Тени дня (СИ) - Земляной Андрей Борисович

Обо всём этом доложил генерал-майор Белоусов, на рабочей аудиенции, приложив к тому нарезанный коллаж из аудиозаписей, поясняя по ходу прослушивания фамилии говорящих.

— Изрядно. — Сергий с улыбкой кивнул. — Существенная проблема если не снята полностью, но значительно отодвинута, во времени, что сейчас очень важно. Признаться, когда я собирался назначить вас на эту должность, кое-кто меня отговаривал, напирая на то, что вы как человек неискушённый в интригах, будете быстро задвинуты в дальний угол, или вообще съедены.

— Эх государь. — Генерал улыбнулся. — Это разве интриги? Вот списать утерянное в бою оружие, и снаряжение, да получить у интендантов новое, вот это интрига. Вот где кипят шекспировские страсти. А этим, — Александр Белоусов кивнул на аудион Понятова, — достаточно знать точно, что рука палача не дрогнет.

23

Война — это не время когда стреляют. Война — это время, когда стреляют особенно часто.

Телефонные аппараты, которые были экзотикой ещё каких-нибудь десять лет назад, стремительно потеснили телеграф, и другие средства связи, становясь всё более доступными. Открытие в Нижнем Новгороде Первой Междугородней Станции было сенсацией ещё год назад, но сейчас уже никого не удивишь наличием телефонного узла в самых небольших городах России, и линий, связывающих отдельные города.

А головой всероссийской телефонизации стала Коллегия Путей сообщения, которая тянет вдоль каждого рельсового пути массивный кабель, выводы от которого есть на каждой станции, так что остаётся только подключить к нему соответствующее оборудование.

Но проходящая в эти дни в Нижнем Новгороде выставка демонстрирует не только более качественные аппараты и более дорогие с вызывающей отделкой из белого золота.

Гвоздём выставки стали радиотелефонные аппараты, столь малого размера, что их возможно устанавливать на автомобили, и другие транспортные средства.

Разработка московских учёных была с блеском реализована тремя компаниями. Электрон, купца первой гильдии Второва, Русская Сталь, князя Белоусова-младшего, и завода на паях Кабель.

Художественное оформление прибору сделали в знаменитом Художественно-промышленном училище Штиглица, и радиотелефон, несмотря на внушительный вес в двадцать килограммов получился изящным и не побоюсь этого слова красивым, насколько вообще может быть красивой вещь, служащая исключительно для утилитарных потребностей.

Но радиотелефон «Голос», получился и правда красивым. Чёткие линии из толстого карболита приятного коричневого цвета, отделка из бронзы, и удобные органы управления, делают этот аппарат не только дорогой игрушкой, но и настоящим прорывом в области связи. Ведь воспользоваться им может любой, не взирая на степень осведомленности в радиоделе. Достаточно поднять трубку, как вы услышите голос оператора, который спросит с каким абонентом вас соединить.

Станции, которые могут работать с «Голосом», уже построены в Москве, Нижнем, Казани и многих других городах, и строятся вдоль всех важнейших дорог империи, так что и путешествующим, будет возможность поговорить с нужным ему человеком, даже из движущегося автомотора.

Журнал Радио апрель 1924года.

Российская империя, Москва, Филёвский парк.

Борис Абрамович Каменка стоял перед окном в нанятом особняке, с полным бокалом Ледяной Сибирской, и спокойно без затей напивался, но водка не брала. И ведь не сказать, что ему было плохо. Плохо ему было пять дней назад, когда совершенно рассыпался последний бастион между ним и каторгой — прямо на рабочем месте, арестовали товарища генерального прокурора — Филипа Андреевича Кошкина. И арестовала его не московская полиция, и не центральный аппарат, а головорезы из Особого Управления Тайной Канцелярии, и сразу же увезли к себе во внутреннюю тюрьму, о которой было известно лишь то, что она есть.

Так что теперь ему не было плохо, а было ему никак. Почти всё равно. И только изворотливый и изощрённый в интригах ум настоятельно искал выход из ситуации.

Рыхлый, ленивый и не очень умный Филип Кошкин, даже запираться не будет. В этом Борис Абрамович был уверен. Никаких средств воздействия и не нужно. Тот расколется на всю возможную глубину просто от осознания того факта, что за него взялись люди из тайной Канцелярии. А как начнёт говорить, так сразу ниточки потянутся к нему, к Борису Абрамовичу Каменка.

И первым ударом набатного колокола, было изъятие у него заграничного паспорта. Да, полицейский чиновник был сама любезность, и даже извивался как-то по-особенному. Но опытного Бориса Абрамовича так провести было нельзя. Он сразу понял, что уйти ему не дадут, и начал собирать верных людей. А собрав поразился как мало их осталось. В былые годы мог он собрать под тысячу варнаков, преданных лично ему, но за последний год, случилась необыкновенная убыль в лихих людях, и от всей былой роскоши осталось человек тридцать, и то, не самых лучших.

Но Борису Абрамовичу, они нужны были для совсем простого дела, так что привередничать не было смысла. Он хотел отомстить тому, кого считал виновником всех своих бед, а именно князю Белоусову. Уйти за порог не просто так, а прихватив с собой того, кто разрушил всю его жизнь, поставив на грань немыслимого. Конфискации и каторги.

Обладая в достаточной степени драматическим мышлением, Каменка решил всё устроить в духе так любимого им Артура Конан Дойля.

Заброшенная дворянская усадьба в Филёвском парке, как нельзя лучше подходила под это действо.

Нанятые артельщики за пару дней чуть подновили здание, чтобы не было риска провалиться сквозь пол, а двери нормально закрывались. Кроме того, оборудовали кабинет на втором этаже, и неприметные комнатки где должны будут сесть засады верных людей.

Приглашение от главы Московского торгового дома Каменка, было отпечатано на роскошной веленевой бумаге в четыре краски, и гласило, что Борис Абрамович, приглашает князя Белоусова на переговоры, посвящённые продаже электролампового завода Луч, и кварцевого карьера, при заводе.

Николай давно испытывавший стеснение в делах от того, что не мог расширить производственные площадки, но заводы — вот так, запросто никто не продавал, а строить новый было слишком долго. И таким образом уже ушёл не один и не два весьма полезных контракта, и поделать с этим он ничего не мог. Поэтому к предложению продать большой, а главное весьма современный завод, отнёсся со всей тщательностью.

Пистолет Гром, шесть магазинов в кобуре скрытого ношения, и Браунинг-бэби, на ноге, пара клинков в полах пиджака, и набор метательных звёздочек, в пенале на запястье.

Ну и естественно он поставил в известность куда идёт, своё начальство, и отца, чтобы избежать головомойки, которую ему устроили, когда он пошёл один выручать Анечку.

Оставив автомотор у ворот, Николай вылез из машины, и оглянувшись, уверенно пошёл к дому.

Особняк видимо ещё недавно заброшенный и покинутый, блестел новыми стёклами и вовсю демонстрировал ухоженность и обжитость. Но затхлый запах старого жилья, никуда не делся, и Николай лишь усмехнулся такой вот дешёвой уловке.

Борис Абрамович Каменка, как и подобало радушному хозяину встретил Николая в холле первого этажа, и заговаривая какими-то глупостями повёл наверх в обеденную залу, где суетились весьма фривольно одетые горничные, похожие скорее на дам из заведения, чем на действительно горничных.

— Сегодня мой повар обещал нечто совершенно удивительное. Мясо ягнёнка в чесночном соусе. Вы князь как относитесь к баранине?

— Отлично. — Николай кивнул на приглашающий жест и первым вошёл в комнату, где в центре уже стоял стол, накрытый на две персоны.