Лилия и Леопард - Сьюзен Виггз

Но разве Ранд заслужил смерть за свое предательство?

— Зачем ты послал Шионга в Агинкур? — неожиданно для Жерве вдруг спросила Лианна.

Он отвел взгляд.

— Я же объяснял тебе, чтобы купить пеньку.

— Восьми дней вполне достаточно, чтобы сделать покупки и вернуться.

— Возможно, его задержали.

Лианна озабоченно нахмурилась. Жерве отослал подальше Шионга, скорее всего, потому, что побаивался оружейного мастера. Китаец был единственным, кто понимал, что Мондрагон прикладывает все силы, чтобы стать хозяином замка. Теперь и Лианна поняла это, но слишком поздно. В замке у нее не осталось союзников. Ее окружали лишь праздные рыцари Гокура да смущенная челядь Буа-Лонга, простые люди, которые не знали, какому хозяину служить.

— Я хочу видеть англичанина, — повторила свою просьбу Лианна.

Жерве внимательно посмотрел на нее.

— Я нахожу твои угрызения совести утомительными.

— Дело не в моей совести, — попыталась оправдаться девушка. — Я просто считаю, мы должны придерживаться рыцарских правил в нашем отношении к узнику такого высокого положения.

Лианне казалось, что она говорит словами Ранда, защищая те самые условности, которые всегда высмеивала.

— Зачем? — удивленно спросил Жерве. — Он ведь ничего не стоит.

Похолодев, Лианна внимательно посмотрела на Жерве. В его темно-карих глазах мелькнула насмешка.

— Почему? — осторожно спросила она. — Что ты скрываешь от меня?

С самодовольной улыбкой Жерве засунул руку в свой камзол и вытащил пергаментный свиток. Дрожащими руками Лианна развернула его и повернулась к слабому свету, проникающему через высокое узкое окно. Она сразу узнала королевскую печать Генриха.

— Ты прочитал это?

Жерве кивнул.

— Но ты же не читаешь по-французски, а тем более, по-английски.

Он пожал плечами.

— Гай прочитал.

Лианна постаралась не показать своего волнения и испуга. Раньше всегда, когда прибывал гонец с известиями, Гай как сенешаль Буа-Лонга оповещал об этом ее. Но в последнее время челядь замка больше склонялась на сторону Жерве. Все они, без сомнения, соблазнились его обещаниями уменьшить объем выполняемых работ и увеличить обеденные порции.

Лианна быстро пробежала глазами написанное. Ничего неожиданного для себя она не обнаружила. Там говорилось о том, о чем Лианна уже знала, и знала еще тогда, когда упрашивала Жерве не убивать Ранда: король Генрих отказывался выкупать Энгуиранда Фицмарка.

Бумага выпала из ее онемевших пальцев.

За окном шумел проливной дождь. Казалось, даже природа оплакивает Ранда. Отчаяние сдавило сердце Лианны. Его жизнь теперь ничего не стоит.

— Что ты собираешься с ним делать? — тихо спросила она.

Жерве опять пожал плечами.

— Мне надоело содержать врага.

— Ты не убьешь его!

Жесткие глаза Мондрагона сузились.

— Лучше убить одного англичанина, чем потерять сотни французов, когда Генрих нападет на Буа-Лонг.

Он неторопливо доел мясо и швырнул кость под стол пятнистой собаке. Бросив взгляд в открытое окно, Жерве озабоченно заметил:

— Дождь не прекращается. Скоро река выйдет из берегов.

Лианна была просто без ума от тревоги за Ранда, но постаралась взять себя в руки.

— Я — владелица замка, Жерве. И решения принимаю я.

— О чем ты говоришь? После смерти отца по закону Буа-Лонг переходит ко мне.

— Нет, если…

Лианна прикусила губу. Нет, подумала она, не сейчас. Жерве пока ничего не должен знать о ее замужестве и о ребенке, которого ждет Лианна.

— Если что? — допытывался он.

— Если ты будешь продолжать безрассудно расходовать деньги и вести праздную жизнь, тебе в скором времени станет нечем управлять.

Жерве улыбнулся и медленно покачал головой, потом с довольным видом махнул рукой в сторону нижних столов, откуда доносился громкий смех и шумные разговоры. Он не жалел вина и угощения, чтобы снискать себе симпатии рыцарей и челяди замка.

— Ошибаешься, — проговорил Мондрагон. — У меня есть земля, а также преданность этих людей и их любовь.

— Любовь! — пренебрежительно фыркнула Лианна, пряча свою боль. — Ты щедро раздаешь им запасы замка и освобождаешь от работы.

— Да что ты сама знаешь о любви?

Жерве был прав. До недавнего времени Лианна, действительно, не имела об этом понятия. Но любовь вошла в ее жизнь вместе с Рандом, а теперь она чувствовала в душе только пустоту.

* * *

Бонни сидела на кухне и придирчиво наблюдала за служанками, которые обмакивали свечи в чан с расплавленным пчелиным воском. Лианна быстро производила подсчеты, делая отметки на палочке. Запах воска и дыма смешивался с запахом дождя.

Маси тоже изъявила желание принять участие в работе, но ее отвлек бродячий торговец испанскими кружевами и венецианскими бусами. Она тут же бросилась разыскивать Жерве, чтобы выклянчить у него денег на эти безделушки.

В кухне было тепло и уютно; работа как нельзя подходила для дождливого весеннего вечера.

— Еще дюжина, госпожа, — сказала Бонни, но Лианна, казалось, совершенно не слышала ее. Девушка повторила еще громче: — Еще дюжина.

— Да, — поспешно ответила Лианна, делая отметку на палочке. — Конечно.

— Сомневаюсь, что Жерве позволит принести ему хотя бы одну свечу, — пробормотала Бонни.

Лианна встрепенулась.

— Кому?

— Вашему мужу. Только не притворяйтесь, будто он вам совершенно безразличен.

— Говори потише, Бонни, — испуганно прошептала Лианна. — Я рассказала тебе о Ранде вовсе не для того, чтобы ты распускала по замку сплетни.

— Извините, госпожа. Я храню вашу тайну, — она наклонилась к Лианне и спросила приглушенным голосом: — Неужели вы позволите ему умереть?

Лианна до боли закусила губу.

— Он — англичанин, который предал меня.

— Он — рыцарь, который завоевал ваше сердце.

— Он использовал меня самым подлым образом, играл моими чувствами, чтобы завоевать этот замок.

— Вы поступили с ним точно также, госпожа: использовали его, чтобы забеременеть.

— Я ненавижу его!

— Да? — притворно удивилась Бонни. — А, может быть, вы ненавидите себя за то, что отдали ему свое сердце, за то, что чувствуете к нему сострадание?

— У тебя слишком смелый язык.

Лианна медленно подошла к окну. Пелена дождя закрывала собой сероватое небо, вода в реке все поднималась. Скоро будет прилив, и тогда…

Она представила на миг, как Ранда, сидящего в подземелье, заливает вода, и чуть не лишилась рассудка. Ее собственный страх перед этой стихией придал картине особую остроту.

«Нет, — с внезапной решимостью подумала Лианна. — Теперь нет времени считаться, кто кому причинил больше боли». Простая человеческая порядочность повела ее из кухни к подземелью. Заглянув в свою комнату, девушка накинула плащ с глубокими карманами.