Я – инопланетянин - Михаил Ахманов

Когда-нибудь талги цивилизуются и станут искать иные пути – не те, что ведут к населенным планетам, а ту дорогу, что позволяет осознать свое предназначение. Если случится эта метаморфоза, будут у них свои Старейшие и будут ответы на многие вопросы. Но пока они задают их нам, каждому Наблюдателю в каждом мире, где есть их станции и корабли. Как я говорил, неведомое их страшит, и это объясняет их настырность; они надеются понять, кто мы такие и почему храним миры от их посягательств.

Если мы сотворили Старейших, то какова эта тайная технология и можно ли ее повторить? А если мы жрецы богов, то чем купили их благоволение? Какими жертвами, какими храмами и гимнами, какими алтарями? Нельзя ли пожертвовать щедрее, спеть слаще, выстроить храмы богаче? Боги, как известно, капризны… Сегодня им служат одни, завтра – другие…

Если у планеты есть единственный и достаточно массивный спутник, талги базируются в точке Лагранжа, среди скопившегося в ее окрестностях космического мусора, обломков погибших миров, замерзшего газа и метеоритов, пленников планетарного тяготения. Позиция этой мусорной свалки была определена Лагранжем в результате исследования задачи трех тел во взаимном гравитационном поле. Если спутник (например, Луна) обращается вокруг планеты (в данном случае – Земли), то на лунной орбите есть точка устойчивости, которая вместе с Землей и Луной является вершиной равностороннего треугольника. Это значит, что помещенное в нее тело может обращаться по лунной орбите бесконечно долго, не тратя энергии на стабилизацию своих координат. Такая точка есть не только около Земли; другой пример – Троянская группа астероидов, образующая устойчивый треугольник с Юпитером и Солнцем.

Выгодная позиция, ничего не скажешь! Можно следить за Землей, маскируясь под мертвую каменную глыбу, ловить теле– и радиопередачи, анализировать ситуацию, а при случае вступить в контакт, послав сигнал или отправив корабли-разведчики… Что такое четыреста тысяч километров? Пустяк… Особенно если припомнить, что талги владеют вполне приличной космической технологией. По земным меркам, их звездные корабли огромны; каждый несет большой экипаж, массу оборудования и, достигнув облюбованного мира, превращается в его стационарный спутник.

Эти сведения о братцах по разуму с седьмого неба я получил еще до того, как завершилось слияние Асенарри с Даниилом. Знания приходили ко мне в снах и в трансе лет с восемнадцати, мнясь чем-то наподобие страшной сказки; но по мере того, как крепли мои силы и осознание происходящего, я начинал понимать, что сказка совсем не страшна – скорее даже забавна. Пришельцы жутковатой внешности, сотни три или побольше, сидят в своем жестяном гробу, что ощетинился антеннами и телескопами, и подсматривают, подслушивают, гадают: здесь ли божий слуга, хранитель этого лакомого мира? Словно стервятники над трупом: хочется есть, да боязно, не засел ли где охотник…

Когда-нибудь, через год или десять лет, я должен был им представиться – или, вернее, обозначить свое присутствие на Земле. Неудивительно, пожалуй, что поводом к этому стал мой визит на Тиричмир и разговоры с Аме Палом, присвоившим мне ранг Хранителя. В том, что касалось талгов, я мог исполнить эту функцию неизмеримо успешнее, чем защитить и охранить землян от их правителей, их технологии, их собственной глупости и жестокости. Пришельцы с седьмого неба были разумнее моих земных собратьев хотя бы в том, что помнили пословицу: обжегшись на молоке, дуют на воду К землянам это, увы, не относилось – все прошлые ожоги лишь распаляли их страсть к огненным потехам.

Итак, я отправил сигнал – не буду уточнять, какой и с помощью какого аппарата, – и получил ответ. Мой ментальный спектр зафиксировали, и отныне я имел привилегию вызвать Бонга (так назывался их глава) с той же легкостью, с которой поднимают трубку телефона. К несчастью, было возможно и обратное, если не ставить мысленный экран, но Бонг был существом разумным и понимал, что я недоступен для связи в присутствии других людей.

Другие люди… мои отец и мать… Как рано они меня покинули! Я думаю – нет, я уверен! – что если бы мама осталась жива, то с Ольгой все сложилось бы иначе. Мама была бы тем якорем, тем доказательством моей земной реальности, которое остановило бы Ольгу, спасло бы от самого страшного… Они бы понравились друг другу – мама была не из тех матерей, что давят невесток злобной ревностью. Она приняла бы мою возлюбленную, как дочь, как близкого родного человека, и одарила бы любовью. И в тот январский день, если бы мама была рядом, Бонг меня б не вызвал… А если бы ее не было поблизости, Оля бы знала, куда бежать в отчаянии и страхе – не на вокзал, бросаться под электричку, а к маме… К маме!

Сослагательное наклонение всегда рождает печаль. Если бы так, если бы этак… Если бы черные примирились с белыми, евреи с арабами, ирландцы с британцами, а русские между собой… Если бы не плодили ядерных могильников, жутких болезней, модификантов, репликантов, гор оружия и океанов яда… Если бы политики были честны, ученые – предусмотрительны, богатые – щедры, а бедных не было бы вовсе… Клянусь Вселенским Духом, мир стал бы гораздо лучше! Жаль, что лишь в сослагательном наклонении…

Что мы обсуждали с Бонгом в тот январский день? Я помню каждое слово, каждый оттенок голоса и каждую гримасу его огромного подвижного лица… Впрочем, физиономии талгов – да и сами они – в реальности невелики, но мне предпочитают являться в обличье великанов. Это, разумеется, лишь голопроекция, и я полагаю, что ее масштабность тешит их самолюбие. Ну, пусть! Стена в моей комнате между сервантом и диваном достаточно просторна.

– Мой сканер утверждает, что ты находишься в единственном числе, – произнес Бонг. – Так есть?

Он говорил на русском без акцента; голосовые связки талгов воспроизводят звуки любого земного языка. Их инородность проявляется в структуре речи, в неправильном употреблении слов и в том, что они добиваются ясности каждой фразы, не понимая – или не желая понимать – намеков и полутонов. Я иногда развлекаюсь, беседуя с Бонгом на языке Эзопа. Это его раздражает, но все же меньше, чем сокращение имени: он ведь не Бонг, а Бонг Айяли Ята Зи. Количество имен фиксирует позицию талга в их иерархии, и если опустить одно, то это свидетельство неприязни, а два или три – оскорбления.

– Так есть, – подтвердил я. – Нахожусь в единственном числе. Что тебе надо, Бонг Айяли Ята Зи?

Последний вопрос был вполне корректен; талги не приветствуют друг друга, не прощаются и не имеют понятия о юморе, равным образом как и о вежливости. Язык для них – утилитарное средство общения, и все иные его функции, волнующая поэзия ритма, слов и чувств, которые выражаются словами, им совершенно непонятны. А потому: раз явился, то что тебе надо?

– Пришло сообщение, – произнес Бонг, шевеля похожими на клюв губами. – Четыре Облака-Повелителя встретились у светила Горан Атоу, соединили свои сущности и направляются сюда.

Талги называют Старейших Облаками – видимо, по той причине, что их телесная субстанция является разреженным плазменным газом. Бывает, что Старейшие встречаются, и местом рандеву обычно служат цефеиды, как раз такие, как Горан Атоу. Горан Атоу – талгское название, тогда как земное всем известно: Полярная звезда. Девяносто парсеков от Солнечной системы, триста свето-лет… С такого расстояния не скажешь, куда направляются Старейшие – тем более что направляться куда-то им вообще не нужно. Они способны попасть в любую точку со скоростью мысли и даже быстрей.

– Информация, которую ты сообщил, мне неинтересна, – сказал я, усаживаясь в кресло.

Черты моего собеседника дрогнули. Я не очень хорошо разбираюсь в мимике талгов, но эта гримаса, похоже, свидетельствовала о глубоком изумлении. Что и подтвердили его слова:

– Я вполне удивлен. Поражен. Достаточно! – Он сделал паузу, глядя на меня большими треугольными глазами без ресниц. – Ты – Асенарри, Наблюдатель, посланный сюда Облаками-Повелителями? Так есть?

– Так есть, – подтвердил я.

– Облака-Повелители шествуют к данному миру. Громкое событие, звучащее, но ты произнес, что неинтересен этим.

– Определенно неинтересен, Бонг АйялиЯта Зи. Оно волнует меня не больше, чем прошлогодний снег.

Безносое лицо Бонга сморщилось, клювообразные челюсти недоуменно раскрылись.

– Осадки прошлого сезонного периода? Твои эмоции к ним не стремятся? Не шагают? Не летят? Что это есть значит?

– Ничего особенного. Сравнение, украшающее речь. Оно подчеркивает отсутствие заинтересованности.

– Почему? Облака-Повелители явятся сюда и что-то изготовят. Что-то решат, сделают, прикажут. Одно: ты должен покинуть эту планету. Второе: ты должен остаться. Третье: что-то в этом мире необходимо совершить. Четвертое: мир подлежит уничтожению. Пятое: они желают разговаривать с нами, талгами. Шестое…