Республика из пепла - Иван Владимирович Булавин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я такое в ковбойских фильмах видел, — заметил я. — Вот этим рычагом перезаряжать?
— Совершенно верно, скоба Генри, более того, могу сказать, что несмотря на устаревшую конструкцию, которой без малого триста лет, при стрельбе неисправностей не наблюдалось. Советую взять новый образец, механизм совпадает до последнего винтика, но вот материалы использовались более прочные. Правда, вместо пластика у нас дерево, но планка для крепления прицелов присутствует.
— Мне планка без надобности, я лучше с открытого постреляю.
— Как угодно. Кстати, есть короткий вариант, со стволом всего в сорок семь сантиметров. Дальнобойность слегка страдает, но в целом ничего ужасного.
Предложенный вариант был в длину меньше метра. Прикинув, я решил брать длинный. Только нужно прихватить побольше патронов, чтобы оторваться на стрельбище.
— Беру, а дробовика у вас нет? Что-нибудь убойное и короткое, а то на револьвер надежды мало.
— Зря вы так, револьвер у вас хороший, в упор любого зверя возьмёт, ну, почти любого.
— Мне бы обрез.
— Обрезы не делаем, а вот… — он открыл ящик стола и, немного покопавшись, вынул короткое помповое ружьё с пистолетной рукояткой.
— Тоже американское? — уточнил я.
— Ни в коем случае, копия с советской разработки, КС-23М. Вам это что-нибудь говорит?
— Ничего, абсолютно.
— Использовался правоохранительными органами, имеет широкую номенклатуру боеприпасов, хотя вам это, наверное, не нужно. В настоящий момент применяется картечь, каковой туда можно насыпать полстакана, и стальная пуля в мягкой свинцовой обёртке. Последняя изначально предназначалась для пробивания автомобильных двигателей.
— Калибр двенадцатый? — спросил я, поднимая со стола ружьё. — Тяжеловат, однако.
— Обижаете, — оружейник улыбнулся. — Двадцать три миллиметра — это четвёртый калибр, не зря я вам про полстакана картечи говорил. Правда, готовых патронов нет, но за пару дней готов снарядить гильзы.
— Я для этого порох выделю, — раздался за спиной голос Дэна, оказывается он давно уже стоял здесь и наблюдал за моим выбором.
— От твоего пороха ствол разорвёт, — скептически заметил я.
— Ни в коем случае, — решительно запротестовал оружейник. — Вы не представляете прочность ствола этого оружия. Вы обратили внимание, что оно нарезное? Хотя можно стрелять и картечью. Так вот, сами стволы изготавливали из стволов зенитных пушек, слегка обтачивая их. Мы тоже не стали нарушать традицию, тем более что пушки в наличии были. Чтобы разорвать ствол, нужно начинить его тротилом.
— Уговорили, беру.
— Сколько патронов нужно?
— Полсотни, сорок с картечью, остальные с пулями.
— Через два дня будет, — уверенно отрапортовал он.
Получали мы и другое снаряжение, например, защиту. Стандартные бронежилеты на складе имелись, но нам они были без надобности. Вероятность получить пулю в походе по диким местам близится к нулю. Куда опаснее для нас стрелы и когти животных. Поэтому нам выдали лёгкие кольчуги из титана, которые можно было надеть как под форму, так и поверх неё.
На огромную фигуру Ивана кольчуги не нашлось, но со склада выдали какие-то щитки, напоминавшие защиту хоккеиста. Обмундирование представляли всё те же камуфляжные костюмы, к которым выдали тёплое бельё и портянки, а на тот случай, если путешествие затянется, мы запасли короткие овчинные полушубки.
На следующий день мы все прибыли на стрельбище. Автоматы никаких нареканий не вызвали, я вообще не мог с уверенностью сказать, что конкретно этому агрегату почти двести лет. Куда интереснее были занятия с новым карабином. С ним в руках я чувствовал себя белым сахибом, отправлявшимся нести бремя белого человека в джунгли.
Стас для себя выделил отдельную полосу, где старательно пристреливал винтовку на сто, двести и триста метров. Пристреливал бы и на четыреста, но стрельбище оказалось маленьким. А я, трезво оценивая свои силы, прилёг на стометровом рубеже, положил карабин на брёвнышко и прильнул к прицелу.
Отдача была, хоть и сильнее, чем у автомата, но вполне терпима. Бежать к мишени было лень, поэтому я поднял бинокль. Что имеем? Хм, не самый плохой результат, ровно между девяткой и восьмёркой. Притом, что это оружие использую впервые. Перезарядка. Рычаг поначалу казался жутко неудобной системой, но через некоторое время я приноровился и смог делать это даже лёжа.
Отстрелял я ровно сорок патронов, гильзы при этом старательно собирал, благо, отлетали они недалеко. Для проверки результата, не доверяя биноклю, лично подошёл к мишени. Надо же, сам себя зауважал. Десятка вынесена напрочь, девятка — почти напрочь, восьмёрка дырявая, в семёрке два попадания. Сто метров — не ахти какое расстояние, но для меня и это подвиг, да и в надёжности карабина теперь нет сомнений.
А вот с дробовиком не заладилось. Четвёртый калибр оказался перебором. У оригинала подразумевался приставной приклад, который можно было упирать в плечо. При изготовлении копии об этом забыли, а потому стрелять можно было исключительно от живота. Отдача едва не ломала предплечье, оставляя долгую ноющую боль в локте. Но и оставлять такую карманную артиллерию не хотелось, немного подумав, я предложил ствол Ивану. Великан, хоть и не был большим любителем пострелять, к предложению отнёсся положительно. Несколько выстрелов по мишеням убедили его в том, что ствол незаменим. Чудовищная отдача мешала и ему, но в сравнении со мной он был тяжелее примерно на тридцать килограмм и имел очень толстые кости. При таких габаритах отдача переносится куда легче.
Чуть позже вернулся Стас. Руки его поглаживали цевьё винтовки, а в глазах я заметил огонёк безумия.
— Ну, как? — осторожно спросил я.
— Хорошо, — он словно только что проснулся. — Да, хорошо. Всю дичь перебьём.
— Нам дичь без надобности, — напомнил я. — Нам надо доехать без происшествий из пункта А в пункт Б.
— Вот и поедем, а в пути постреляем.
— Наигрались? — спросил с усмешкой Дэн, стоявший неподалёку, он был далёк от наших игр, а за свою недолгую жизнь успел настреляться досыта, а возможности своего автомата знал наизусть.
— Думаю,
