Стальной дрозд - Владислав Русанов

После кондотьера прибыл полковник Гилль дель Косто. И не просто прибыл, а привел с собой четыреста вымуштрованных пехотинцев – остатки третьего полка восемнадцатой «Северной» армии Империи. Он без обиняков заявил, что пришел служить делу Сасандры и готов жизнь отдать, если это хоть чуточку приблизит час возрождения Империи.

А после, что называется, пошло-поехало. Небольшие отряды кондотьеров, малочисленные дружины окрестного дворянства, остатки имперских гарнизонов. Пополнение едва успевали принимать и расквартировывать.

Антоло усиленно собирал слухи об армии Барна, стремящейся вторгнуться в пределы Табалы, и размышлял над ними. По всему выходило – народная молва не врет.

Зачем северным соседям завоевывать край овцеводов и холмов, табальцы не знали, но сдаваться добровольно не захотел никто.

Последней каплей оказалось появление старого, немощного телом, но бодрого (и даже чересчур) духом отставного дивизионного генерала Фирламо делла Нутто. За плечами делла Нутто стояли не только успехи предков и фамильная гордость потомственного военного, но и деньги одного из богатейших родов Табалы. На правах старшего в роду он распоряжался семейной казной на свое усмотрение. Его солиды и скудо дали возможность обеспечить армию конским поголовьем и тягловой скотиной, нанять возчиков с телегами в обоз и заполнить повозки запасами продовольствия.

Армия Табалы двинулась навстречу армии Барна.

Впереди несли новое знамя – стяг Стального Дрозда. Антоло упорно продолжал верить, что именно эти птички, увиденные им сразу по возвращению в родную Да-Вилью, несут удачу на буроватых крыльях. На тяжелом полотнище, окрашенном полынью в палевый цвет, городские мастерицы вышили серую невзрачную с виду птицу, сжимающую в лапках шестопер. А кузнец Манфредо, смущенно улыбаясь, принес замотанный в чистую тряпочку шлем, который украшала кованая фигурка дрозда-рябинника.

– Ты… это… носи шлем, – запинаясь, пробормотал кузнец, краснея и отводя взгляд. – А то, не приведи Триединый, случится с тобой… тьфу, тьфу, тьфу… что-то, меня дочка поедом съест. Я и нагрудник выковал… Ну, вернее… это… не выковал, а…

Конечно, он не ковал ни шлема, ни кирасы – не то умение. Оружейником чтобы стать, нужно с подмастерьев начинать опыт перенимать. А мастер Манфредо всю жизнь занимался косами и топорами, серпами и ножами, шкворнями и подковами. Но, видно, в душе ширококостного, сурового кузнеца всегда жил художник. Птичью фигурку он сумел выковать весьма искусно, а прикрепить ее к подобранному на поле боя шлему не составило большого труда. Нагрудник же кузнец просто подогнал по фигуре Антоло, загладил грубые царапины, отполировал и острым чеканом нарисовал все того же дрозда, вспархивающего с ветки.

Тогда, принимая у нежданно-негаданно заробевшего Манфредо шлем и кирасу, Антоло не придал значения словам о дочке. Той самой, что убьет, если вдруг что… А после, уже в походе, вдруг подумал, хорошо бы, если бы это оказалась та самая девчонка, которая сунула ему букетик с подснежниками… Не кривя душой, молодой человек мог с уверенностью сказать – и Флана, и Пустельга остались где-то далеко-далеко, в другой жизни.

Антоло вел армию на защиту Табалы, не веря до конца, что способен отстоять родную землю. В конце концов, кто он такой? Студент, постигший грамматику с риторикой и арифметику с астрологией? Ну, начитался заметок мудрого военачальника, наслушался советов, а толку с этого? Выиграв одно сражение у мародеров, не связанных ни дисциплиной, ни сколь-нибудь достойной идеей, возомнил себя полководцем. А вражескую армию ведут опытные офицеры. Во главе барнцев стоит генерал Энлиль доль Гобарро. Звучное имя, наверняка благородное происхождение, блестящее образование и опыт… Опыт, опыт и опыт… Вот что печалило Антоло больше всего. Заучить стратегмы[33] – дело не хитрое. На то, чтобы научиться их применять в деле, могут уйти годы жизни. Этого времени ни у Антоло, ни у прочих табальцев не было.

Они шли и шли. Высылали вперед боевые дозоры и охранения, прикрывая колонну с флангов кавалерийскими отрядами. Им незачем было скрываться, но Антоло хотел скрыть от разведки барнцев численность своего войска. Поэтому фуражирам разрешалось врать напропалую в тех деревнях, где они закупали продовольствие для армии, приукрашая и расцвечивая как размер, так и заслуги армии. А дозоры и охранения каждый раз выдвигались с новыми значками и штандартами, будто бы от разных полков.

Прибыв в долину, которую местные проводники назвали Сухоросной, Антоло понял, что дальше идти не нужно. Здесь идеальное место для встречи с неприятелем, которая как ни крути, а состоится.

В пониженной, котлообразной части долины Триединый не создал ни единого родника или ключа, ни одной речушки или ручья. Зато выше, на юго-востоке протекала речка Жалька, неглубокая – овца вброд перейдет, – зато с чистой холодной водой. На берегу реки Антоло разместил обоз и на скорую руку укрепленный лагерь. Рвы решили не копать, все равно кольев для ограды в безлесной Табале днем с огнем не сыскать. Ограничились вагенбургом, составленным из возов, и четырьмя сторожевыми вышками, слепленными кое-как из жердей.

На холмах-могилах, пересекающих «скакательный сустав» долины, Антоло приказал соорудить редуты. По одному на каждый пригорок. Простые четырехугольники валов со рвами по внутренней стороне периметра. Снаружи рва не делали – боялись не успеть к приходу вражеской армии. Зато вал прикрыли дерном, совершенно сровняв его по цвету с зеленеющими склонами холмов.

Здесь, в шести редутах, Антоло разместил стрелков, лучников и арбалетчиков, приставив к последним по два заряжающих на брата. Только добровольцы. Двести человек без малого. В случае провала замысла они окажутся в окружении и почти наверняка будут уничтожены врагами.

В двухстах шагах за редутами выстроилась табальская пехота. Все по канонам воинского искусства. Ряд щитоносцев, за ними пикинеры. Потом – арбалетчики. На правом крыле Антоло сосредоточил конницу. Все равно слева – каменистая осыпь, по которой атака получится только шагом, да и то всадники будут больше под ноги смотреть, чтобы лошади копыта не побили, оскальзываясь на круглых валунах. Есть надежда, что барнцы этого не знают и могут атаковать слева. А чтобы еще больше раззадорить противника, там решено было поставить пращников – пастухов и крестьян из окрестных сел, напросившихся на войну. Пускай-ка барнские латники попробуют подойти к строю под градом камней…

Ударная сила – четыре десятка кентавров – прятались в глубокой лощине. Антоло поставил перед ними особо важную задачу – в разгар сражения пройти по тылам вражеской армии. Если получится, поджечь обоз, а нет – так просто посеять панику. Даже сведущий в воинском деле полководец растеряется, увидев конелюдей за тысячу миль от Великой Степи. И призадумается: а не готовят ли ему еще какую неожиданность.