Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал - Владимир Геннадьевич Поселягин

и готовился. Так что оружие мне реально было нужно. Нашим ничего не дадут пяток единиц, что у меня есть, так что особо я не переживал, что якобы ограбил бойцов, тем более у них я как раз ничего не брал, ну кроме патронов, но ими их и так снабжают, а у меня подобного снабжения нет. Вот и приходится придумывать разные способы законно пополнить боезапас, как я это сделал с автоматом. Совесть меня не мучила. Разве что я все чаще стал думать о том, что зря не попробовал пробиться к Сталину и не рассказать о будущем. Понимаю, что идея бредовая, ну кто меня бы слушать стал? Тем более особо ничего рассказать я бы не смог, кроме начала войны, не ученый и историк, а обычный бизнесмен, который умел жить и давал жить другим. Качества, скажем, не те, чтобы меня встретили с распростертыми объятиями. Да и свобода мне реально была дороже. Спасти тех, что пострадал, погиб или пропал за первые месяцы войны, да и вообще за эту войну? Я думал об этом, еще когда лежал раненый на печи у деда, очень долго думал. Не посчитайте меня трусом, но я тогда реально испугался. А если я все не исправлю, а история изменится и станет еще хуже? Эту версию я знаю, и как раз она, несмотря на потери, была самой приемлемой, именно поэтому и с отправкой писем тянул до последнего, чтобы минимизировать потери в первый год войны. Ведь как, я хоть и не историк, но все же разнообразно развитая личность и мне было известно, что в начале сорок первого года англичане чуть ли не заключили мир с немцами, там какая-то мелочь помешала. А тут хватило бы толчка от меня, как англичане вошли бы в ОСИ и было бы совместное нападение, а вот этого наши бы не выдержали, точно не выдержали. Этого и боялся, долго думал и гадал, что выбрать. Вот и решил отдать выбор на волю случая. Взял монетку, сделал свой выбор и подбросил. Выпала та сторона, где информацию подавать можно, но дозированно и очень осторожно. Вот такая история. А сейчас уже сомневаться начал, что монета упала нужной стороной.

– Да-а, вот оно как все повернулось, – вздохнул я.

Дед косо посмотрел на меня и тоже вздохнул. Так и ехали вместе дальше по тихому лесу. Хотя нет, уже не тихому, вдали явно загрохотали бомбы. Что-то бомбят. Достав карту, я провел пальцем по линии и задумался.

– Хм, а кого это бомбят, тут же нет нормальных целей? Может, нашу часть какую при передвижении по дороге? Да и рано, только-только рассвело.

Кто и кого бомбил, мы так и не узнали, как двигались лесом по разным дорогам, так и шли, а тут были кругом леса. Подлянок от майора я так и не дождался, но был один случай в этот же день, когда мы покинули лагерь у Старой Руссы. Не хочу его особо описывать, в общем я лишился «вальтера», того, что ППК, обзавелся синяком на солнечном сплетении и разбитой губой. Один командир НКВД, он остановился рядом и вышел дорогу спросить, заметив, что у меня сбоку топырится, побил и отобрал оружие, тут же прыгнул в машину и усвистал. Я даже сразу и не понял, что произошло, стою в майке, тот рубаху успел содрать, а потом оружие с кобурой и вдали пыль от уезжающей машины. Когда смог отдышаться, конечно, бросился к телеге, да поздно. Очень быстрый и резкий оказался, скотина, бил не жалея. Я пока СВТ откапывал, тот ушел. Не успел, до сих пор обидно. Семья в шоке от такого зрелища была. Ладно, через пару дней я успокоился и перестал строить планы вырезать весь наркомат, хрен с ним, пересекутся еще наши пути-дорожки.

Армейские посты встречались трижды за следующие четыре дня, пока мы не выехали на главную трассу до Москвы. Кстати, отнюдь не пустую, беженцев хватало. Появились переполненные рейсовые автобусы, машины тоже были, включая гражданские, все двигалось, все ехало в сторону Москвы. Вот и мы, вернувшись к привычной скорости передвижения, километров по двадцать пять – тридцать в сутки, иногда отдыхая пару дней в отличных местах для этого, тоже с каждым днем приближались к столице.

После Старой Руссы я был несколько напряжен, ожидал подлянки от армейцев. Когда первый пост засек, практически все снял с телеги и повозки, укрыв в кустах, а проехав его (на нас даже внимания не обратили), потом несколько часов бегал в обход поста, все перенося. Второй пост проехал с осторожностью с грузом, как-то не было желания больше все на себе носить или волоком тащить, первого раза хватило. Ну а третий пост ни я на них, ни они на меня не обратили внимания. Вот так и ехали, и чем дальше, тем меньше людей в военной форме мы видели. В последние дни так вообще ни одного, тем более когда добрались до Твери, мы там на пару дней остановились на окраине и пополнили припасы, ушли с основной трассы и двигались проселочными дорогами. Все уже привыкли к такой жизни, что, когда появился указатель «До Москвы 32 километра», некоторые не могли поверить, что все, завтра прибудем на место.

Остановившись у указателя, я стал созывать всех к нему. Маринка с Ольгой умотали дальше, она за все время движения от Старой Руссы мало покидала седло велосипеда и за дорогу стала вполне опытной велосипедисткой. Теперь еще и пассажиров катала, одну из сестричек. Она нашим дозором была. Конечно, мы уже давно оторвались от немцев, не наступают нам на пятки, да и с опасных земель ушли, не требуется, если приспичило в кустики, стоять рядом и охранять с винтовкой в руке, как мы это делали раньше, а то так зевнешь и утащат. Повезет, если вскрикнуть удастся. Да-да, мы сами не раз находили тела таких несчастных зарезанных и ограбленных, да и от других беженцев не меньше историй наслушались. Беда сплачивает, многие беженцы организовывались в группы и охраняли друг друга. Это помогало, число пропаж у них резко снизилось, вот одиночкам не везло. А тут последние недели все спокойно было, да, беженцев хватало, однако и ограблений стало меньше. Я не говорю, что совсем исчезли, то тут коня уведут, то там девушка красивая пропадет, таких по кустам надо искать, но в принципе безопаснее стало. Я уже перестал обшаривать кусты на предмет неопознанных тел, мне хватило первых криков малышни, когда