Лепестки на воде - Кэтлин Вудивисс

Тронутая заботой мужа, Шимейн успокоила его:

— Это всего лишь минутная паника, мистер Торнтон.

— Вот именно, миссис Торнтон, — подтвердил Гейдж, растаяв под нежным взглядом Шимейн. — А теперь, мадам, я предлагаю поднять тост за нашу свадьбу. Пусть сбудутся все наши надежды, и после долгой и счастливой жизни мы упокоимся в мире, оставив многочисленное потомство!

Шимейн закивала — паника прошла. Переплетя руку с рукой мужа, она робко глотнула вина. Оно оказалось непривычно крепким, и Шимейн закашлялась, прежде чем произнести собственный тост:

— Пусть наш земной путь освещает любовь, связавшая нас неразрывными узами!

— Аминь!

Они рассмеялись и отпили еще по глотку, а еще одного краткого поцелуя хватило, чтобы вновь пробудить в них чувственность. Гейдж поставил на столик оба бокала и обнял жену за плечи, привлекая к себе. Их губы снова слились в поцелуе, дыхание смешалось, сердца забились в унисон. Подняв голову и пронзая горящим взглядом глаза Шимейн, Гейдж принялся расстегивать пуговицы ее ночной рубашки. Крохотные пуговки не желали проходить в петли, но Гейдж был настойчив.

Он распахнул рубашку, обнажая восхитительную грудь жены. Шимейн следила за ним, едва сдерживая дрожь. Казалось, взгляд Гейджа опаляет кожу.

Гейдж с трепетом взирал на пышные полушария, восхищаясь их совершенством. Они напоминали белый атлас, украшенный розовыми, нежными на ощупь бутонами. Под его ладонью эти бутоны потемнели и набухли.

— Какое богатство, — прошептал Гейдж. — Я и не подозревал, что ты так ослепительна.

Он склонился и поцеловал розовую бусинку, на миг лишив Шимейн способности дышать. Но когда он выпрямился, девушка едва не застонала от разочарования и обеспокоенно смотрела на Гейджа, пока не поняла, что он решил сменить позу — уложил Шимейн на постель. Обвив руками его шею, Шимейн изогнула спину, приблизив упругую грудь к влажным, обжигающим губам Гейджа. Медленными, настойчивыми движениями он стал ласкать ее соски. Волны восторга и возбуждения захлестнули Шимейн. Блаженствуя, она забыла обо всем на свете, поднимаясь к неведомым высотам страсти.

Простыня сползла с ее длинных гладких ног. Не переставая дразнить губами грудь Шимейн, Гейдж провел ладонью по атласной коже внутренней поверхности ее бедер.

Когда он на миг отстранился, Шимейн потянулась за ним, требуя поцелуя. Гейдж жадно впился в ее рот. Едва поцелуй прервался, Шимейн глубоко вздохнула, опьяненная новыми ощущениями. Она смутно сознавала, что Гейдж снимает с нее рубашку. Упав навзничь на постель, почувствовала прикосновение мускулистых изгибов и впадин его нагого тела. Больше она не боялась тепла чуждой плоти, которую запомнила с первого взгляда.

Гейдж тщетно стремился обуздать себя, подавить бешеное желание. Его терпение быстро иссякало, а когда жена робко коснулась ладонью его бедра и провела кончиками пальцев по набухшей плоти, его захватила сладкая и нестерпимая боль.

— Любимая, теперь нам придется затушить это пламя, — выдохнул он, сжимая пальцы вокруг ее кисти. Эту изощренную пытку он не выдержит долго. — Влечение причиняет мне боль, мадам, и я молю вас поскорее избавить меня от этой муки.

Приподнявшись, Гейдж поцеловал ее со всей пылкостью влюбленного и погрузился во влажные глубины ее лона. Проникновение прошло быстро и плавно и исторгло удивленный возглас из уст жены. Из последних сил Гейдж сдерживался, преодолевая препятствие, смягчая боль и страх Шимейн поцелуями, пока не почувствовал, что она успокаивается, расслабляется и наполняется страстью.

Плавные гипнотизирующие движения участили дыхание Шимейн, заставили ее сердце торопливо биться. Ее ноги обхватили его узкие бедра, привлекая Гейджа ближе. Шимейн впилась ногтями в мускулистую спину мужа и, повинуясь движениям сильных рук, приподнялась навстречу требовательным ударам его тела. Внезапно ее охватило странное ощущение, о существовании которого она прежде не подозревала. Очевидно, это состояние было знакомо Гейджу — он стремился к нему, и наконец обоих пронзила сладкая боль. Они словно вознеслись на головокружительную вершину над реальностью и, охваченные блаженством, плавно поплыли над землей и своим ложем.

Шимейн поднесла дрожащую ладонь ко лбу, изумленно глядя на улыбающегося мужа.

— О, мистер Торнтон, вы ошеломили меня!

— А ты, моя прекрасная Шимейн, превзошла все мои ожидания. В сущности, продолжительное воздержание тяготило меня. Если бы я стал искать причину такого изощренного наслаждения, я приписал бы его твоему стремлению угодить мне и в ответ обрести удовлетворение.

Шимейн насторожилась, вспомнив о своем поведении.

— Тебя неприятно поразила моя смелость?

— Ничуть, мадам! — рассмеялся Гейдж. — Я безмерно счастлив — вы на редкость страстная женщина, так счастлив, что хотел бы убедиться в этом еще раз! Но вам, должно быть, больно, а я пообещал позаботиться о вас.

Шимейн обвила обеими руками его шею.

— Странно, но я совсем не чувствую боли.

— Тогда, пожалуй, нам надо закрепить опыт, — шутливо предложил Гейдж. Но прежде следовало кое-что показать Шимейн. — У меня есть для тебя сюрприз. Твой свадебный подарок ждет в соседней комнате.

— Свадебный подарок? — удивленно переспросила Шимейн. — А я ничего не подарила…

— Как ты можешь так говорить, жена? Ты подарила мне то, о чем я мечтал с тех пор, как увидел тебя! — Он поцеловал ее со вновь вспыхнувшим пылом, заставляя поверить в его страсть. — Видишь, как я хочу тебя? Но сейчас мне не терпится сделать тебе подарок.

Гейдж перекатился к краю кровати и встал. Выпрямившись во всей красе, он оглядел жену, которая не сводила с него глаз. Шимейн робко потянула на себя простыню.

— Ты идешь? — улыбнулся Гейдж.

Шимейн кивнула и встала с постели, завернувшись в простыню. Она не сразу заметила, что Гейдж смотрит на постель. Оглянувшись через плечо, чтобы узнать, что привлекло его внимание, Шимейн заметила на белоснежных простынях красные пятна. Она покраснела, но муж обнял ее и привлек к себе, не говоря ни слова.

Выходя вместе с Гейджем в гостиную, Шимейн не удержалась и залюбовалась его обнаженным торсом. Несмотря на то что отсутствие одежды не смущало мужа, сама Шимейн еще стеснялась открыто удовлетворять свое любопытство. Как во многих семьях, родители старались скрыть от девушки подробности супружеской жизни, предпочитая видеть дочь невежественной во всем, что касается мужчин. Однако ей не терпелось узнать все, что полагалось знать жене, ибо она без лишних объяснений понимала, что Гейдж Торнтон на редкость красивый мужчина.

Гейдж перехватил ее взгляд и улыбнулся:

— Не хочешь ли выкупаться вместе со мной, дорогая?

— Ты шутишь? — вспомнив о тесном корыте, Шимейн была уверена, что Гейдж поддразнивает ее. — Чтобы мыться вдвоем, нам понадобится ванна побольше.

— Как думаешь, такая вещь могла бы стать достойным свадебным подарком? — спросил Гейдж, целуя Шимейн в лоб.

Уперевшись обеими ладонями в грудь мужа, она запрокинула голову, глядя ему в лицо.

— О чем ты?

Гейдж указал на закрытую дверь кладовой.

— Прошу вас, мадам.

Шимейн взяла фонарь и направилась к кладовке. Открыв дверь, она в изумлении ахнула, увидев роскошную ванну, способную вместить двоих, стоящую посреди комнаты. Рядом с ней возвышалась складная ширма. Оглядевшись, Шимейн поняла, что Гейдж превратил бывшую кладовую в ванную комнату с умывальником, туалетным столиком со стулом, местом для бритья и стульчаком, отгороженным ширмой. Возле умывальника стоял высокий табурет — несомненно, приготовленный для Эндрю.

Гейдж вошел в ванную следом за Шимейн и, взяв у нее фонарь, зажег несколько свечей.

— Вчера, пока мы были в отъезде, Морганы как следует поработали здесь. Тебе нравится?

— Конечно, Гейдж! — Шимейн бросилась к мужу на шею и благодарно выпалила: — Спасибо тебе за заботу!

Гейдж улыбнулся.

— Я заметил, как ты наслаждаешься купанием, — улыбнулся Гейдж, — и решил доставить удовольствие не только тебе, но и себе. Ванна слишком тяжела, чтобы двигать ее в одиночку даже без воды, поэтому я придумал способ опорожнять ее: велел Фланнери Моргану проделать внизу отверстие, присоединить к нему медную трубу и провести ее под полом. Теперь, чтобы опустошить ванну, надо всего лишь вынуть из отверстия пробку, и вода по трубе вытечет из дома.

— Как вы изобретательны, мистер Торнтон!

Он махнул рукой:

— Влечение к тебе пробудило изобретательность. Ты на редкость обольстительная женщина, Шимейн, и мне хотелось разделить с тобой все мыслимые наслаждения.

Улыбка тронула ее пухлые губы.

— Незачем напоминать мне, какое у вас богатое воображение, сэр. Доказательства этому видны, куда ни бросишь взгляд.

— Меня вдохновляет твоя красота, дорогая.

— Тебе больше не придется купаться в пруду, — радостно заметила Шимейн.