документы до тех пор, пока не получит не только все остальные паспорта, но также и не убедится, что мы не продали кому-либо в пустыне нашу поломанную машину.

«Хорошо, хорошо», — согласились мы. «А теперь мы можем получить немного воды и, ради Бога, хотя бы тень, чтобы спрятаться от солнца?».

Но нет, в этом нам было также отказано. Мы не могли приблизиться к форту, чтобы разместиться в тени. Вместо этого нам было предложено отправиться в каменный барак в четверти мили отсюда, где мы должны были прятаться от жары. Что касалось воды, мы должны были по двое подходить к центральным воротам и просить дежурного позволить нам наполнить канистры. С тем он и удалился в форпост как задира петух, тиская наши паспорта своей грязной рукой.

Ужасное желание

Мы были настолько злы, что имей мы оружие или хоть малейший шанс на успех в рукопашной схватке, мы бы штурмовали форпост и убили бы каждого, находящегося в нем. Мы были настолько переполнены ненавистью, что почти теряли контроль. Никогда еще в своей жизни я не чувствовал ничего подобного и не думал, что способен испытывать подобные эмоции. Наши глаза накалились, и наши челюсти сжались, заключая в себе пылающий гнев, пока мы ехали по направлению к бараку. Даже Герман был охвачен внезапной жаждой убивать.

Эбигайль Адамс однажды написал: «Каждый человек был бы тираном, если бы мог». Некоторые люди, имеющие не слишком большой авторитет, часто злоупотребляют своей властью только для того, чтобы доказать остальным, что они ее имеют. Такие люди могут быть опасными.

Наконец-то немного воды

Небольшой барак занимали два набожных туарега, занятых молитвой. В углу стоял маленький глиняный горшок с холодной водой, который мы немедленно схватили и стали передавать друг другу по кругу