Наследница солёной воды (ЛП) - Кларк Кэссиди

— О, у вас с Солейл часто бывала поножовщина в девять и десять лет?

— Нет. Но она была единственной, кто мог когда-либо угнаться за мной.

Весь адреналин остыл, оседая обратно на дно её вен, всё ещё ожидая, что его взбудоражат, если он сделает ещё одно движение. Когда Финн опустил клинок, она на мгновение задержала свой.

Это было бы так просто.

Нет-нет. Ещё не время. Не тогда, когда у неё всё ещё не было в руках этого проклятого богами противоядия. Молча проклиная себя, она опустила лезвие.

— Могу я задать тебе вопрос?

Он вытащил из кармана вышитый носовой платок и промокнул кровь на шее, как промокают лужу пролитого чая.

— Валяй.

— Почему ты притворяешься с другими?

Финн молчал так долго, что казалось, он собирается проигнорировать её. Затем он ответил:

— Если ты пообещаешь никогда больше не спрашивать меня об этом, я обещаю никогда не задавать тебе тот же вопрос.

Они пристально смотрели друг на друга. Принц и принцесса. Обманщик и приманка.

— Могу я задать тебе вопрос? — сказал он тише.

— Кажется, в этом есть справедливость.

— Твой друг… тот, для кого ты хочешь противоядие. Что ты будешь делать, если он умрёт до того, как ты его получишь?

Вся кровь отхлынула от тела Сорен и скопилась в её ногах, оставив её холодной и онемевшей.

— У тебя когда-нибудь был лучший друг, Финн?

Его кровоточащее горло дёрнулось, а глаза на мгновение сфокусировались на её лице, прежде чем он отвёл взгляд.

— Однажды.

— Что бы ты сделал, если бы потерял его?

Финн сжал руки в кулаки по бокам. Он не ответил, но она увидела ответ в его глазах; сгустившаяся тьма. Обещание расплаты на его лице. Боль, которая пульсировала прямо за его маской.

— Тогда ты уже знаешь ответ, — мягко сказала она.

Она смогла бы пережить невыносимую потерю. Бывало раньше и будет снова. Но с мира пришлось бы потребовать определенную цену, если бы он забрал Элиаса. Его потеря будет слишком большой, и независимо от того, существовали ли боги, которых он так сильно любил, или нет, кто-то должен будет заплатить за несправедливость его смерти.

Однажды она слышала, что те, кого любила Мортем, никогда не находились дальше, чем в тридцати сантиметрах от ранней могилы. До сих пор она не верила в это.

«Ну, ты не можешь заполучить его», — подумала она — в каком-то смысле, молясь. — «Я тоже люблю его, и он остается прямо здесь, со мной. Ты держи свои холодные, мерзкие руки подальше».

Когда они с Финном убрали оружие и вернулись к Каллиасу и Элиасу, они сказали им, что на них упала полка и порезала их обоих. И они ни словом не обмолвились об истинах, открытых в том зале.

ГЛАВА 34

КАЛЛИАС

Каллиас Атлас не помнил своих снов из ночи перед балом.

Он не помнил ледяные когти, которые вырастали из кончиков его пальцев в тех снах, или огненных тварей, которые выкрикивали его имя, как смертный приговор, или как он, наконец, пробился к двери дворца, но обнаружил, что она заперта, а на его пальце кольцо — знак того, что он теперь другой, что он принадлежал чужому королевству, что он вообще больше не был Атласом.

Он ничего из этого не помнил. Но помнил, что это были не добрые сны. И страх преследовал его, когда он с трудом выбрался из постели, подошёл к своему столу, схватил бутылку вина, которую держал в ящике, и осушил бокал ещё до того, как солнце выглянуло из-за горизонта.

Один бокал — всего один, чтобы успокоить нервы.

* * *

ФИНН

Финник Атлас помнил все сны, которые ему когда-либо снились, но он хотел бы забыть те, что видел в ночь перед балом.

Троны, сделанные из костей вместо золота. Гуляки, чьи смеющиеся лица превратились в ухмыляющиеся черепа, кожа гнила и отслаивалась во время танца, их конечности неестественно изгибались с каждой стремительной строфой вальса. Холодные руки обвились вокруг его шеи сзади, шёпот, похожий на предсмертный вздох, в ухо: «Ты просил одного из нас сделать нечто достойное поклонения, не так ли? Похоже, она отвечает на твои молитвы».

Когда он проснулся, то чуть было не пошёл сказать матери, чтобы она всё это отменила. Почти рассказал ей о секретах, которые хранили Кэл, Сорен и Эли. Чуть было не отправился к Джерихо, чтобы спросить, что значит, если ему снятся сны, которые кажутся более реальными, чем часы бодрствования.

Вместо этого он приказал себе взять себя в руки. И пошёл поискать что-нибудь на завтрак.

* * *

ЭЛИАС

Элиас Лоч не спал в ночь перед балом.

Он не спал всю ночь, непрестанно молясь Мортем о силе, когда проскользнул в ванную комнату со своим кинжалом и прикусил свёрнутую рубашку, срезая умирающую, заражённую плоть со своей руки. Пока он перевязывал себя, избавлялся от улик, чистил свой кинжал и заползал обратно в постель. Когда он полез в свой рюкзак и вытащил не свою священную книгу, не свои чётки, а своё счастливое кольцо и цепочку к нему.

И на этот раз, когда он цеплялся за это кольцо и продолжал молиться, он молился не о силе, а о сдержанности. За способность держать свои эгоистичные желания при себе.

Он не заставит Сорен думать, что её дружбы недостаточно, что только её романтический интерес имеет для него ценность. Её дружба была лучшей, чёрт возьми, вещью в его жизни, и всё, что она дала ему сейчас, уже было больше, чем он заслуживал.

Кроме того… судя по состоянию его руки, по медленно распространяющейся слабости в теле, ему оставался месяц. Может быть, два.

Он не хотел усугублять ситуацию. Не сказал бы ей, что хочет большего только для того, чтобы покинуть её несколько недель спустя. Даже если каким-то чудом она могла бы захотеть…

Нет. Больше этого не будет.

Но всё же он держал это кольцо всю ночь. И всё ещё держал его, страдая от тяжести слов, которые он никогда не скажет, когда вошёл Симус, чтобы поднять их всех на завтрак.

* * *

СОРЕН

Сорен Никс — или Солейл Атлас, в зависимости от того, кого спросили, — не видела снов в ночь перед балом.

Она спала глубоко и по-настоящему, усталость предыдущего дня убила все мысли её тела о том, чтобы потревожить её сон. Когда она проснулась, то услышала, как Джерихо постучала в её дверь, напевая какую-то фестивальную песню и меняя слова, чтобы сказать Сорен, что она ленивее Финна, и ей нужно встать с постели, иначе она никогда не будет готова к балу, до которого оставалось ещё двенадцать часов.

Но даже после глубокого сна, даже с таким приятным пробуждением Сорен чувствовала себя… неправильно. Как будто часть её разума была перевёрнута с ног на голову, и каждая мысль выходила полусформированной, бессвязной и странно звучащей. Как будто в самой её сердцевине было что-то не так.

Но она всё ещё улыбалась, когда открывала дверь для Джерихо. И продолжала улыбаться, даже когда ей хотелось залезть в свой череп и перевернуть эту несоответствующую часть себя обратно, даже когда она так сильно хотела Элиаса, что почти отбросила осторожность и побежала искать его, чтобы заставить его сказать ей, что она всё ещё была собой, всё ещё в порядке, всё ещё здесь.

Вдохни, задержи дыхание, выдохни. Контролируй то, что можешь.

Она могла это контролировать. Ей просто нужно было дышать.

Вдохни.

Задержи дыхание.

Выдохни.

Давай покажем им, как выглядит Наследница.

ГЛАВА 35

СОРЕН

— Та да!

Чернота озарилась золотом, когда Сорен открыла глаза, столкнувшись с зеркалом, приставленным к её лицу, слишком близко, чтобы она могла видеть что-либо, кроме зелени своих глаз и крошечного мазка туши, капнувшего на переносицу. Духота гардеробной Джерихо давила ей на грудь, мешая дышать, отчего у неё кружилась голова.