Куплю свое счастье - Элен Блио

считала, что я решил за тобой поухаживать только из-за ребенка?

Молчит, не двигается, не кивает. Притягиваю ее в свои объятия.

- Или это ты отвечала мне опасаясь, что я…

- Ты что? – а вот теперь я, похоже, реально ее обидел. И сильно.

Ася закрыла лицо руками, склонилась к самому ковру, словно прячась от тех гнусных слов, которые я, дурак, произнес.

- Ася, прости меня…

- Я бы никогда… не стала, - говорит так тихо, что я ее еле слышу.

Она бы не стала. Точно. А я?

Что я могу о себе сказать? Что…реально думал об этом? А разве я думал?

Нет. Просто в какой-то момент мне башню снесло. От ее нежности.

Много чего я там ненужного варил в голове, и то, что она с Феликсом была, и то, что не понятно, чем его зацепила, или понятно, и то, что она вот такая вот обыкновенная – необыкновенная…

И как я обрадовался, узнав, что она на самом деле с Феликсом не была! И все мысли мои улетучились. И вообще…

- Ася, прости, правда. Я… идиот. Меня… меня пожалеть надо, убогого такого. Я правда, как банкомат. Без чувств.

- Нет. Не банкомат. И чувства у тебя есть раз ты…

Раз я что? Не понимаю.

- Раз ты все знал и не забрал мою девочку.

- Глупенькая моя. Иди ко мне. – поднимаю ее, прижимая к своей груди.

Целую в макушку.

Она, кажется, выдыхает, расслабляется. И я сам тоже расслабляюсь.

Удивительно, как стремительно для меня перевернулся мир!

Еще неделю назад я не представлял себе подобного!

Максимум, о чем думал – о том, что ребенка заберу в свой дом.

А тут… ребенок, женщина, и еще ребенок!

И я, кажется, очень рад?

- Ром…А Гена зачем приходил? Денег просил?

- Не важно. Гена тебя теперь не должен волновать, этот вопрос я решу.

- Я думаю, опеку он мог вызвать. У него сестра там работает.

- Работала. Больше не будет. Этот вопрос Я тоже решу.

Снова всхлипывает. Но я чувствую, что это уже остаточное явление. Она успокаивается.

Вот и отлично.

Мы сидим молча, минут десять. Просто наслаждаясь тем, что можем вот так вот сидеть. Ну, по крайней мере я точно наслаждаюсь.

Вспоминаю ее в моей спальне, такую… аккуратную, смущенную, потрясенную моим видом. А потом такую растрепанную и сладкую…

Хорошо, что она пришла. Кстати…

- Ась, а ты зачем приходила? Ты сказала, что у тебя проблемы?

- Не у меня. У Стаси. Это она мать Алёнушки.

- Да, я знаю. Что с ней?

- Кажется… она сейчас в клинике у твоего брата...

Глава 40.

Кто там утверждает, что земля плоская? Вполне возможно. Потому что мой мир только что перевернулся.

Причем, не один раз.

Сначала… Сначала то, что произошло в его спальне. Перевернуло мир и меня. Потому что я такого не испытывала никогда. Это точно!

Нет, я прекрасно помню, как это было с моим любимым первым мужем. И как это было хорошо! Волшебно. Всегда.

И я была уверена, что никогда подобного не испытаю, потому что… с Геной это было просто… просто никак. Даже несмотря на то, что я себя уверяла – мне хорошо, так и должно быть, для здоровья нормально. Но.

Нет! Нельзя себя обманывать!

Наша женская суть этого не прощает.

Возможно поэтому и стала я такой неуверенной в себе, и чувствовала себя некрасивой, никчемной. Это женщина во мне - во мне самой - мстила. За то что я ее – эту женщину – предала.

Рома и тут меня спас. Дал снова почувствовать себя желанной – не любимой, нет, я все-таки не настолько обольщалась. Но…

Мне так хорошо, что кажется в голове взбитые сливки с клубникой, и думать ими нельзя. Мне так хорошо, что по всему телу словно пузырьки гуляют – детская пена для ванн, с ароматом банана или дыни.

Хорошо, и не хочется отпускать его. Хочется продлить то счастье которое, кажется, сейчас возьмет и рухнет.

Просто потому, что я признаюсь.

Но я честно, как на духу, выпаливаю свое – Алёна не моя дочь – а он смотрит и улыбается! И говорит, что знал.

Знал!

И… и целовал меня? И… делал то, что делал?

Господи, это твоя кара или наоборот, подарок?

Мы сидим на ковре, перед качелями, в которых все еще так мирно спит наша девочка. Да, наша.

Она и моя тоже. Хотя по крови я ей никто. Но я вырастила ее мать. И люблю ее мать как свою дочь, несмотря на то, что между нами всего десять лет разницы! Стася моя! Абсолютно!

И когда я хожу на могилу ее матери я разговариваю с ней как с равной. Рассказываю, как воспитываю НАШУ дочь, хвастаюсь успехами НАШЕЙ дочери, плачу, говоря о неудачах НАШЕЙ. Самой родной.

И сейчас моя родная и любимая снова совершила очередную глупость.

- Как твоя Стася оказалась в Дубае?

- Ты ее не знаешь! Она упертая.

- Догадываюсь в кого. – улыбается, и проводит пальцами по моей щеке. – чем я могу помочь?

- Она приехала туда из Вены. Стася учится в Вене. Узнала от общих знакомых случайно что случилось с Феликсом и… Хитрая, быстро сориентировалась, там какая-то конференция, нужен был переводчик, ну вот она и… Только конференция закончилась, а Стася осталась в Эмиратах.

- Так. Это… серьезная проблема. Ее могут посадить в тюрьму. – вижу, что он реально встревожен. Я тоже наслышана о тамошних суровых законах.

- Пока она там на законных основаниях. Уговорила кого-то из своих помочь с оформлением, еще неделю она там побыть может.

- Это уже радует. И дальше что?

- Она не уедет через неделю. – вздыхаю, понимая, что это звучит странно.

- То есть, как?

- У твоего брата положительная динамика. Именно потому, что Стася рядом. Ты давно с врачом говорил?

Роман хмурит брови, потом достает свой телефон, просматривает сообщения.

- Я читал. Но… полагал, меня просто хотят обнадежить.

- Кстати, ты вообще мне сказал, что Феликс умер.

- Да? Я так сказал? – пытается сделать невинное лицо.

- Сказал. Когда торговался.

- Извини. Мне тогда показалось, что это усилит эффект от моих слов.

- Усилило. Не представляешь, как я плакала.

- Из-за Фельки-то?

- Из-за Алёнки! Потому что для ребенка отца не