Проклятие Каменного острова - Ирина Аркадьевна Алхимова

покрытое порезами и ссадинами лицо Джастина в его памяти всплыл эпизод их схватки, а потом воспоминания хлынули лавиной. Как подобное могло с ними произойти? И почему Светлая госпожа приказала своей охране оставаться снаружи? Его даже не было рядом, когда она сражалась со злом, вместо этого он пытался убить своего верного соратника…

Чувствуя, как кровь из раны на шее медленно проникает под кольчугу из шкуры виверна, Кэйд закрыл глаза и прислушался к своим внутренним ощущениям.

— Не надо отчаиваться, мой друг, госпожа жива, но ее дух сейчас очень далеко отсюда, — Джастин никак не отреагировал на его слова, продолжая судорожно сжимать Мону в объятиях. Тогда Кэйд наклонился и прикрыл ладонями Розу на ее груди. В сердцевине золотого цветка медленно пульсировал крохотный пурпурный огонек. — Видишь? Она дышит, хоть и очень слабо. Надо бы соорудить навес…

Кэйд выпрямился и окинул взглядом место недавней схватки, пытаясь отыскать среди окровавленных, запорошенных пылью бойцов своего заместителя.

За время этого похода кианнасах успел неплохо узнать капитана Хартли. В воинской иерархии, в мастерстве владения оружием и в командирском опыте они были подобиями друг друга. К тому же оба любили Мону Корвел. Кэйд помог Джастину перенести Мону в тень и уложить ее на походное одеяло. Капитан был так глубоко погружен в свое горе, что эльф решил его немного подбодрить.

— Послушай меня, госпожа будет жить! Эти вершители судеб не допустят, чтобы с ней что-нибудь случилось, особенно сейчас, когда … — кианнасах оборвал себя на полуслове, но было уже поздно. Джастин поднял голову и посмотрел ему в глаза.

— Продолжай. Скажи мне то, чего я не знаю, — Кэйд молчал, но капитан без труда прочитал на его лице страх, скрытый под бесстрастной эльфийской маской. Джастин медленно поднялся и шагнул вперед, до предела сократив расстояние между ними. — Ты не можешь оставить меня в неведении, — он боролся с желанием схватить эльфа за грудки и как следует встряхнуть, — это касается нас всех!

— Нет, капитан, только тебя, потому что госпожа носит под сердцем твоего ребенка.

Кэйд говорил что-то о своих опасениях, о ведьмах, колдунах и первой беременности Моны, но Джастин его уже не слышал. С тех пор, как он себя помнил, удары сыпались один за другим, Судьба постоянно испытывала его на прочность. Сколько еще напастей он сможет выдержать и не сломаться? Неужели тех, что уже были, недостаточно?

Джастин покачнулся. Он сознавал, что патрульные и эльфы в тревоге наблюдают за ним, но не сумел совладать с собой, тяжело опустился на камень и в отчаянии сжал голову руками.

— Боги, почему, почему она мне не сказала?!

— Госпожа не сказала никому, ни живым, ни мертвым.

— Это моя вина! — Джастин вцепился пальцами в волосы и дернул, что есть силы. — С таким везением мне следовало держаться от нее подальше, а я, дурак, размечтался о любви… Знаешь, я ведь уже один раз потерял жену и ребенка, больше мне такого не пережить.

Кэйд опустился рядом с ним на колено.

— Тебе и не придется, капитан, Смерть собрала свою жатву. Таэль из клана Воздуха мертв, волшебники больше не воскресли, замок просто завален трупами.

Эльф намеренно говорил тихо, без эмоций в голосе, и Джастину, наконец, удалось взять себя в руки. Он поднялся и негнущимися пальцами доверху застегнул изрядно потрепанный в походе мундир.

— Ладно, будем ждать, нам в любом случае некуда деваться.

***

Временный лагерь разбили прямо под древней стеной, а накрытое плащом тело Таэля эльфы уложили на нижнюю ступень лестницы. Кроме камня и песка на острове не было ничего, поэтому пищу и особенно воду путешественникам приходилось экономить. После той необъяснимой бойни, которую они устроили между собой, патрульные и эльфы чувствовали неловкость, поэтому занимались повседневными делами с удвоенным рвением.

Каждую свободную минуту капитан проводил под навесом, сидя на плоском камне рядом с постелью Светлой госпожи. Время от времени он осторожно протирал влажной тканью ее лицо и руки, смачивал губы отваром эльфийских трав, гладил пряди золотых волос. И молился. Теперь, когда первая волна отчаяния немного отступила, Джастин снова стал чувствовать свой амулет, но ощущения были какими-то странными. Как будто в нем нашла приют частица магии Моны.

Полог был поднят, чтобы впустить внутрь палатки немного свежего воздуха, но слабый сквозняк уже доносил во двор ужасное зловоние, наползавшее из недр огромного саркофага. Тела вампиров быстро разлагались, а без помощи магии справиться с этой проблемой было невозможно. Мимо Джастина прошли Кини и Кэйд с черными мешками в руках, и он мимолетно подумал, что уже где-то встречал вышитую на них монограмму…

— Алан, займи мое место! — Хартли стрелой вылетел из-под навеса и, что было сил, помчался вслед за эльфами. Свернув, наконец, в нужный коридор, он увидел, как Кинниал наклоняется над лежащей на полу неопрятной кучей черного тряпья. — Стой, Кини!! Во имя неба, не трогай его, даже пальцем не касайся!

Голос Джастина эхом отразился от каменных стен, и эльф замер над телом Древнего в неудобной позе, переводя взгляд с тяжело дышащего капитана на отвратительную мумию у своих ног.

— Я всего лишь хотел посмотреть, нет ли при них каких-нибудь артефактов. Госпожа всегда собирала…

— Да-да, я знаю, но к телам Древних прикасаться нельзя, это вас убьет. Даже предметы, которые они носили на себе, смертельно опасны, пока их не коснется кто-то обладающий силой.

Кини и Кэйд на всякий случай отступили от покойника на пару шагов.

— Выходит, никто так и не сможет их обыскать?

— Только Светлая госпожа, — Джастин сделал глубокий вдох и коснулся амулета через сукно мундира, — а теперь и я … наверное.

— Ты уверен, капитан? — Кэйд с подозрением уставился на него. — Что я скажу госпоже, если с тобой что-нибудь случится?

— Скажешь, что я всячески противился, но