Мудрость Ангельская о Божественной Любви и Божественной Мудрости - Эммануил Сведенборг

425. XX. Что все однако же и в таком случае остается способность к разумению, называемая Рассудливостью, и способность к действованию, называемая Свободою. Об этих двух способностях, принадлежащих человеку, сказано было выше, в N 264 до 267. Обе эти способности имеет человек для того, дабы он мог из натурального стать духовным, т.е., возродиться; ибо, как выше сказано, любовь у человека составляет то, что соделывается духовным и возрождается; соделаться же духовною или возродиться не может она иначе, как лишь через познание, посредством разума своего, о том, что такое злое и что такое доброе, и оттоле, что такое истинное и что такое ложное; ибо когда человек знает это, то он может избрать то или другое; и если изберет доброе, то может разумом своим узнать те средства, какими может достигнуть доброго; средства эти, которыми может человек дойти до доброго, все провидены: знать и разуметь эти средства есть дело Рассудливости, а желать их и приводить их в действие есть дело Свободы; вследствие Свободы также человек желает познавать, уразумевать и иметь в мыслях оные. Об этих Способностях, называющихся Рассудливостью и Свободою, ничего не знают те, которые думают, по учению Церкви, что все духовное или Богословское, превышает разум, и что от того должно веровать ему без разума; все такие не могут не отвергать той способности, которая называется Рассудливостью; те же, которые по Учению Церкви, думают, что никто не может делать доброго сам по себе, и что потому не должно делать доброго ни по какой воле, ради спасения, не могут не отвергать по началу религии обеих этих способностей, принадлежащих человеку; почему самому все те, которые утвердили себя в таких верованиях, сообразно этой вере своей, лишаются после смерти и той и другой способности, и иметь возможность быть в Свободе Небесной, вместо нее находятся в свободе адской, и вместо того, чтобы по Рассудливости быть в мудрости ангельской, находятся в адском безумии: и, что удивительно, они признают однако же существование обеих этих способностей, но только в делании зла и в мышлении ложного, и не знают, что свобода делать злое - есть рабство, а рассудливость в мышлении ложного есть безрассудство. Но надлежит хорошо знать, что обе эти способности, как Свобода, так и рассудливость принадлежат не человеку, но Господу у человека, и что они не могут ни присвоиться, ни быть даны человеку, как его (собственные), а бывают только присущи у человека непрестанно от Господа, и никогда у него не отнимаются, по причине того, что без них он не мог бы спастись; ибо без них не мог бы он возродиться, как это уже сказано; почему Церковь и научает человека, что сам от себя он не может ни мыслить истинного, ни делать доброго. Но поелику человек чувствует не иначе, как лишь таким образом, что истинное мыслит он сам от себя и доброе делает также сам от себя, то и очевидно, что он может (должен) думать, что истинное мыслит он, как бы сам от себя; и доброе делает как бы сам от себя; ибо, если не будет он думать таким образом, то он или не будет мыслить истинного и делать доброго, и таким образом не будет иметь никакой религии, или же будет мыслить истинное и делать доброе сам от себя, и тогда припишет самому себе то, что Божественно. Что человек должен мыслить истинное и делать доброе, как бы сам от себя, это видно в Учении о Жизни для Нового Иерусалима от начала и до конца там.

426. XXI. Что Любовь духовная и небесная есть Любовь к ближнему и Любовь к Господу, а любовь натуральная и чувственная есть любовь к миру и любовь к самому себе. Под любовью к ближнему разумеется любовь к служениям, а под любовью к Господу разумеется Любовь к совершению служений, как это уже показано. Причина тому, что эти Любови духовны и небесны, та, что любить служения и совершать их из любви к ним, составляет нечто отдельное от любви собственной у человека, ибо кто духовно любит служения, тот имеет в виду не себя, но других вне себя, к благу которых он питает расположение. Этим любовям противоположны любовь к самому себе и любовь к миру, ибо эти последние имеют в виду служение не для других, но для себя, и все те, которые совершают такие служения, извращают Божественный порядок и поставляют себя на место Господа, а мир - на место Неба, почему самому и отвращаются они от Господа и от Неба; отвращаться же от них значит обращаться к аду; но более об этих любовях можно видеть выше, в N 424. Но человек не чувствует и не ощущает в себе различия между любовью к совершению служений для самых служений и между любовью к совершению служений для самого себя; почему и не знает он, совершая служения, совершает ли он их для самого служения, или только для самого себя; но он должен знать, что постольку совершает он служения для самых служений, поскольку он избегает зла; ибо поскольку он убегает его, постольку совершает он служения не сам от себя, но от Господа; ибо как злое и доброе противоположны между собою, то и находятся каждый постольку в добром, поскольку не находится в злом; и никто не может быть вместе и в злом и в добром, ибо никто не может вместе двум господам работать. Я говорю это для того, дабы известно было, что хотя и не ощутительно для человека по чувствам, совершает ли он служения свои для самых служений, или только для самого себя, то есть, духовные ли это служения, или чисто натуральные, но что однако же он может узнать это из того, мыслит ли он о злом, что оно грех, или не мыслит; если мыслит он, что оно грех, и от того не делает зла, то служения, совершаемые им, духовны; и в таком случае, если по отвращению убегает он грехов, то вместе с тем он начинает также ощущать и по чувствам любовь к служениям для самых служений, и ощущает это по духовной приятности, испытываемой от Служения.

427. XXII. Что то же самое происходит в отношении любветворительности и веры и в отношении соединения их, что происходит с волею и разумом и с соединением их. Есть две любви, по которым различаются Небеса, Любовь Небесная и Любовь духовная; Любовь Небесная есть любовь к Господу, а любовь духовная есть любовь к ближнему; любови эти расзличаются тем, что любовь небесная есть любовь к доброму, а любовь духовная есть любовь к истинному; ибо те, которые находятся в любви небесной, совершают служения из любви к доброму, а те, которые находятся в любви духовной, совершают служения из любви к истинному; супружество любви Небесной состоит в супружестве ее с мудростью, а супружество любви духовной состоит в супружестве ее с разумением; ибо принадлежность мудрости есть делание доброго из доброго, а принадлежность разумения есть делание доброго из истинного, почему любовь небесная творит доброе, а любовь духовная творит истинное. Различие между этими двумя Любовями может быть описано только следующим образом: Те, которые находятся в Любви небесной имеют мудрость начертанную в своей жизни, а не в памяти, почему и не говорят они о Божественных истинах, а творят оные. Но те, которые находятся в любви духовной, имеют мудрость, начертанную в их памяти, почему и говорят они о Божественных истинах и приводят их в действие из начал, содержащихся у них в памяти. Те, которые находятся в любви небесной вследствие того, что мудрость начертана в их жизни, слыша что-нибудь, тотчас же постигают - истинно ли оно или нет, и когда спрашивают их - истинно ли это, они отвечают только: да, или нет, и они-то разумеются в словах Господа: "Да будет слово ваше: да, да, нет, нет", Матф. V. 37 и как они таковы, то и не хотят они ничего слышать о вере, говоря: что такое вера? не есть ли она мудрость? И что такое любветворительность? Не есть ли она делание? и когда говорят им, что вера состоит в думании того, что человек не понимает, то они отвращаются и говорят: он безумствует. Они то находятся в Третьем Небе и суть мудрейшие из всех. Такими становятся в Мире те, которые, как скоро слышат Божественное, тотчас же прилагают оное к жизни, отвращаясь зла, как адского, и обожая Одного Господа. Все такие, как пребывающие в невинности, кажутся для других детьми; и как они не говорят ничего о истинах мудрости, и как в речах их нет никакого тщеславия, то и кажутся они также простыми; хотя со всем тем, слыша кого-нибудь говорящего, они тотчас же, по одному даже звуку голоса, постигают все в любви его, и, по произношении слов, все в его разумении. Все такие пребывают в супружестве любви и мудрости от Господа, и представляют собою Сердцевую часть Неба, о которой уже сказано.

428. Но те, которые пребывают в любви духовной, которая есть Любовь к ближнему, не имеют мудрости, начертанной в жизни их, а имеют только разумение, ибо, как сказано выше, дело мудрости - творить доброе из расположения к доброму, а дело разумения - творить доброе из расположения к истинному. Они также не знают, что такое вера, и когда называется перед ними вера, они разумеют истину, а когда называется любветворительность, они разумеют - творить истину: если же говорят им, что должно верить, они называют это пустыми словами и прибавляют, кто не верит истине? говорят они так потому, что видят истинное во свете своего Неба; почему верить в то, что не видишь, и называют они или простотою или слабоумием. Все такие составляют собою Легочную часть Неба, о которой также сказано выше.