Убить президента - Лев Гурский

И в это время…

И в это время мозгляк Митрофанов, стоящий навытяжку посередине моего кабинета, робко кашлянул. Сталинский табак ему, видите ли, не понравился. Бог ты мой! Вот из-за таких остолопов ломаются самые блестящие замыслы. Вот из-за таких лупоглазых недоносков. У-у, мррразь.

Я на цыпочках подошел к мозгляку, втянул в себя побольше дыма и выпустил ему в самую рожу.

– Ты у меня в Магадан поедешь, в двадцать четыре часа! – Я оттянул трубку и щелкнул его по медному лбу. Звук был хорош. Я повторил процедуру. Звук стал еще лучше. Похоже, у начальника Управления Охраны в черепушке почти не было мозгов. К длинной царапине на лбу прибавилась еще и блямба. – Ты весь мой план изгадил… Ну, почти весь, – прибавил я во внезапном приступе великодушия. – Но изгадил. Где украинский посол?

Митрофанов что-то жалко прошептал, с трудом двигая губами.

– Ах, машина сломалась? Ах, в аварию попал? Ладно. Где тогда очкастая фанатичка с пистолетом? Ну, я тебя спрашиваю, ГЕНЕРАЛ?

– Ее… ее похитили… – через силу произнес этот кандидат в Магадан. – Увезли на машине…

– На какой машине? Кто увез?! Ну?!

– На нашей, на управленской… – покаянно прошептал все еще генерал Митрофанов. – Какой-то Лаптев из гэбухи спутал нам все карты… Прикажете вызвать Голубева…

– Ма-ал-чать! – заорал я в его бледное недоношенное лицо. – Эту сказку я уже слышал. Вы поставили на контроль кабинет Голубева? Так?

Все-еще-генерал промолчал.

– Приказывал Голубев этому… как его… Лаптеву путать вам все карты? Ну, приказывал или нет?

Недоношенное лицо Митрофанова совсем побледнело. Теперь на нем выделялись только царапина и моя блямба.

– Нет, – вынужденно признал он. – Наоборот, он отстранил Лаптева от всех дел…

– Та-а-а-к, – сурово протянул я, глядя в помертвевшие глазки начальника Управления Охраны. – Значит, выходит, то, что ты раньше мне пел, – брехня? Не ФСК тебя подкузьмила, а только один-единственный никем не управляемый капитан? Да ведь за такое расстрелять мало… Тебя, тебя, дегенерат!

– Он был не один, – прошелестел Митрофанов.

– Ну, пусть двое или трое, – раздраженно перебил его я. – Ты понимаешь, что получается? Дело начато, его не остановить. И начато оно из-за тебя просто по-идиотски…

– Лаптеву помогали, – с неожиданным тихим упрямством сказал Митрофанов. – Мы его уже взяли, и тут вмешался ваш Пал-Сека…

Я снова приблизился к пока-генералу и взял его за галстук.

– Мой ПАВЕЛ СЕМЕНОВИЧ, между прочим, специально не был предупрежден. Специально! По твоему, между прочим, совету. И он, кстати, верит в покушение до сих пор. И он, а не ты, закрывал меня собою от пули, не зная, что вместо пули туфта. Понял?

– На нем ведь все равно был бронежилет, – тускло произнес Митрофанов. – Знал, наверное, что не пострадает. А нашего сотрудника пристрелил…

– Правильно, – кивнул я. – Наверняка на нем был бронежилет. И на мне был. Я и сейчас, кстати, в нем. И вам никто не мешал дать бронежилет своему агенту. Вы же знали, что Павлик не в курсе… Получается, что ты, именно ты виноват в смерти вашего агента. Соображаешь? – Я опять выдохнул ему в лицо, и Митрофанов не решился даже кашлянуть.

– Мы надеялись… – увянувшим голосом проговорил Митрофанов, – что наши сразу его схватят – и все. Они ждали совсем рядом, в комнате литчасти…

Я махнул рукой:

– Мне плевать на что ты надеялся. Разжалую я тебя потом. А сейчас изволь спасать положение. У тебя в руках бывший вместе с Фердинандом. Доставь обоих в Лефортово и покрути. К утру мне нужно признание в заговоре с целью. От обоих. Только тогда ты еще…

Замигала лампочка телефона спецсвязи. Загудел зуммер. Кажется, было что-то срочное. Я взял трубку, послушал, положил на место. Потом поглядел на Митрофанова. Наверное, в моем лице было что-то нехорошее, потому что начальник Управления Охраны мелко затрясся.

– Это что же получается? – тихо и зловеще спросили я. – Ты меня убедил, что твои охранцы – самые лучшие Я тебя послушал, даже переместил половину ваших в Кремль, обеспечил их пропусками, в ущерб Павлику и его соколам… А ТВОИ ОКАЗАЛИСЬ ПОЛНЫМ ДЕРЬМОМ!!! – заорал я что есть силы.

Митрофанов помертвел. Он наверняка вспомнил предвыборную кампанию, мои выступления на митингах, где я своими сокрушительными воплями «На Восток! На Восток!!» мог сорвать с места разом хоть тысячу, хоть сто тысяч человек.

– ОНИ ИХ УПУСТИЛИ!!! – снова проорал я, наслаждаясь митрофановским страхом. Моя предвыборная манера вообще была популярна. Я знал, что мой Павлик, например, со своими подчиненными обращается только так.

– Не может быть… – пропищал Митрофанов, тщетно стараясь не распасться на мелкие кусочки.

Я с ходу сменил тональность. Воспитательная работа была проведена и сейчас трясущийся овечий хвостик был мне уже не нужен. Теперь надо быстро действовать. План проваливался, но не провалился. Более того, я придумал его таким прочным, что даже при полном идиотизме исполнителей он продолжал работать.

– Может. Все может быть, – сказал я спокойно. – Твои не догадались их обыскать, а у Фердика-педика, оказывается, была припрятана газовая бомбочка. Я не знал, что этот стервец на такие шутки горазд… Ладно. – Я подвел черту. – По твоей милости все паршиво, но не безнадежно. Немедленно бери своих охранцев… даже из Кремля почти всех бери… и начинайте прочесывать город. Все дороги, все вокзалы, все аэропорты. Подключите всех, кого можно, – милицию, ГАИ, соколов, хоть пожарные команды и «скорые помощи». Они наверняка постараются скрыться из города. Вы их должны взять до утра. Живыми или мертвыми…

При последних словах Митрофанов, кажется, немного повеселел. Мертвыми охранцы брать умели. Вдесятером на одного – и в капусту.

– Шагом марш! – скомандовал я. – Это твоя последняя попытка. Не найдешь – сорву погоны и отправлю жрать баланду.

– Есть! – по-военному сказал Митрофанов, хотя никаким военным сроду не был. А был паршивым журналистом в паршивой газетке.

– Катись, – произнес я. – И в случае чего запомни: испортишь и это – пожалеешь, что на свет родился. Обещаю.

Митрофанов улетучился, а я сразу же набрал Павлика.

– Павлик, – сказал я. – Еще раз спасибо за службу. Спас. Век буду признателен…

Павлик на другом конце провода радостно-смущенно молчал. Это ведь не шутка: спас своего Президента от верной гибели. Мой преданный дебил. Мой сторожевой песик. Да-а, будь Павлик поголовастее – мне и не нужен был бы никакой Митрофанов…

– Павлик, – продолжал я. – Дело еще не сделано…

– Слушаю! – Главный сокол встрепенулся:

– Нескольким заговорщикам удалось скрыться. Среди них – бывший президент, пара ссученных гэбистов, баба-фанатичка и какой-то журналист с телевидения…

– Слушаю!! – воскликнул Павлик с готовностью. – Шеф, усилим вашу охрану в Кремле. Я сам буду дежурить, только прикажите…

Вот дурачок. Он решил, что покушения еще не кончились и что меня будут доставать в моем собственном кабинете. Мой верный тупица… Хотя да: для него-то и ПЕРВОЕ ПОКУШЕНИЕ было взаправду! Ах, его бедные карликовые мозги.

– Павлик, – прервал я его верноподданные излияния. – Дополнительной охраны не надо. Наоборот. Забирай своих соколов и начинайте поиски в городе. Ищите на окраинах и на выездах. Приметы террористов получишь у Митрофанова, немедленно.

– Мы что, поступаем в распоряжение Охраны? – напряженным тоном осведомился мой Павлик. Он вообразил, что шеф за все его труды его же и предал.

– Вовсе нет, – сказал я. – Вы действуйте самостоятельно. Если уж мне захочется слить СБ и УО, то скорее я поставлю начальником тебя, а не Митрофанова.

– Спасибо, шеф, – потеплевшим голосом пробормотал мой Главный Телохранитель. – Но, может, я у вас оставлю хоть полусотню соколов?

– Нет, – сказал я твердо. – Найдите этих, живыми или мертвыми. Это сейчас самое важное. Если вы их упустите, все рано или поздно повторится. И вдруг тогда они не промажут?…

– Я понял, – осознал глупый Павлик. – Будет исполнено. Мы сейчас же начнем передавать все их приметы… – На этих словах он отключил связь.

Я спрятал свою дежурную курительную трубочку, которую все еще машинально держал в руке, и стал разгонять рукой табачный дым. До кондиционера дотягиваться было лень.

Сквозь застоявшийся дым проглянуло табло часов-календаря на стене. Я подумал, что лучше всего было бы получить всех этих голубчиков мертвыми. В конце концов, признания даже и не обязательны… Упростим план. Их вооруженный заговор и смерть в перестрелке со спецслужбами – лучшее доказательство. Я подумал, что Митрофанова я, наверное, разжаловать не буду. Он провалил почти все, но не провалил самой важной операции – самого покушения. В конце концов, пусть не женщина, пусть одураченный парень из той же самой партии. Все равно понятно, КТО был идейным вдохновителем. Самое главное – сделано…