Здравствуй, земля героев! - Влад Силин

– Не может быть! Усыпальница прэта в нашем доминионе?

– Точно, говорю вам.

Шланг взбаламутил желтой пеной очередное пятно. Эксварья повернулся к подросткам, словно ища поддержки:

– Но… но ведь это невозможно!

Велька отмолчался. Василиса скорбно покачала головой:

– Профессор, Сократ мне муж, но пусть он выпьет яду. Прэта – они умные, по всем доминионам летали. Значит, и у нас могли…

Федя принялся натягивать брюки:

– Во, проф! Устами младенцев глаголет Шамбала. Мы в усыпальнице чужой расы и уже успели поглумиться над трупами. Вон у вас на ботинке что?

– Ох! – Эксварья присел, пытаясь оттереть проклятую пену.

– Мы «черные археологи». А значит, надо и вести себя соответственно. Усыпальницу разграбить, обшарить трупы. Это же так весело!

– Помилуйте… Но наша научная репутация…

– Вашу репутацию, Менгеле, видели в Гааге. Ну что, идем?

Профессор вяло кивнул. Казалось, желтая пена жгла ему ноги. Он несколько раз останавливался, пытаясь ее стереть, но добился лишь того, что изгадил носовой платок, рукав и несколько салфеток.

– Вы их из шланга, – посоветовал Федя. – Да и сами вымойтесь. Вон грязищей по брови заросли.

– Благодарю покорно.

Мыться профессор не стал: нажал на лацкане пуговицу самоочистки, и костюм его встряхнулся мокрым псом, рассыпая вокруг радугу брызг.

– Ну, – Федя покрутил на пальце гравифомку «Викторинокс», – начнем, пожалуй, с того шкафа.

– А Мартин? Он разве не будет нас искать?

– Киса, – мрачно сообщил Федя, – вы повторяете судьбу Гильотена.

– А что с ним случилось? – полюбопытствовала Василиса.

– Голову потерял. От чрезмерной учености… Мартин готовится к олимпиаде работников домбезопасности. В данный момент он с завязанными глазами собирает-разбирает свой «Канзас трейлер». И долго будет собирать. Я ему сюрприз один приготовил. Ну, начали!

Пошло дело. Профессор скорбно вздыхал и дергал кадыком, а Велька с Федей ломали растительные вакуоли шкафов и сейфов прэта. Василиса стаскивала найденное к лестнице.

Улов оказался меньше, чем ожидался. Обшарив весь зал, «черные археологи» отыскали заросшую зеркальной плесенью кухонную раковину, детскую погремушку, запечатанный сургучом пластмассовый термос, палехский поднос в колючках, велосипедный насос.

– М-да… – почесал в затылке Федя. – Внесите собаку Павлова. И это все?

– Я ж говорил вам, коллега, – помрачнел Эксварья. – Вот что случается, когда моральные принципы – побоку. Кстати, что вы сделали с Мартином?..

– Подложил ему лишнюю деталь.

– Ах вот как? – прозвучало за спиной. – А я-то думаю, что за бесовщина!

Археологи вздрогнули и обернулись. Под шахтой входа стоял Мартин с шестиствольным «Воробьем» на плече:

– Не, ну вот же зараза!.. – покачал он головой, словно не веря сам себе. – Я и так, и эдак – все лишняя плата остается. Ну, спасибо, дружище. Никогда не забуду!

Рубиновый огонек прицела прыгнул на плечо Эксварьи. Затем пощекотал пупок любительницы геометрии на Фединой груди.

– Стойте на месте, – приказал безопасник. – И руки…

Все четверо подняли руки.

– …держите чистыми.

– А голову – холодной? – подал голос Велька.

Мартин посмотрел на него с уважением:

– Умница. Откуда знаешь?

– У одного вашего коллеги подсмотрел. Только он робот.

– А-а… Ясно. – Мартин поскучнел. – Болтаешь много, парень. Зря это.

Не сводя с «черных археологов» прицела, он обошел раскопки.

– Негусто… Вы, профессор, пультик-то положите на пол. Спасибо. – Мартин подобрал пульт и потыкал носком ботинка мертвого прэта. – Ишь, гадость. Хоронили бы по-людски… Столько хлопот из-за мерзавцев. – Он поднял взгляд на ученых. – Слышал я, о чем вы тут болтали… Федя, ну зачем ты так? Думаешь, из органов, так уже и не человек? У меня тоже, между прочим, самолюбие. А теперь мне и усыпальницу взрывай, и свидетелей лишних, вас то есть… того. Жучки чисть, записи подделывай. У тебя, Федя, совесть есть?.. А?.. Чего глаза прячешь?.. Дети тебе зачем понадобились?

– А что дети-то? – Федин голос дрогнул.

– Что, что… – передразнил безопасник. – Похоронил ты их, считай.

– Почему?

– Сам смотри. Если здраво помыслить, получается, что прэта высадились на Лувре раньше людей. И, значит, права на колонизацию Лувра у кого?

– У них, – уверенно сообщил Велька. – У прэта.

– В том-то и беда.

Лестница с шелестом втянулась в дыру. Зрачок входа затянуло зеркальной пленкой. Безопасник посмотрел на нее, вздохнул и достал из кармана клетку с плавающим огоньком.

– Добытые вами, – (слово прозвучало с ударением на первый слог), – артефакты мы опишем и оприходуем. Не пропадет ваш скорбный труд. И… и…

– Дум высокое стремленье, – подсказал Эксварья. Поглядев на мембрану, затянувшую вход, он слабым голосом предложил: – Может, вы того… дверцу приоткроете?..

– Не могу. Рад бы, да не могу.

Безопасник поманил Василису:

– Подойди-ка, милая. Вот, хорошо… Стань здесь. Пукалку свою выбрось… Хоть и игрушка, а раз в год и фонарик лазером делается.

С презрительной гримаской Элли выбросила пистолет. Велька вздохнул: на что купился! Ясно же видно: макет! Да и откуда у девчонки настоящий «Ястреб»? Кто ей доверит?

А вот «Скопа» за пазухой – настоящая. Сейчас бы, пока безопасник в другую сторону смотрит…

– Вы спокойно стойте, – сообщил Мартин, покачивая шестиствольником. – Особенно ты, парень. Это митральеза, асура в секунду двадцать раз убивает. У асура регенерация, броня, гордость, число крови – а его в кровавые сопли. Понимаешь?

«Я все равно ничего не смог бы сделать, – извиняющимся тоном промолвил кресильон. – Я же пацифист, ты знаешь. Кроме того, у меня сейчас перезарядка».

Велька кивнул.

– Вот и славно. – Мартин повернулся к девушке: – Теперь ты, дочка… Как тебя звать-то нонче? Вася, Элли, Лиза?..

– Элли… иза.

– Элиза. Хорошо. – Протянул ей клетку с огоньком: – Держи, доча. Держи, не съест. Это мыслящий блок из нашего замка. Я так подумал: должен же кто-то в технике прэта разбираться? Я ведь в доминион чего попало не повезу.

Эксварья вновь заскулил:

– Господин полковник, а может, мы того?.. Договоримся?.. Чего детей-то губить? Ну, взять слово… не видели, мол, не слышали. Ну, память там стереть…

– Претендую на соавторство, – поддержал Федя.

– На соавторство, говоришь? Плохо, господа ученые… Узко мыслите. В категориях индивидуальности мыслите, мелкотравчато. А надо, – безопасник повысил голос, – в категориях доминиона. Нет такой памяти, которая напрочь стирается. Особенно когда дело касается прэта… верно, говорю? – подмигнул он огоньку. – Верно. Если надо, человек все вспомнит. Даже то, чего не видел. – И добавил, но уже другим тоном: – Значит, так. Пусть блок памяти посмотрит артефакты и скажет, что это. Все ценное я заберу, пусть послужит во славу доминиона. Остальное придется уничтожить.

– И меня? – несмело пискнул огонек.

– Извини, друг, ничего личного. В лицензионном соглашении, которое я подписывал, такой пункт есть. Ну, давайте посмотрим, что вы насобирали.

Василиса поднесла клетку к награбленным артефактам. Огонек замигал:

– Это старинные реликвии. Я не могу перевести их названия: в вашем языке нет таких слов.

– Переводи, как можешь. Я ж не зверь. Что я тебе, микросхемы отрывать буду?

Голубоватый лучик скользнул по куче вещей. Помедлил, выбирая, и уперся в заросшую серебром раковину:

– Это кхумара страшной истины.

– Так. Кумара. Дальше.

– Абсолютная ваджрахия, – луч коснулся погремушки, – тахирг взросления, – осветил палехский поднос, – джинн, – очертил запечатанный термос, – тритушет реальности, – заиграл бликом на насосе.

– Вот и хорошо. А говорил, перевести не можешь… Вон талантище пропадает, Шампольон в клетке. А теперь, мил механизм, расскажи, кто что делает.

– Не стану.

– Что за новости?

– Не стану и все. Перечитайте лицензию, там все написано. – В голосе огонька появились казенные нотки: – «…за четверть часа до гибели любой прэтианский механизм имеет право на ментальную дефрагментацию, архивацию жизненного опыта, сканирование моральных норм на вирусы». На вирусы, понимаете? Мне к вечности готовиться. В отличие от вас у меня бессмертной души нет.

– Негосударственно мыслишь, – вздохнул полковник, – ну да ладно. Что с космополита взять. Тогда проведем натурные эксперименты. Эй, мальчик!

Велька поднял взгляд.

– Подойди сюда, сынок. Подойди хороший. Возьми раковину… как она там?.. Кумара!.. Кумару возьми. Загляни в эту дырочку.

«Старушка по счету получит сполна, – вспомнилась Вельке рекламная песня, – несчастна сыновнею смертью»… И что-то там про страховку.

– Давай, сынок, давай… – полковник пододвинул к нему кхумару. – Во славу доминиона. Ты ведь будущий военный?

– Угу. Бывший будущий.