Нелегальная разведка - Владимир Сергеевич Антонов

сожалению, «Вик» оказался слабым человеком. Четыре года, проведенные в Америке, оказали на него пагубное влияние. Падение «Вика» началось с обыкновенной рюмки спиртного и как следствие — нехватка денег, отчего он стал тратить на личные нужды государственные средства, выделенные на оперативную работу. Весной 1955 года он присвоил пять тысяч долларов, выданных ему для передачи семье одного агента. Пьянство повлекло за собой и моральную распущенность. В тайне от Центра он женился и, по существу, самоустранился от выполнения задания. Особенно пагубными для него были девять месяцев 1955 года, когда «Марк» по вызову Центра находился в Москве на отдыхе и переподготовке. Почувствовав отсутствие должного контроля, он окончательно спился. Возвратившись в январе 1956 года в США, «Марк» убедился в бесполезности дальнейшего пребывания своего помощника в стране и поставил перед Центром вопрос о его отзыве.

Приказ о возвращении в СССР «Вик» воспринял очень болезненно и выехал в Европу лишь после настойчивых требований Центра.

В связи с таким поведением «Вика» Центр рекомендовал «Марку» прекратить контакты с ним, законсервировать связь с источниками информации, перейти на другие документы и переехать из Нью-Йорка на юг страны, а в случае опасности — покинуть страну по известному ему маршруту. «Марк» четко выполнил указание Центра.

В Дейтон-Бич, во Флориде, он пробыл 18 дней, выдавая себя за Мартина Коллинза. С большим трудом ему удалось получить и расшифровать только одну телеграмму Центра, где сообщалось о встрече с «Виком» в Париже, который заявил, что у него все в порядке и обстановка вокруг него спокойная. Полагая, что опасность миновала, «Марк» на свой страх и риск решил вернуться в Нью-Йорк, но до установления связи с Центром и получения дальнейших инструкций проживать по документам Коллинза и на своей квартире не появляться.

По почтовому каналу «Марк» информировал Центр о своем возвращении в Нью-Йорк и намерении взять из квартиры радиоприемник и находившиеся там в тайнике оперативные материалы. Из-за помех ответа из Центра он не смог получить. Приняв все необходимые меры предосторожности, ему удалось пройти в свою квартиру, изъять из тайника все необходимое. Рассматривая содержимое вещей, «Марк» случайно уронил контейнер с мягкой пленкой на пол. Пошарив безуспешно в темноте по полу, он подошел к окну и взглянул вниз на улицу. Не заметив там ничего подозрительного, он зажег свет и спустя две-три минуты нашел контейнер, затем покинул квартиру.

Вечером следующего дня состоялась очередная радиопередача Центра. Несмотря на безотказный в прошлом приемник, на этот раз сигналы проходили слабо из-за сильных помех телевизионных передатчиков. Разведчик все же принял с трудом телеграмму, ее расшифровка заняла очень много времени и текст полностью прочитать не удалось. «Марк» лег спать поздно ночью.

А утром 21 июня 1957 г. последовал его арест…

Причиной ареста послужило прямое предательство «Вика», который добровольно явился в посольство США в Париже, сообщил о своей принадлежности к советской нелегальной разведке и попросил политического убежища, пообещав сотрудничать со спецслужбами. На военном самолете он тайно был доставлен в США, где поступил в распоряжение ФБР. На поиски «Марка» были брошены значительные силы этого ведомства. 9-летнее пребывание разведчика на территории США, под боком ФБР, рассматривалось как крупный провал в деятельности американской контрразведки.

Руководитель ФБР Гувер впоследствии отмечал:

«Хейханен дал нам ключ к тайне. В одном лишь случае Марк поступил неосторожно и позволил раскрыть себя. Хейханену не хватило фотоматериалов, а они требовались срочно, и Марк привел его в Бруклин, где хранил эти материалы. Хейханен не мог вспомнить адреса кладовой, но она была на 4-м или 5-м этаже, он знал, что это здание расположено где-то рядом с Фултон и Кларк-стрит. ФБР наводнило этот район сотрудниками, и вскоре их поиски привели к дому № 252 по Фултон-стрит, в котором на 5-м этаже располагалась студия Эмиля Р. Голдфуса. От жильцов узнали, что Голдфус исчез с конца апреля, примерно в тот же день, когда Хейханен отправился во Францию. За домом № 252 по Фултон-стрит было установлено постоянное наблюдение».

Длительное безуспешное наблюдение за домом, очевидно, притупило бдительность сотрудников ФБР, и они не заметили, как «Марк» прошел в ателье. Лишь когда в его комнате на некоторое время загорелся свет, со стационарного поста на 12-м этаже отеля «Турэйн» (напротив дома № 252) наружным постам последовала команда начать слежку за находившимся в ателье человеком. Соблюдая меры предосторожности, наружное наблюдение довело «Марка» до отеля «Лэнтэм», его секретно сфотографировали, установили личность.

Хотя нелегалы, как правило, готовы к экстремальным ситуациям, арест всегда является тяжелейшим испытанием для разведчика. Однако провал не сломил «Марка».

Стремясь показать свою осведомленность, сотрудник ФБР невольно выдал источник поступившей к ним информации, назвав «Марка» полковником. «Марку» сразу же стало ясно, что «Вик» предатель, ибо только он знал о присвоении ему звания полковника. Для предотвращения провокаций со стороны ФБР надо было как можно скорее уведомить Центр о своем аресте. Обдумав сложившуюся ситуацию, «Марк» и решился выдать себя за своего покойного друга Рудольфа Ивановича Абеля, советского гражданина, которому якобы удалось во время войны в разрушенном блиндаже найти 50 тысяч долларов и уйти на Запад. Он рассчитывал, что, как только в печати появится сообщение об аресте Рудольфа Абеля, его коллеги сразу же поймут: речь идет о «Марке».

Марк твердо дал понять своему адвокату Дж. Доновану, выделенному коллегией адвокатов для его защиты, что ни при каких обстоятельствах не пойдет на сотрудничество с правительством США и не сделает во имя своего спасения ничего такого, что могло бы нанести ущерб его Родине. Большое впечатление на Донована произвели слова его подзащитного: «Я не хочу, чтобы Вы делали что-нибудь такое, что может умалить достоинство человека, честно служившего великой стране».

Позже И. Естен, один из летописцев американской эпопеи советского разведчика, рассказывая о событиях, связанных с его арестом и судом, в своих воспоминаниях был вынужден признать высокие профессиональные и личные качества Марка, его несгибаемую веру в правоту того дела, которому он служил:

«…В течение трех недель Абеля пытались перевербовать, обещая ему все блага жизни. Когда это не удалось, его начали пугать электрическим стулом. Но и это не сделало русского более податливым. На вопрос судьи, признает ли Абель себя виновным, он, не колеблясь, отвечал: «Нет».

…Процесс против Абеля был интересен и с такой точки зрения: хотя вина и осуждение обвиняемого стояли вне всяких сомнений и несмотря на то, что американский психоз шпионажа находился на грани истерии, общественное мнение почти единодушно стояло на стороне Абеля».

Суд приговорил «Марка» к 30 годам каторжной тюрьмы, что для