Эхо Непрядвы - Владимир Возовиков

Издали не разглядишь значки на пиках, снаряжение и обличье всадников, а подойти ближе мешало открытое пространство. Передовые сотни миновали реку, серыми змеями поползли серпуховской дорогой, растягиваясь и сжимаясь. "Уж не на Тарусу ли наладился Ольг с дружиной? Но займи он этот спорный город - Владимир Храбрый кинется на него. Расхлебывай тогда кашу Димитрий Иванович!" Олекса стал считать сотни на переправе. Четвертая… шестая… девятая… Влажная после дождя земля не давала пыли, что там за окоемом, нельзя угадать, но уже вторая тысяча стекала с лесистой возвышенности к реке, и разведчика охватила нешуточная тревога. То, что кони степняцкие, еще ничего не значило - на таких ездили и рязанцы, - верблюды во вьючном караване - вот что взволновало Олексу. На переправе произошло какое-то замешательство, всадники разлетелись с дороги, небольшой отряд, вздымая сверкающие брызги, стремительно прошел свободным бродом, стал на берегу. Желтая окровавленная птица вдруг затрепыхалась над берегом, у Олексы вырвался вскрик:

- Ханское знамя! Это ж война пришла, братья!

С лесистого увала текли и текли новые сотни. Войско могло идти целый день, а терять нельзя ни часа. Скоро из низинной дубравки, где прятался основной отряд, вылетели четверо всадников. Двое мчались на север, в Москву. Двое - в Серпухов.

Сцепив зубы, Олекса продолжал считать врагов. Рваная серая змея казалась бесконечной. Ханское знамя не двигалось - владыка Орды, кажется, тоже подсчитывал свое войско на переправе. Чуть поодаль от знамени маячил некто в далеко заметном голубом корзно или халате. Сам хан? Но кто же тогда под знаменем?

Как взять "языка"? Опытные воеводы учили его искать в силе врага его слабость. В чем сейчас может проявиться слабость степняков, превосходящих его отряд, наверное, тысячекратно? Ну конечно же в том, что они никак не испугаются нескольких москвитян, вблизи своих туменов будут беспечны.

- За мной! - крикнул наблюдателю, откатываясь с гребешка, за которым лежал. Пожилой десятский, увидев бегущего начальника, скомандовал отряду: "На конь!"

- Со мной - трое. А ты, Клевец, веди остальных в боярковый лог. Держи засаду и жди гостей.

- Ну, как за вами большой силой кинутся? - усомнился догадливый, осторожный десятский.

- Не бойсь, всю Орду на тебя не наведем.

Прикрываясь рощами, четыре десятка сакмагонов поскакали на север. Олекса выждал и с тремя оставшимися медленно двинулся к переправе. На глаза врагу они вылетели легким аллюром, со сбитыми на затылок шапками, остановились, словно бы в недоумении. И заметили, как насторожились ордынцы, как "голубой халат" подлетел к желто-кровавому знамени, под которым Олекса теперь различал всадника в сверкающей шапке или шлеме. От переправы к разведчикам помчался гонец.

- Глянь-ко, нашенский! - изумился молодой сакмагон. Олекса тоже с недоумением рассматривал русобородого, еще не старого воина, который остановился в тридцати шагах.

- Здорово, ратнички, откуль будетя?

- Здорово, богатырь. Сам-то откуль?

- Дружина великого князя Ольга Ивановича.

- А мы пронские.

- Далеконько гуляетя, пронския. - Рязанец глядел недоверчиво.

- Да и вы ня близко, рязанския. С кем хороводы-то водитя? - Олекса теперь понимал причину своей тревоги: Орда в сорока верстах от порубежья Москвы, а с рязанской стороны - ни одного сигнала.

- Земля-т наша, - отвечал рязанец. - С кем хотим, с тем хороводничаем. Велит вам князь Ольг быть к няму.

- Это уж как мой начальник скажет. Все ж таки князь-то ваш, как погляжу, ня на охоту выехал с ордынским ханом. Добяги-ка до мово начальника.

- Иде ж он, начальник твой?

- А рядышком, за увалом - вон роща.

- Добро. Все одно велено вас всех привесть. - Он оборотился, посигналил своим шапкой. Впятером проскакали за гребень, рязанец тревожно завертел головой: - Иде ж он, начальник-то?

Двое разведчиков оказались по бокам "гостя", третий - сзади. Он и глазом не успел моргнуть - уж саблю его выдернули из ножен, лук - из саадака, пристегнутого к седлу.

- Скачи и не думай супротивничать! - остерег Олекса. - Мы - разведка московского князя.

- Што творитя, ребяты? Все одно - догонют, заводныя у них. Вас порубют и меня с вами… Воротитеся, ребяты, Ольг заступится, они ево слушают!

- Брось канючить - не то уйму!

Уйдя от реки версты за две, придержали лошадей. Позади на гребне стояло несколько конных, они казались теперь не больше муравьев.

- Господи, што жа теперя будет? Хан-то нябось подумает - князь нарочно велел мне бяжать с вами.

- Может, и велел бы, знай он, кто мы.

- Ну да! - пленник, пораженный, вытаращился на начальника москвитян. - Пошто ж ничавошеньки не сказал мне?

- На твою умную голову надеялся. Скажи он, а потом тебя поймают - под бичами небось выдашь.

- Я - выдам? Государя свово? Да пущай хоть в кипятке сварют! И как у тя язык повярнулся?

Олекса, пряча улыбку, спросил:

- Звать-то как?

- Ляксандрой.

- Слышь, Данилка, верни меч тезке моему - сам он к нам пришел с вестью важнейшей, вязать его не след.

Кони шли шагом, Александр, успокоясь, стал рассказывать. Приехал важный посол из Орды, и Олег поспешил навстречу хану. Встретил его близ Ельца, за речкой Красивой Мечей, принес дары и покорную голову. Тохтамыш принял рязанского князя милостиво, выдал ему ярлык на рязанские владения, внял просьбам Олега не опустошать рязанские волости, даже позволил князю самому провести войско до Оки. Орда шла путем Мамая, но Непрядва была уже далеко позади. А сегодня утром как раз в стан Тохтамыша привезли нижегородских княжичей Василия и Семена - они передали хану покорную грамоту их отца…

Мысли Олексы метались. Хан крался к Москве тихо, по-воровски, словно мелкий мурза-разбойник. Боится? Но почему великие князья приносят ему покорность?..

- Я ж говорил! Вон оне - догоняют! - Олекса встрепенулся от крика рязанца и сразу увидел: слева, в полуверсте, припадая к конским гривам и оттого едва различимые за кустами и бурьянами, волчьим широким махом неслись серые всадники.

- Татары!..

Каким образом враги обошли их, гадать было некогда. Бросили коней в галоп. Рязанец во весь опор мчался рядом с Олексой. Выдержит ли его лошадь? Дотянуть бы скорей до засады, а приходилось уклоняться - враг резал дорогу.

Свечой из-под самых копыт взметнулся в воздух перепуганный заяц, жеребец так шарахнулся, что едва не сбросил Олексу, он, ругаясь, обернулся - враги приближались, их было не меньше десятка. Теперь они шли прямо в пяту разведчикам - можно вести. Прибавили ходу. Через четверть часа Олекса услышал, как часто и громко дышит конь рязанца, скомандовал:

- А ну, придержи, молодцы!

Решив, что кони русских утомились, степняки заработали плетьми, до разведчиков долетели волчий вой и улюлюканье. Оборачиваясь, Олекса уже хорошо различал кожаные брони, обнаженные руки, приплюснутые мисюрки с короткими еловицами.

Поле вспухло горбом, потом стало падать крутым увалом в сырую низину. В одном конце ее лежало озерко, заросшее рогозом и тростником, в другом густо рогатился боярышник вперемежку с мелкими березами и лабазником. На самом бугре Олекса остановился как бы в сомнении - спускаться ли вниз?

- Поспяшай, начальник, - нагоняют!

- Не мочи в штаны, Ляксандра, - зад натрешь.

- Ты што? С десятком рубиться удумал? Убягу, ей-бо, убягу!

А он не трус, этот Ляксандра!

- За мной, да потише, коней не покалечьте! - Достигли дна лога между зарослями и озерцом, когда наверху послышался топот. Две стрелы предостерегающе впились в землю впереди разведчиков. Хану нужны языки, а не трупы, поэтому Олекса не остановился. Погоня хлынула в лог.

- Мать честна! - изумленно вскрикнул рязанец, и Олекса круто развернул коня. Засада стояла неподвижно в ожидании его знака, укрытая урманом, морды лошадей замотаны тряпками.

- Урус-бачка, хади назад - хан денга многа! - кричал, приближаясь, ордынский десятник с арканом в руке. - Хади кумис пит, мяса кушат, баярин будишь!

- Што, молодцы, походим в боярах у царя татарского? - Олекса стронул жеребца. Лица степняков, расплывающиеся в смехе, вдруг закаменели - Олекса выдернул меч из ножен, свистнули сабли и его товарищей. Взвился черный аркан, Олекса послал коня в прыжок, уклоняясь, и рев сорока воинов засады выбросил в небо из урмана целую стаю трескучих дроздов. Сошлись, наполняя лог звуками, неслыханными здесь от века, - лязгом стали, выкриками, хрипом и стонами. Десятник отразил удар Олексы, завертелся в седле ужом, ременная петля упала на него сзади, сорвала с коня, поволокла хрипящего.

- Ослабь, задавишь! - крикнул Олекса десятскому и бросился за спешенным степняком, который бежал из свалки к высокому тростнику. Еще двое, поворотив коней, тяжелым галопом пошли вверх по склону и получили стрелы в спину. Конь под Олексой стал увязать, он соскочил с седла, подбежали другие. Цепочкой двинулись в тростники, Олекса ступал по хорошо приметному следу. Под ногой пружинило, трещали сухие стебли, лезли в глаза, и каждое мгновение надо было ждать удара. Наконец тростник сменился рогозом, туго сплетенные корни образовали твердый островок, след пропал.