Изысканная свадьба - Патриция Уоддел

– Я продолжаю расследование, – ответил Фаулер, – и не могу обсуждать детали этого дела публично.

Реджина уже собиралась возразить полицейскому, но тут с места поднялся Джонатан.

– Мы понимаем, что преступник может использовать публичное обсуждение деталей расследования в свою пользу. Но было бы интересно узнать, удалось ли вам обнаружить что-нибудь важное. Собираетесь ли вы кого-нибудь арестовать?

– Нет, – признался Фаулер. – Убийца Хейзл и Элайзы, вероятно, покинул город.

– Вы уверены, что убийца не из нашего города, – вмешалась в разговор Реджина. – Но если бы в Мерриам-Фоллс появился незнакомый человек, его сразу заметили бы.

– Не обязательно, – с недовольным видом огрызнулся Фаулер, возмущенный тем, что приходится отчитываться перед женщиной. – Мистер Паркер появился в городе недавно. Пока он не купил фабрику и не поселился тут, убийств не было.

– Никогда не слышала подобной чепухи! – возмутилась Реджина.

Она посмотрела на Джонатана. Казалось, его совершенно не тронули злобные выпады полицейского. Реджина не знала, кого больше ей хочется стукнуть по голове – мужа или твердолобого блюстителя порядка.

– Прекратите, – обратился к ним мэр Гастон. – Пожалуйста, леди и джентльмены. Мы собрались здесь, чтобы обсудить дела, которые касаются всех граждан Мерриам-Фоллс. – Он посмотрел на Джонатана: – Пожалуйста, примите наши извинения, мистер Паркер.

Джонатан дернул Реджину за руку, и она плюхнулась на место. Попыталась вырвать руку, но муж еще крепче сжал ее. Раздался приглушенный смех. Люси сжала ее вторую руку и шепотом просила успокоиться.

– Не нужно извинений, – сказал мэру Джонатан. – Это лишь предположение Фаулера. Я – новый человек в Мерриам-Фоллс, но моя жена родилась и выросла здесь. И я собираюсь вырастить здесь своих детей. Так что в моих интересах так же, как и в ваших, чтобы убийцу поймали.

Упоминание о детях рассердило Реджину. Как он смеет публично заявлять такое! «Я собираюсь вырастить здесь своих детей». Если она еще не забеременела, то пусть забудет о детях. Сегодня ночью она запрется у себя в спальне и не впустит его до тех пор, пока он не избавится от своей проклятой самоуверенности.

Мэр объявил собрание закрытым и попросил преподобного Хейса провести молитву. Набожный священник укоризненно взглянул на Реджину.

Джонатан все еще держал Реджину за руку. Она еще раз попыталась вырвать руку, но это была пустая трата сил. Муж не отпускал ее руку, пока они не сели в экипаж.

Джонатан никогда еще не был так зол на жену.

– Поверить не могу… – начала Реджина.

– Мы не будем это обсуждать, пока не приедем домой, – сердито прервал ее Джонатан.

Реджина тоже злилась, с нетерпением ожидая возможности излить свой гнев. Она ведь предупреждала Джонатана, что из нее не получится послушная жена.

Словно чувствуя нетерпение хозяев, кучер доставил их к дому на Уитли-стрит в рекордно короткое время. Джонатан помог Реджине выйти из экипажа. В доме их встретил Бисби.

– Мы будем в кабинете, – сказал дворецкому Джонатан. – Пусть нам никто не мешает.

Как только они вошли в кабинет, Джонатан напустился на жену.

– Я делал все, что в моих силах, чтобы обеспечить твою безопасность, – сказал он. – Чего ты хотела добиться, оскорбляя Фрэнка Фаулера перед целым городом?

– Я его не оскорбляла, – возразила Реджина. Джонатан сжал кулаки.

– Нет, оскорбляла. И вообще вела себя вызывающе.

Реджина подбоченилась.

– Он заподозрил тебя в совершении двух убийств!

– Это была его реакция на твои слова, – в сердцах бросил Джонатан. – А что, по-твоему, он должен был сказать? Ведь ты упрекнула его в некомпетентности.

Джонатан подошел к бару и налил себе выпить. В этот миг ему страстно хотелось воспользоваться своим законным правом и поучить жену уму-разуму. Он залпом выпил виски и обернулся к Реджине:

– Ты сделала все возможное, чтобы стать следующей жертвой. За тобой нужен глаз да глаз. Ты уговорила меня разрешить тебе следить за людьми в телескоп, но и этого тебе мало. Да пойми ты, наконец, что это не игрушки! Ты подвергаешь себя серьезной опасности.

– Ты несправедлив ко мне! – вспыхнула Реджина. – Эти женщины были моими подругами.

– Ты рискуешь жизнью! Думаешь, если тебя убьют, это поможет правосудию больше, чем то, что пытается сделать Фрэнк Фаулер?

У него перед глазами возникла ужасная картина: ее красивое тело лежит на холодной земле, шея свернута, лицо безжизненное. Джонатана охватил панический страх. Что, если он не сможет ее защитить? Этого он себе никогда не простит.

Реджина глубоко вздохнула. Спор с Джонатаном ничего не даст. Она понимала его озабоченность, но гордость ее страдала. Она оглядела комнату. Она уже видела ее раньше, в тот вечер, когда подглядывала за ним в телескоп, и потом еще много раз, но только издалека, проходя в столовую через холл. Кабинет был святая святых мужа, отсюда он руководил своим бизнесом, здесь уединялся, когда хотел побыть один.

Ее внимание привлекла картина над камином. На фоне строгой обстановки кабинета она сияла яркими красками. На ней была изображена девочка с сияющей улыбкой.

Реджина сразу догадалась, что это работа Джонатана. Да, картина была диссонансом этой сугубо мужской комнате.

– Кто это? – спросила Реджина.

Вопрос застал Джонатана врасплох. Он налил себе еще виски. В его серебристо-серых глазах светилась грусть, когда он смотрел на картину. От его печального взгляда Реджина почувствовала себя неуютно. Неужели это еще одна тайна ее мужа?

Джонатан отставил бокал и подошел к камину. Он долго молча смотрел на картину.

– Абигайль, – произнес он наконец. – Она была моей сестрой.

Его признание поразило Реджину. Муж никогда не упоминал о сестре. Он употребил прошедшее время, и Реджина поняла, что девочка умерла.

Но когда? И как?

Она ничего не сказала, и Джонатан продолжил:

– Сестра погибла совсем еще девочкой. – Он тяжело вздохнул и повернулся к жене. – Мы играли на улице у лавки отца. Я был еще маленьким и невнимательным. Абигайль, наверное, выбежала на дорогу. Я услышал ее крик, но было поздно. Когда я подбежал к ней… теперь это уже не имеет значения. Она мертва. Моя мать не смогла этого пережить. – Он снова повернулся к картине. Она вызвала у Джонатана грустные воспоминания. – Здоровье матери пошатнулось. Отец делал все, что в его силах, но спасти ее не смог.

Его голос замер. У Реджины сердце сжалось от боли. Впервые она увидела Джонатана таким, каким он был на самом деле. Одинокий, он с самого детства нес бремя вины. Реджина всем сердцем сочувствовала мужу, ей хотелось утешить его, но она не могла найти нужных слов.