Записки пинчраннера - Кэндзабуро Оэ

Ведь карта районов деятельности Корпуса лососей взята из книги «Места лова на горных реках», которая продается где угодно. Попади она в руки властей, они бы своего шанса не упустили. Вот тогда нам было бы худо, это уж наверняка.

Собачья морда, быстро прикончив принесенный комплексный обед, пододвинул к себе тарелку с колобками из крабов, и я подумал, что вот таким по-студенчески жадным заглатыванием еды он и испортил себе желудок — отсюда и серый цвет лица, и болезненный взгляд.

— Кое-кто действительно обнаружил взаимосвязь между маршрутом нашего похода и названием Корпус лососей, например Могущественный господин А. Через продуктовую лавку в городке, известном как центр ловли рыбы в горных реках, он уже давным-давно установил с нами связь.

Опять этот Могущественный господин А.!

Я уж думаю, не я ли первым рассказал ему о Корпусе лососей… Но с какой целью решил он установить с вами связь?

Могущественный господин А. использует все! Хочет господствовать над всеми! — сказал Собачья морда, подняв лицо с налипшими вокруг губ кусочками колобков.

Но если Корпус лососей совершал свой поход в глухих районах на северо-востоке, для чего он мог использовать вас, даже установив с вами связь?

Местом действий Корпуса лососей действительно были горные реки, но, поскольку это — современное партизанское формирование, он мог растворяться и среди жителей городов, — разоткровенничался Собачья морда. — Способность хорошо вооруженного Корпуса лососей активно смешаться с населением, осгаваясь недосягаемым для властей, доставляла полиции немало хлопот. Однако Великий поход китайской революции и наш Великий поход, естественно, отличались друг от друга. Наш поход носил, скорее, ритуальный характер. Поскольку он являлся определенным символом, ритуалом, не все солдаты Корпуса лососей должны были участвовать в нем. Число участников похода Корпуса лососей было сравнительно невелико. Но они беспрерывно выполняли этот ритуал. Вот поче^ му каждый наш солдат отождествлял себя с коллективом. Солдаты в любое время спускались с гор и проникали в города, а потом снова возвращались в отряд, в место сбора, которое сообщалось им совершенно секретно. Избежать любопытных глаз было сравнительно нетрудно — кто удивится, если на рассвете или вечером увидит поднимающегося в горы человека, снаряженного для рыбной ловли в горной реке? Обеспечен был Корпус лососей и материально благодаря тому, что солдаты, спускаясь с гор, работали и, добыв необходимые средства, возвращались обратно. В общем, Корпус лососей — это, так сказать, открытый партизанский отряд, не имеющий ничего общего с закрытыми формированиями, страдающими болезненным стремлением никуда не выпускать своих членов.,

В таком случае почему революционная группа не использует методов Корпуса лососей? — не удержавшись, сказала студентка, но Собачья морда игнорировал ее вопрос, и вместо него ей ответил Добровольный арбитр.

Обычно, когда одного из членов партизанского отряда, укрывшегося в горах, посылают вниз, у всех остальных возникает подозрение, что он может предать их. Такое подозрение, сочетаясь с непреодолимым желанием дезертировать, которое испытывают они сами, разъедает ядом их души. Именно ради освобождения их от этого яда я и веду движение, направленное на то, чтобы между всеми группами было достигнуто взаимопонимание на основе самокритичного анализа деятельности каждой из них. Партизаны должны, растворившись в народе и апеллируя к нему, освободить самих партизан.

Апеллируя к народу, освободить самих партизан — что это еще за партизанские стратегия и тактика? — обратился Собачья морда к Способному чиновнику, тем самым нелюбезно выражая Добровольному арбитру полное несогласие с ним. — Плавание партизан в народном море, а не растворение в нем, подобно мылу. В противном случае партизаны вообще исчезнут!.. Другими словами, поскольку центростремительная сила концентрирует партизан вокруг ядра отряда и члены его осознают существование такой силы, нет никакой нужды убеждаться в их преданности, да и предательств не происходит. Именно в этом, мне кажется, и состоит особенность партизанского движения. Что касается Корпуса лососей, то центростремительная сила сохранилась благодаря беспрерывно продолжавшемуся походу, хотя число его участников было не так уж велико.

Но разве Корпус лососей в конце концов не рассеялся подобно туману? — спросил в ответ разозлившийся Добровольный арбитр.

Услышав это, двое из Корпуса лососей, вытянув по-гусиному шеи, презрительно посмотрели на вопрошающего и переглянулись — удовлетворенная улыбка появилась на их лицах. Они начали громко хохотать, прерывисто дыша, точно задохнулись от быстрого бега! Их вызывающее поведение привлекло внимание водителей грузовиков, которые, казалось, вовсе забыли о нашем существовании, — атмосфера начала накаляться.

Способный чиновник откашлялся и, точно отметая устремленные на нас взгляды водителей, резко выпрямился на стуле. Не стирая с лица улыбки, он перевел на Добровольного арбитра свои круглые птичьи глаза и ответил ему так:

Корпус лососей не рассеялся подобно туману. Именно поэтому я не могу подробно рассказать о его нынешнем походе… Однако мы привлекли внимание этих людей, давайте лучше уйдем отсюда. Материальное положение Корпуса лососей, я уже сказал, великолепно, так что заплатим мы.

В этом, по-моему, нет необходимости, — заметил его товарищ.

У кассы стояла Ооно Сакурао и величественно расплачивалась.

Справившись со своим горем, вызванным смертью Справедливца, она вспомнила, что должна заплатить за нас, и, как руководитель нашей группы, покинула машину и пожаловала сюда.

Мы поднялись и пошли к выходу, а Способный чиновник, самый находчивый из нас, поблагодарил будущую кнносценаристку, но она, как и в прошлый раз, игнорировала его и предложила нам с Добровольным арбитром зайти в туалет и привести себя в порядок. «У нас здесь не столько едят, сколько пользуются этим заведением», — зло бросила девушка у кассы. Выражая простодушное восхищение заботливостью Ооно, Добровольный арбитр, глядя на свое отражение в зеркале туалета, сказал, обращаясь к самому себе: она даже полотенце для нас приготовила. Слова его не имели ко мне никакого отношения. Я в это время сидел на унитазе и услышал его голос за дверью. Правда, его отражавшееся в зеркале лицо, как и мое, выглядело ужасно, и радостного выражения на нем не появилось.

Студентка выбрала место, с которого хорошо было видно всех, — усевшись на подлокотник и опершись руками о сиденье, она принялась провоцировать нас на спор.

— Куда мы поедем теперь? Кто-то знает, куда мы направляемся, а другие должны молча подчиняться — это недемократично! Я до сих пор работала связной, а теперь меня никто не посвящает в наши планы. Это не только недемократично, но еще и проявление мужского шовинизма! Вас двоих, наверно, направило сюда командование Корпуса лососей для наблюдения за Мори, этим мальчишкой и Добровольным арбитром? Но в таком случае не смейте обращаться со мной как с объектом наблюдения! Я тоже член революционной группы! Если вы решили отстранить меня, будто я не имею никакого отношения к нашему движению, это уже совсем нечестно, бюрократизм какой-то!

Студентке доброжелательно, но с некоторым недоумением ответил Способный чиновник — ее обвинения были для него совершенно неожиданными.

— Разве мы относимся к тебе бюрократически? Это не в наших правилах. Если думать о перспективах революции, важно не то, как развивалось движение до сих пор, а то, как оно будет развиваться в дальнейшем. Особенно это важно знать молодым членам группы. Мы относимся к тебе с уважением и ни в коем случае не намерены тебя отстранять… Мы составляем здесь меньшинство и не собираемся вести за вами наблюдение. Мы добровольцы, присоединившиеся к вам для обеспечения дальнейших действий двух превратившихся — Мори и отца Мори. Мы обязаны сосредоточить все свое внимание на Мори. Почему же тебе кажется, что ты, участвующая в борьбе вместе с Мори с самого покушения, будешь отстранена?

После этих слов Способного чиновника студентка, ища поддержку, перевела взгляд на Мори. Следуя за ее взглядом, я тоже взглянул в ту сторону. Мори, свернувшись на сиденье, спал. Руками он старательно прикрывал раненую голову, как и до превращения, когда у него там был вставлен кусочек пластика. Глядя на Мори, я подумал: все же ему необходимо объяснить, что я, превратившись, стал моложе его, но все равно остаюсь его отцом. И я спросил, обращаясь главным образом к тем двоим из Корпуса лососей: