Цена обольщения - Лесия Корнуолл

Каролина подняла голову и узнала стоявшего у стола человека.

— Син! — воскликнула она.

Марианна Уэстлейк принялась собирать крем с брюк супруга.

— О нет, не грех, леди Каролина, всего лишь небольшая оплошность. У Адама замечательный камердинер, и ему не составит труда отчистить…

Леди Элизабет ошеломленно охнула, поднялась со своего места и беззвучно указывала пальцем на Синджона. Синджон передал пустой поднос дворецкому и подхватил ее, когда она лишилась чувств.

Уильям схватил его за руку.

— Что ты делаешь, болван? Немедленно отпусти мою мать! — приказал он. — Да какой слуга осмелится…

Синджон гневно взглянул на брата, и тот сразу же его узнал.

— Господи, Синджон, ты — слуга? Простой лакей? Неужели тебе недостаточно того позора, что ты уже навлек на нашу семью?!

Ошеломленный взгляд Уильяма блуждал по ливрее Синджона.

Синджон же перевел взгляд на Эвелин. Она единственная смотрела на него так, словно никогда прежде не видела. Ее лицо было таким же белым, как крем, размазанный по штанам Уэстлейка. Смятение и боль промелькнули в ее глазах, прежде чем она отвернулась и надела на себя маску равнодушия.

— Отнесите графиню в гостиную, Сэм, — приказал Старлинг.

— Сэм? — переспросила Каролина.

Синджон бросил на нее уничижающий взгляд в попытке заставить замолчать.

— Синджон, что все это значит? — спросила она.

Синджон почувствовал на себе взгляд Эвелин. «Синджон…», — она беззвучно произнесла его имя, а потом, осознав наконец, кто он такой и в чем обвиняется, едва не лишилась чувств.

Она окинула взглядом гостей и только теперь заметила сходство. Ее зеленые глаза осуждающе потемнели. Синджон умоляюще посмотрел на нее, но она отвернулась.

— Отнесите графиню наверх. Старлинг, пусть Мэри принесет нюхательную соль и теплое одеяло, — приказала Эвелин, беря ситуацию в свои руки и стараясь не выдать своих истинных чувств.

Синджон подхватил на руки свою бесчувственную мать, но Уэстлейк преградил ему путь.

— Она скорее всего вновь лишится чувств, если увидит вас, — пробормотал он. — Лорд Уильям! Позаботьтесь о своей матери.

Подхватывая мать, Уильям не сводил глаз с брата.

— Мы думали, ты в Испании.

— Был, — ответил Синджон.

Но с объяснениями можно пока подождать, хотя вопросы читались в глазах всех присутствующих. Кроме Эвелин. Ее глаза не светились любопытством.

В них отражалось лишь его предательство.

Глава 36

— Как вы это допустили? — спросил Уэстлейк.

Они с Синджоном уединились в библиотеке, пока остальные приводили в чувство леди Элизабет. Синджон понятия не имел, как объяснили произошедшее на кухне.

Он посмотрел на графа.

— Я? Я не знал, что моя семья приедет на ужин. Вы должны были меня предупредить.

Уэстлейк одернул перепачканный сюртук.

— Я тоже не видел списка гостей. Только по пути сюда жена сообщила мне…

Синджон рассмеялся.

— Ей известно больше, чем вам, милорд.

Уэстлейк покраснел.

— Но как вы могли ничего не знать?

В глазах Синджона вспыхнул гнев.

— Я всего лишь лакей. Вернее, был таковым. Вы советуетесь со своими слугами, кого пригласить к обеду? Мне лишь сказали, что приедет сводная сестра Сомерсона. Я и представить не мог, что речь идет о Каролине.

— Теперь вы больше не слуга. Вас уволили. Я слышал, как леди Эвелин приказала Старлингу освободить вас от должности.

Синджон закрыл глаза.

— Я непременно должен поговорить с ней перед уходом.

Уэстлейк подошел к небольшому столику у стены, взял в руки графин, поднял крышку и поморщился.

— Херес. — Он водрузил крышку на место. — Подождите пару дней. Мы придумаем правдоподобное объяснение, и вы сможете извиниться. Мне необходимо подыскать другого лакея…

Синджон поднялся с кресла.

— Нет.

Уэстлейк высокомерно вскинул бровь. Синджон просто сочился гневом, а его руки сжались в кулаки.

— Оставьте ее в покое, Уэстлейк, иначе я вышибу вам все зубы!

Выражение лица графа не изменилось.

— Мне по-прежнему нужна информация и…

— Я знаю, где это проклятое знамя!

В библиотеке повисла оглушающая тишина.

— Надеюсь, вы поведаете мне детали? — прервал наконец молчание Уэстлейк. — Вы вообще собирались рассказать мне об этом?

Дверь распахнулась, прежде чем Синджон успел ответить, и в библиотеку вошел Уильям.

— Ты во что это вздумал играть, Синджон? Посмотри, что ты сделал с матерью! Я уж не говорю о том, как расстроена Каролина! За подобные выходки вызывают на дуэль.

— Дуэли запрещены, милорд, — пробормотал Уэстлейк. — Кроме того, он ваш брат.

— Отец отказался от него! — рявкнул Уильям. — Я хочу, чтобы ты исчез, прежде чем мать придет в себя. Я скажу, что ей все померещилось. Рыба была несвежая. Если ты не уйдешь из этого дома сию же минуту, я попрошу, чтобы тебя арестовали за предательство.

— Вообще-то дело обстоит совсем не так, как может показаться со стороны, лорд Мире, — предостерегающе произнес Уэстлейк.

— Значит ли это, что он невиновен? — фыркнул Уильям.

— Кажется, ты разочарован, — усмехнулся Синджон.

— Мама сказала, что должно быть какое-то объяснение.

— А отец?

— Он не хотел больше тебя видеть. И запретил упоминать твое имя.

В библиотеку вошел Старлинг.

— Прошу прощения, милорды. Графиня Холлиуэлл хочет видеть сына.

Синджон сделал шаг вперед, но Уильям схватил его за руку.

— О нет. Ты и так причинил много бед для одного вечера. Я заберу ее домой. А ты сможешь навестить нас завтра.

С этими словами он вышел из библиотеки.

— Мне собрать ваши вещи, сэр? — натянуто спросил Старлинг.

— Нет, мистер Старлинг. Я сам. Где леди Эвелин?

Старлинг поджал губы.

— Она не примет вас. Мне даны указания выпроводить вас насильно, если потребуется.

Маленький пожилой дворецкий Эвелин был настроен решительно.

— Я соберу свои вещи, — сказал Синджон. — Не принесете ли лорду Уэстлейку виски?

Вместо того чтобы спуститься к себе в каморку, Синджон поспешно поднялся по ступеням.

Через день или два всему Лондону станет известна его история, включая Крейтона. Поэтому ему необходимо немедленно повидать Эвелин.

Он остановился перед дверью маленькой спальни. Из-за двери не доносилось ни звука, не пробивалось света, но Синджон знал, что она там.

Он медлил. Наверное, ему стоило уйти прочь, оставить ее в покое, но чувство вины отравляло его душу, заставляя стоять перед дверью, держась за ручку.