Магический кристалл. Серебряные стрелы. Проклятие рубина - Сальваторе Роберт Энтони

– Возможно, чародей не настолько владеет ситуацией, как нам кажется, – предположил Гленсатер. – Думаю, он опасается, что его армия попросту развалится, если осада затянется.

Кассиус задумался.

– Ты правильно подметил это, – сказал он наконец. – Однако от твоей идеи толку мало.

Услышав это, Гленсатер и еще несколько командиров в замешательстве посмотрели на Кассиуса.

– Нам надо исходить из последнего предположения, – объяснил он. – Ведь если Кесселл и впрямь полностью владеет обстановкой, тогда, что бы мы ни делали, мы все равно потерпим поражение. Следовательно, надо исходить из того, что нетерпение Кесселла вызвано какой-то серьезной причиной. Я не считаю, что чародей – выдающийся стратег. Он пошел по пути разрушения, так как решил, что таким образом заставит нас сдаться. Но на самом деле он лишь усилил наше желание драться до конца. Дальновидный стратег прежде всего постарался бы обратить в свою пользу слабость противника, например давнюю вражду между некоторыми нашими городами. Но почему-то вместо этого Кесселл продолжает демонстрировать свою свирепую жестокость.

По виду слушателей Кассиус понял, что они поддерживают его. На этом Совете он прежде всего преследовал две цели: во-первых – убедить присутствующих поддержать его рискованный план и во-вторых – постараться вернуть им надежду на победу над чародеем.

– Теперь обсудим наши возможности, – сказал он, взмахнув рукой. – Корабли на Мир Дуальдоне и Лек Деннишире держатся вместе и ждут лишь нашего сигнала. Люди Гуд Мида и Дуган Хола тоже вышли в озеро и тоже ждут сигнала к атаке, прекрасно понимая, что в случае нашего поражения им несдобровать! – Кассиус облокотился на стол и, взглянув в глаза по очереди каждому из присутствующих, мрачно заметил: – Мы можем потерять все! Наши дома, наших жен и детей. И нам некуда бежать!

Он продолжал вдохновлять членов Военного совета на битву, и вскоре к нему присоединился Гленсатер, быстро сообразивший, как важно сейчас поднять боевой дух защитников Брин Шандера. Все это время Кассиус внимательно наблюдал за их лицами и наконец решил, что момент настал. Настроение испуга и отчаяния сменилось твердой решимостью отстоять свою свободу. Настал момент изложить план сопротивления.

– Кесселл потребовал, чтобы мы прислали гонца, – сказал он. – Так мы и сделаем.

– Судя по всему, идти придется тебе или мне, – сказал Гленсатер. – Как думаешь, кому лучше взять это на себя?

Кассиус криво усмехнулся.

– Никому, – ответил он. – Одному из нас пришлось бы идти лишь в том случае, если бы мы решили подчиниться его требованиям. Но у нас есть еще кое-кто, – с этими словами выборный представитель Брин Шандера повернулся в сторону Реджиса. Хафлинг, который сразу понял, к чему клонит Кассиус, поежился. – В последние годы один из нас заслужил прямо-таки легендарную славу своим даром убеждения. Возможно, его таинственная способность воздействовать на собеседника поможет нам выиграть время в борьбе с чародеем.

Реджису стало не по себе. Он так и знал – волшебный рубин когда-нибудь втянет его в историю, из которой уже будет не выпутаться.

Члены Совета, явно заинтересованные предложением Кассиуса, все как один повернулись к хафлингу. После памятного Совета, который состоялся несколько недель назад, молва о том, как Кемп раскрыл удивительные способности Реджиса, быстро облетела все города долины. И, как это обычно бывает, при каждом пересказе слух постепенно обрастал новыми подробностями. Реджис нисколько не сожалел, что его секрет стал всеобщим достоянием, и люди при разговоре старались не смотреть ему в глаза. Напротив, он даже был доволен той славой, которую принес ему камень. Но ему и в голову не приходило, чем все это может закончиться.

– Значит, решено – во дворец Акара Кесселла отправится хафлинг, бывший выборный от Одинокого Леса, – объявил Кассиус, и все собравшиеся единодушно поддержали его. – Возможно, нашему маленькому другу удастся убедить чародея в том, что он неправ!

– Ты ошибаешься! – запротестовал Реджис. – Это всего лишь слухи…

– Скромность, – перебил его Кассиус, – вне всякого сомнения, является одним из твоих главных достоинств, добрый хафлинг. Все собравшиеся прекрасно понимают искренность твоих сомнений. Именно поэтому все мы несказанно восхищены тем, что ты решил обратить свой дар против Акара Кесселла, даже несмотря на некоторую неуверенность в своих силах.

Реджис зажмурился и ничего не ответил, прекрасно понимая, что предложение Кассиуса пройдет в любом случае – независимо от того, согласен он с ним или нет.

Так оно и случилось. Все проголосовали «за».

После того как решение было принято, Кассиус быстро свернул заседание. Он прекрасно понимал, что остальные проблемы: перенаселенность города, нехватка пищи и многое другое – сейчас не имеют ровным счетом никакого значения. Если Реджис потерпит неудачу, дальнейшее сопротивление чародею мгновенно потеряет всякий смысл.

До конца Совета Реджис не проронил ни слова. Он пришел сюда лишь для того, чтобы, если понадобится, поддержать своих друзей при голосовании. Он даже не собирался выступать на Совете, не говоря уже о том, чтобы становиться ключевой фигурой плана борьбы с Кесселлом.

Военный совет закончился, и, провожая его участников к дверям, Кассиус и Гленсатер обменялись торжествующими взглядами.

Реджис хотел было улизнуть, выйдя из зала вслед за остальными. Но Кассиус, желая побеседовать с тем, кому предстояло воплотить его план, ловко захлопнул дверь прямо перед носом хафлинга.

– Мог бы сначала обсудить свою затею со мной, – проворчал Реджис, увидев, что дверь закрылась. – По-моему, решать, идти мне или не идти, должен был я!

Кассиус повернулся к нему.

– Ни у кого из нас нет выбора, – сказал он. – А так нам хотя бы удалось вселить в них надежду.

– Ты меня переоцениваешь, – возразил Реджис.

– А мне кажется, что совсем наоборот – это ты себя недооцениваешь, – сказал Кассиус.

Реджис прекрасно понимал, что он ни за что не отступится от своего плана, но уверенность Кассиуса несколько успокоила и его самого.

– Давай ради нашего общего блага надеяться, что у тебя все получится, – сказал Кассиус, усаживаясь в кресло. – Лично я в это искренне верю. Я верю в тебя, хотя ты, похоже, сам в себе сомневаешься. Я прекрасно помню, как ты тогда, пять лет назад, управился с Кемпом, хотя я понял это лишь после того, как он сам это признал. Ты действительно обладаешь даром убеждать людей, Реджис из Одинокого Леса, и это лишний раз подтверждается тем, что твоя тайна была неведома нам в течение стольких лет!

Реджис покраснел и был вынужден признать, что в словах Кассиуса есть доля истины.

– А уж если тебе по силам справляться с такими упрямцами, как Кемп из Таргоса, Акар Кесселл должен показаться тебе не более чем пустячной забавой!

– В том, что Кесселл скорее всего не обладает большим умом и силой воли, я с тобой согласен, – сказал Реджис. – Но чародеи тонко чувствуют колдовские фокусы. И ты забываешь о демоне. К такому чудовищу я и подойти-то не посмею, не то что пытаться его в чем-то убедить!

– Нам остается только надеяться, что тебе не придется иметь с ним дело, – согласился Кассиус, вздрогнув при мысли о чудовище. – Но я убежден в том, что идти в башню к чародею должен именно ты. Если нам не удастся затянуть осаду до тех пор, пока их армию не начнут раздирать внутренние противоречия, мы пропали! Я считаю себя твоим другом и, поверь, ни за что не стал бы просить тебя отправиться навстречу такой опасности, если бы видел иной выход.

Сейчас на лице Кассиуса, буквально несколько минут назад излучавшем оптимизм и уверенность в победе, лежала печать беспомощности и отчаяния.

«Совсем как умирающий от голода, который молит о куске хлеба», – подумал Реджис.

Хафлинг не мог не согласиться с тем, что план Кесселла логичен и другого выхода действительно нет. Кесселл не дал им времени перестроить свои силы после первой атаки, а спалив Таргос, чародей дал понять, что точно так же может обойтись и с Брин Шандером.