Тухачевский - Борис Соколов

2. Селениям, в которых скрывается оружие, властью уполиткомиссий и райполиткомиссий объявлять приказы об изъятии заложников и расстреливать таковых в случае несдачи оружия.

3. В случае нахождения спрятанного оружия расстреливать на месте без суда старшего работника в семье.

4. Семья, в доме которой укрылся бандит, подлежит аресту и высылке из губернии, имущество ее конфискуется, старший работник в семье расстреливается на месте без суда.

5. Семьи, укрывающие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать как бандитские и старшего работника этой семьи расстреливать на месте без суда.

6. В случае бегства семьи бандита имущество таковой распределять между верными Советской власти крестьянами, а оставленные дома разбирать или сжигать.

7. Настоящий приказ проводить в жизнь сурово и беспощадно».

И проводили, ещё как проводили. Одних только высланных в другие губернии насчитывалось более 70 тысяч человек. Среди них было особенно много женщин, детей и стариков. Несчастных морили голодом в концлагерях, в том числе и под Москвой. Оборванные, исхудавшие дети лазили по помойкам в поисках хоть чего-нибудь съестного. Старая народоволка Вера Фигнер, одна из руководительниц Политического Красного Креста, в сентябре 1921 года писала в Ревтрибунал Республики, что из 364 крестьян, высланных в подмосковные лагеря в качестве заложников за родственников, находящихся в бандах, 29 человек — старики старше 60 лет, а 158 — несовершеннолетние, треть из которых моложе 10 лет, пятеро же — вообще грудные младенцы. «Все эти люди, — ужасалась Вера Николаевна, — прибыли в Москву в самом плачевном состоянии — оборванные, полуголые и голодные настолько, что маленькие дети роются в выгребных ямах, чтобы найти себе какой-нибудь кусочек, который можно было бы съесть… Политический Красный Крест ходатайствует о смягчении участи… заложников и о возвращении их на Родину в свои деревни…»

Но это был глас вопиющего в пустыне. Сколько высланных умерло от голода, холода и болезней, никто и никогда не узнает. Как и то, сколько народу было замучено в самой Тамбовской губернии. Позднее Тухачевский в одной из статей, анализируя опыт подавления Антоновского восстания, отмечал: «Когда распавшиеся банды после столкновения с красными частями возвращались к себе в деревню, то здесь они наталкивались на чистку и попадали в руки оккупационных частей. Круговая порука, которая была проведена вдобавок к этому, а именно — заключение семей не явившихся бандитов в концентрационные лагеря, быстро повлекла за собой разложение среди крестьян — как только они увидели методичность и точность работы Советской власти, непрерывно сопровождаемые уничтожением всё новых и новых банд и извлечением бандитов из деревень, — настроение их начало колебаться. Они начали становиться в оппозицию к бандитизму и даже поддерживать Советскую власть путем указаний на скрывающихся бандитов и предупреждений о налетах банд. Для того, чтобы еще сильнее оформить это расслоение, чтобы создать в деревне непримиримую среду для бандитизма, была введена разведывательная крестьянская служба, которая должна была организованно предупреждать красные войска и милицию о надвигающейся опасности… Постепенно под влиянием чистки волостей и их советизации, под влиянием разгрома бандитов и суровых кар упорствующих, а также под влиянием примеров освобождения бандитов, явившихся и сдавших добровольно свое оружие, начинается разложение бандитизма. Число убитых, раненых и пленных бандитов уменьшается по сравнению с бандитами, вылавливаемыми чекистским порядком в деревнях и добровольно сдавшимися».

Молодой командующий забыл еще упомянуть о расстрелах безоружных заложников, никогда в восстании не участвовавших. Главным образом благодаря этому бесчеловечному средству, запрещенному международными конвенциями о правилах ведения войны, удалось создать в деревнях «непримиримую среду для бандитизма» и заставить крестьянские массы «поддержать» Советскую власть.

Донесения политпятерок, руководивших проведением чисток в селах, ежедневно поступали Тухачевскому и Антонову-Овсеенко. Вот для примера только два из них: «26 июня, при занятии с. Туголуново, особо организованной политпятеркой были взяты заложники и населению предложено немедленно выдать бандитов и оружие. По истечении двухчасового срока на глазах населения было расстреляно 5 заложников. Расстрел произвел на население сильнейшее впечатление, крестьянство приступило немедленно к выдаче бандитов и оружия. За 2 дня, 26 и 27 июня, явилось добровольно бандитов без оружия — 231, с оружием — 8, дезертиров — 99, выдано населением бандитов — 68, дезертиров — 88. При содействии населения была устроена засада, в которую попал и был убит известный бандитский главарь Богуславский».

Иногда для не просто «сильнейшего», а «ошеломляющего» впечатления на крестьян приходилось расстреливать побольше заложников, чем в Туголунове. Так, «27 июня, по занятии дер. Остроуховка Васильевской волости, организованной пятеркой объявлено населению о сдаче оружия и выдаче бандитов, взято 30 заложников. В 19 часов за неисполнение приказа о сдаче оружия расстреляно 10 заложников. Расстрел произвел на граждан ошеломляющее впечатление. Все крестьяне в один голос заявили, что пойдут всем селом и представят все оружие: немедленно было выдано 5 бандитов. Операция продолжается. Крестьяне проявляют усердие в поисках оружия и бандитов».

Попробуй тут не проявить! Сразу или тебя самого, или кого-нибудь из близких к стенке поставят. Иногда, в особо упорствующих селах, расстреливали несколько партий заложников, прежде чем крестьяне становились «сознательными». Например, в деревне Андриановка в два приема расстреляли 16 человек, пока пробудили у жителей ненависть к антоновцам. А в соседней Кулябовке страшную процедуру, жертвой которой стали 23 человека, пришлось проводить троекратно. Зато все стали бояться укрывать восставших и пускать в села их отряды, поскольку это грозило жителям неминуемой смертью. Антоновцам теперь приходилось силой добывать продовольствие и место для ночлега. Крестьянство оказалось между двух огней, и между ним и повстанцами наконец пролегла та грань, о которой говорил Тухачевский. Поэтому 17 июня приказом № 178 он потребовал создавать в деревнях и селах отряды самообороны для борьбы со сторонниками Антонова: «В случае появления банд и налета их на населенные пункты местное население обязано оказать сопротивление, уничтожая бандитов всеми возможными средствами и немедленно сообщая об их появлении в ближайшую войсковую часть или ревком. Неоказание сопротивления бандитам и несвоевременное сообщение о появлении таковых… будет рассматриваться как сообщничество с бандитами со всеми вытекающими отсюда последствиями». Словом, добровольно-принудительные отряды самообороны под угрозой расстрела. Куда ни кинь, всюду клин. Но крестьянин видит, что сила теперь действительно у красных. Так что приходилось с оружием в руках бороться с бандитами, не пускать их в села, брать себе имущество тех, кто скрывается в лесах. И все больше повстанцев были вынуждены сдаваться на милость победителям. До 1 мая 1921 года сложили оружие 7 тысяч человек, а с мая по август — еще 15 тысяч.