Не трожь Техас! (ЛП) - Кристи Крейг

Далласу нравилась ее разговорчивость, даже если не нравились слова, которые она говорила. Когда блондинка потянулась за кофе, он заметил ее сильно развитые бицепсы.

– Знаешь, твое лицо мне тоже кажется очень знакомым. Ты ходишь в спортзал? Раньше я посещал один на Банкер-роад.

– Никогда там не была, но хожу в «Фитнесс-плюс» на Кэбот.

– Не так давно я получил туда гостевую карту. Я тебя точно видел. Как зовут того темноволосого тренера?

– Ларри?

– Да, вроде так его звали, – солгал Даллас и почувствовал, как бровь подскочила и опустилась. – Я чуть не начал ходить только из-за него.

– Ты должен записаться в наш спортзал. – Блондинка улыбнулась. – Мы могли бы вместе заниматься.

– Было бы здорово.

– Как насчет сегодня во второй половине дня?

Даллас вспомнил, что планировал делать около четырех – подольститься к Никки – и едва не попросил перенести встречу. Опять же, разве не важнее достать информацию, доказывающую непричастность Никки, чем затащить ее в постель? Черт, разные части его тела не сходились во мнениях.

Пять минут спустя, приняв приглашение позаниматься – и надеясь по-дружески поболтать – с подтянутой секретаршей, Даллас сидел напротив мистера Кантона, адвоката Серены.

– Я рад, что вы желаете обсудить ситуацию, – сказал Кантон. – Мы должны уладить это без суда.

Даллас едва сдерживался, чтобы не сказать этому человеку, что в крайнем случае обратится в Верховный суд, но Бада не отдаст. Он отдал Серене все, ничего не попросил после выхода из тюрьмы. Ни двенадцати тысяч с их сберегательного счета, ни денег, что она получила от продажи грузовика Далласа. Серена получит Бада только через его труп.

Но О’Коннор пришел не за тем, чтобы изливать душу этому мужику. Он пришел в надежде получить кое-какую информацию. И прямо сейчас сговорчивость была наилучшим способом достижения цели.

– Я готов поговорить. Чего именно хочет моя бывшая?

– Что ж. – Кантон достал папку. – Совместную опеку и…

Мужик три минуты перечислял все то дерьмо, на которое Даллас никогда не согласится, и О’Коннор из последних сил держал язык за зубами.

– Вы должны лишь подписать здесь и…

– Во-первых, я хотел бы воспользоваться возможностью и обойтись без суда. Пожалуй, я все подпишу, но мне необходимо удостовериться, что в этой сделке Бад морально не пострадает. Он очень ранимый пес.

– Серьезно? – Кантон выглядел удивленным. – То есть, разумеется.

Даллас подался вперед.

– Я слышал, чуть раньше сюда приходил мой брат.

– Ваш брат?

– Детектив О’Коннор. Он расследует убийство.

– Ой, я пока его не видел. Кажется, мы встречаемся с ним в понедельник.

– Печальная история приключилась с Джеком Леоном. Брат мне рассказывал.

– Да. – Кантон взял шариковую ручку. – Ваш брат действительно подозревает его жену?

– Такое впечатление, что вы в это не верите. Конечно, будучи специалистом по семейному праву, вы всякого насмотрелись.

– Да, но я встречал его бывшую жену. По ней не скажешь, что она на такое способна.

– По-моему, брат тоже так думает. Сдается мне, все эти подозрения насчет жены всего лишь одна из его теорий.

– И какие другие? – поинтересовался Кантон.

– Ну, брат не обсуждает свои расследования, но, как бывший полицейский, я полагаю, что он неспроста к вам явился. Вы же не позволите себя арестовать, пока не закончите с моим делом?

– Ваш брат подозревает кого-то из фирмы? – спросил Кантон, уклоняясь от вопроса Далласа.

– Упоминалось кое-что об офисных интригах. Назначении партнера.

Кантон нахмурился.

– Это не значит, что его убил кто-то из нас. Черт, если полиция хочет что-то узнать, пусть обратит внимание на донжуанство Джека. Может, он и производил впечатление праведника, но волочился за каждой юбкой.

К тому времени, когда Даллас покинул юридическую фирму, Тайлер трижды звонил с новостями. Позвонив в первый раз, он отчитался, что добыл адрес помощника официанта и его подружки, Анжелы Мартина. Во второй сообщил, что не так давно помощнику предъявляли обвинение в хранении наркотиков. Третьим звонком отчитался о появлении Остина, который теперь пытался поговорить с соседями Леона, и поставил Далласа в известность, что Нэнс в галерее присматривает за Никки.

Взглянув на часы, Даллас подсчитал, что у него осталось полтора часа до встречи в тренажерке с разговорчивой секретаршей. Он направился домой к Анжеле Мартина, что в пяти минутах езды, и набрал мобильный Никки. Всего час разлуки и он уже скучает.

Только взяв трубку, Никки затараторила:

– Не верю, что Нэнс мог сделать что-то противозаконное. Он хороший парень, Даллас.

Грудь наполнило ощущение правильности оттого, что Никки разделяла его точку зрения.

– Знаю.

– Вы, парни, должны его спасти.

– Я делаю все возможное. – «И в твоем случае тоже».

– Ты знал, что Нэнс художник, и до того, как у него начались эти неприятности, он получал арт-стипендию.

– Я не знал, какую именно стипендию он получал, но, что она у него была, я в курсе. Эй, не подумай, что хочу сменить тему, но я вспомнил об ужине. Как насчет стейков на гриле? Проведем время вместе. Наедине. – Он сделал особое ударение на слове «наедине».

– Хорошо, – слегка придушено сказала Никки.

– Можем доработать те вариативные вопросы, которые я задавал тебе утром. Добавим ответ «Г» – все вышеперечисленное. – Когда Никки не ответила, он спросил. – Ты что, краснеешь?

– Нет.

– Врушка. – Он прекрасно слышал смущенный тон в ее голосе.

– Не докажешь, – парировала Никки.

Даллас засмеялся и понял, что, встретившись с Никки, смеется больше, чем за все время после выхода из тюрьмы. Это была хорошая перемена, однако перемены всегда пугают. Но, как он уже говорил Никки, бояться бывает полезно. Страх активизирует.

– В пять мне надо кое-что сделать. Поезжай ко мне домой. Остин должен забрать из полицейского участка твою машину и отогнать ее туда. На обратном пути я заскочу в магазин и куплю кое-какие продукты. Будь дома в шесть тридцать.

– Я могу сама забрать машину.

– Я уже попросил Остина.

– Ладно, но не проще ли мне подождать в магазине? – спросила Никки, явно сомневаясь, стоит ли у него гостить. Как ни странно, у Далласа сомнений не возникало. Она же не навсегда остается. Так, на какое-то время.

– Надо подумать, – ответил О’Коннор. – Ой, забыл спросить. У Джека был номер твоего мобильника?

– Да. Но я никогда на его звонки не отвечала. А что?

– Он не пытался до тебя дозвониться после ухода из ресторана?

– Нет. А что?

– Просто хочу разобраться.

– В чем?

– Что он забыл у твоей машины.

– Ты имеешь в виду перед тем, как его убили? – глухо спросила Никки.

– Да, перед этим.

– Ой, чуть не забыла. Сегодня же поминальная служба. Даже не знаю, стоит ли идти.

– Нет, – категорически заявил Даллас. – Если появишься там, еще больше разозлишь Леонов.

– Я тоже так подумала, но… – Пискнул телефон. – Кто-то звонит. Наверное, Нана.

– Хорошо, заеду за тобой в галерею. И попроси Нану побыть с тобой до моего приезда.

Несколько минут спустя О’Коннор стучал в дверь Анжелы Мартина. Он-то считал, что у Никки плохая квартира. Здание, в котором проживала Анжела, чем-то напоминало строения из стран третьего мира.

Он услышал пронзительный крик. Дверь распахнулась. Перед ним появилась темноволосая девушка едва ли старше семнадцати с ревущим малышом на руках.

– Чего вам? – спросила она. Плакал не только ребенок, девушка также заливалась слезами.

– Я ищу Анжелу Мартина.

– Зачем? – Младенец вновь заверещал.

– Вы Анжела?

– Если вы из больницы, я уже говорила, что у меня нет денег. – Новый поток слез побежал по ее щекам.

– Я не из больницы.

– Тогда кто вы?

Даллас решил сказать правду.

– Я частный детектив.

– Что Хосе опять натворил? – Она вытерла щеки.

Пяти или шестимесячный малыш был весь красный от крика.

– С ним все в порядке?

– С ней. Это девочка, и врачи утверждают, что она здорова. Просто капризничает. По-вашему она ведет себя как капризный ребенок?

Даллас взглянул на малышку.

– Я… мало что знаю о детях.

– Зачем вы ищите Хосе?

– Просто хочу с ним поговорить.

– В таком случае нас теперь двое, – недовольно заметила Анжела. – О чем вы хотите с ним поговорить?

– В ресторане, где он работал, кое-кого отравили.

– Отравили? – Она затрясла головой. – И вы решили, что он как-то замешан? Нет… Скажи вы, что он травку продавал или курил, я бы согласилась. Но такое? Нет.