Книга будущих адмиралов - Митяев Анатолий Васильевич

Монитор «Железняков» прославил себя в Великую Отечественную войну дерзкими боями с фашистами. В 1967 году этот корабль был поставлен на берегу Днепра как памятник морякам и судостроителям, погибшим в войну.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

АДМИРАЛЬСКАЯ 

…раз дело дошло до войны, то всё должно быть подчинено интересам войны, вся внутренняя жизнь страны должна быть подчинена войне, ни малейшее колебание на этот счёт недопустимо.

ОТ «ВАЙСА» ДО «БАРБАРОССЫ»

Гитлеровские генералы и сам Гитлер любили придумывать названия военным планам и операциям. «Маритой» называлось у них вторжение в Грецию, нападение на Югославию было зашифровано числом 25, «Учением на Везере» («Везерюбунг») нарекли они захват Дании и Норвегии; Везер немецкая река, и план с таким названием должен был скрыть истинные цели предстоящего нападения. План нападения на Польшу, с исполнения которого началась вторая мировая война, назывался «Вайс» – «Белый», на Францию – «Гельб» – «Жёлтый». Значительная группа названий имела символическое значение. Такие названия должны были устрашить противника и вдохновить немецких солдат на подвиги. Неосуществлённая операция вторжения в Англию через Ла-Манш именовалась «Зеелеве» – «Морской лев»: тут и молниеносный десантный прыжок, который надлежит совершить с материка на острова, и противоборство невиданного морского льва с британским гербовым львом.

Самое невероятно страшное, непомерно ужасное для противника и самое вдохновляющее для своей армии название было придумано плану войны против СССР – «Барбаросса».

Фридрих I Барбаросса, германский император, прославился тем, что в XII веке водил в походы крестоносцев. Правда, его войско било не столько иноверцев, сколько христиан в Италии. Захватив, к примеру, Милан, Барбаросса изгнал жителей и приказал разрушить город до основания, а затем провести плугом борозду через город – в знак того, что Милана больше не существует. Самая заурядная жестокость да ещё рыжая борода (отсюда и Барбаросса – Рыжебородый) дали основание немецким шовинистам окружить имя императора легендой. Веками в народе держалось поверье, что Барбаросса, вернувшись после походов на родину, погрузился в гору Кифхойзер. В глубине горы он спит, сидя на каменной лавке, опустив голову на каменный стол, а рыжая борода всё растёт и растёт, стелется по каменному полу. Император ждёт часа, когда немецкий народ будет готов к новым походам во славу нации. Тогда-то он воспрянет от сна, раздвинет гору, выйдет из неё и встанет впереди победоносных полков.

Гитлер и его единомышленники считали: такой час наступил. Первого сентября 1939 года фашистская Германия напала на Польшу. Началась вторая мировая война. К середине 1941 года 12 государств Европы были лишены независимости. Немецко-фашистские агрессоры захватили Польшу, Данию, Бельгию, Норвегию, Голландию, Люксембург. Потерпела поражение Франция, разгромлена и расчленена Югославия, оккупирована Греция. Война перекинулась в Африку. В истории войн политическая карта Европы не перекраивалась так быстро, как в те неполных два года.

Половина Европы была уже под германской властью. Оставалось сокрушить Советский Союз (а после этого разделаться с Англией и США).

Разработку операции «Вайс» немецкие генералы вели 5 месяцев, захватили Польшу за 35 дней; «Везерюбунг» разрабатывали 4 месяца, оккупировали Данию за сутки, Норвегию – за два месяца; на планирование операции «Гельб» ушло 8 месяцев, захвачена была Франция за 44 дня (вместе с Голландией и Бельгией)… Скоротечность проведённых операций создавала иллюзию непобедимости фашистской армии.

Больше года напряжённого, кропотливого и вдохновенного труда ушло у фашистов на планирование «Барбароссы». В соответствии с расчётами вся европейская часть СССР должна была стать немецкой за полтора-два месяца.

Тебя, читатель, возможно, несколько задело слово «вдохновенного»? Фашисты недостойны такого лестного эпитета. Что делать? В тот год они работали действительно вдохновенно. Наша святая ненависть к фашистам не даёт нам права не видеть сильных сторон врага – организованности, дисциплинированности, боевой выучки его армии, опытности его генералов и адмиралов. Врага надо ненавидеть, но относиться к нему свысока нельзя, это грозит неудачами в борьбе с ним.

Великие полководцы Александр Васильевич Суворов и Георгий Константинович Жуков, которые были к врагу беспощадны, оставили нам завет: не относитесь к неприятелю с пренебрежением. Суворов так и говорил: «Никогда не пренебрегайте вашим противником, но изучайте его войска, его способы действия, изучайте его сильные и слабые стороны». «Я противник того, – говорил Жуков, – чтобы отзываться о враге, унижая его. Это не презрение к врагу, это недооценка его. А в итоге не только недооценка врага, но и недооценка самих себя».

Ничто так не требует объективности, неприкрашенного отношения к фактам, как война. Необозримые жертвы принесла она, было бы святотатством, надругательством над могилами павших умалить силу врага, умолчать о наших неудачах, помня лишь победы. Эти слова, мой друг-читатель, я пишу в общем-то для себя, чтобы мне в рассказе о Великой Отечественной войне избежать одной «тенденции». О ней маршал Жуков в беседе с писателем Константином Симоновым говорил так:

«Вообще у нас есть неверная тенденция. Читал я тут недавно один роман. Гитлер изображён там в начале войны таким, каким он стал в конце. Как известно, в конце войны, когда всё стало расползаться по швам, он действительно стал совсем другим, действительно выглядел ничтожеством. Но это был враг коварный, хитрый, сильный… И если брать немцев, то, конечно же, они к нему не всегда одинаково и не всегда отрицательно относились. Наоборот. На первых порах восхищались им. Успех следовал за успехом. Авторитет у него был большой, и отношение к нему внутри Германии, в частности со стороны германского военного командования, было разное на разных этапах. А когда мы его изображаем с самого-начала чуть ли не идиотиком – это уменьшает наши собственные заслуги. Дескать, кого разбили? Такого дурака! А между тем нам пришлось иметь дело с тяжёлым, опасным, страшным врагом. Так это и надо изображать…»

Вернёмся снова к Гитлеру – пока ещё уверенному в себе, опьянённому победами фюреру, вождю орды, которая двинулась по земле в танках, бронетранспортёрах, в безукоризненно строгих шеренгах, с оранжево-красными знамёнами, перечёркнутыми свастикой.

Гитлер сначала намеревался назвать план войны против СССР не «Барбароссой», а «Фридом». Имелся в виду ещё один германский завоеватель, Фридрих II. Этот король, получивший к имени добавление «Великий», на самом деле провёл несколько крупных победных сражений с армиями европейских соседей. Но Гитлер, отыскивая для себя опоры в истории, конечно же, читал письмо «Великого Фрица», написанное в 1759 году в последние часы битвы при Кунерсдорфе: «Я несчастлив, что ещё жив. Из армии в 48 тысяч человек у меня не остаётся и 3 тысяч. Когда я говорю это, всё бежит, и у меня уже больше нет власти над этими людьми… У меня больше нет никаких средств, и, сказать по правде, я считаю всё потерянным». Поскольку армию Фридриха II обратили в паническое бегство русские пушкари, стрелявшие из единорогов, и русская пехота, ударившая в штыки, Гитлер не решился дать операции название «Фрид». В трудные моменты борьбы оно навело бы немецких солдат на мысль о грустном итоге затеянного похода.

Но ведь и Барбаросса был с подмоченной репутацией – даже в буквальном смысле этого слова. Он потерпел сокрушительное поражение в битве с ополченцами итальянских городов и едва спасся от плена. Тогда же ему пришлось, чтобы наладить отношения с папой римским, стоять перед ним на коленях и целовать ему ноги – занятие, по понятиям всех времён, в высшей степени унизительное. Кончина Барбароссы тоже не есть пример доблести: во время крестового похода при переправе он утонул в Чёрном море. Однако лучшего выбора у фашистов не оказалось, план получил название «Барбаросса».