Дело не в тебе, дело во мне - Джули Джонсон

который течёт по моему горлу, мимо моих губ, в его рот. Губы не прерывают контакта, он глотает звук, и, прежде чем я успеваю опомниться, его язык проникает внутрь, и гладит мой язык. Одно это единственное касание и рушится та мизерная сдержанность, за которую я цеплялась.

Это заряд чистого кислорода в угли медленно разгорающейся страсти, которые тлели между нами всю последнюю неделю. Через несколько секунд мы пылаем — огненные, яростные, сгорающие. Я руками обвожу его торс, жадно исследуя каждый участок обнаженной кожи в пределах досягаемости, и его хватка на моей спине усиливается. Я царапаю ногтями его грудь, наслаждаясь ощущением, как сокращаются его мышцы, и Чейз тихо стонет в ответ.

Наслаждаясь тем, как моё прикосновение влияет на него, я ухмыляюсь в его губы. Хотя моё время сверху недолгое, он переворачивается так быстро, что я едва вижу, как он двигается, перекатывает меня на спину и устраивается надо мной раньше, чем я успеваю возразить.

Не то, чтобы мне этого хотелось.

Его вес вдавливает меня в кровать, твёрдая стена тепла, крадущая дыхание из моих лёгких, не раздавливая меня. Я не знаю, как это происходит, но внезапно моя футболка исчезла — стянута через голову и брошена через всю комнату, прежде чем я даже увидела, как Чейз пошевелился. Мои мысли гаснут, как лампочка с неисправным предохранителем, как только моя голая грудь касается его груди. Все чувства, кроме осязания, притупляются, глаза расфокусированы, в ушах гудит, как будто моё тело настолько перегружено ощущением его кожи на моей, что я не могу обработать никакой другой сенсорный ввод. Его губы опускаются к моей шее, покрывая поцелуями моё горло, и гул между ушами становится таким громким, что заглушает моё сердцебиение.

На самом деле, это становится довольно трудно игнорировать. Что раздражает, потому что…

ПОЧТИ ГОЛЫЙ ЧЕЙЗ КРОФТ ЛЕЖИТ НА МНЕ.

Гул на секунду прекращается, затем возобновляется с короткими, настойчивыми интервалами. Хотя Чейз всё ещё целует меня, он ворчит от разочарования, и я чувствую, как мои щёки пылают, когда осознание проникает в мой мозг.

Гудит не мой разум… это его телефон на прикроватном столике.

Ой.

Телефон снова вибрирует, и я замираю.

— Не обращай внимания, — бормочет он мне в шею, целуя впадинку под ухом.

Я с радостью подчиняюсь, руками вцепляюсь в его волосы и притягиваю его ближе.

В соседней комнате срабатывает стационарный телефон, его пронзительный звонок разрушает момент.

— Чёрт.

Чейз стонет и, подняв голову, упирается лбом в мой лоб. Мы оба дышим слишком быстро, и я почти уверена, что мои глаза, зеркало его собственных — расширенные от чистого желания.

— Иди, — шепчу я, вытягивая шею и касаясь губами его губ. — Это может быть важно.

— Мне всё равно, — бормочет он. — Это более важно.

— Это может быть Нокс.

Он вздыхает, и я чувствую его тёплое дыхание на своих губах. Не двигаясь, он протягивает руку и хватает мобильный телефон с прикроватной тумбочки. Я слышу, как он тихо ругается, читая на экране.

— Чёрт.

Что переводится как: Да, это важно.

— Чейз, — подсказываю я, слыша, как снова звонит городской телефон.

— Иду, — он приподнимается на локтях и пронзает меня взглядом. — Не смей, мать твою, шевелиться.

Я ухмыляюсь.

— Я бы и не мечтала об этом.

Он весело фыркает.

— Что? — я протестую, мой голос дразнящий. — Разве я когда-нибудь не выполняла твои приказы, господин генеральный директор?

— Как насчёт каждого грёбаного дня с тех пор, как мы встретились, — бормочет он, но его тон скорее игривый, чем злой.

Я всё ещё смеюсь, когда он наклоняется ко мне и целует в последний раз. Его губы твёрдые и безжалостные. К тому времени, как он закончил, моё веселье давно прошло, и тело снова гудит от желания. Я смотрю на него с тоской и сожалением, когда он снова садится на колени. Он уже собирается встать с кровати, когда замечает моё лицо.

Он полностью замирает, каждый мускул в его теле напрягается. Я растянулась на его кровати, и он смотрит на меня так, как никогда раньше не смотрел, так, как никогда не смотрел ни один мужчина. Я знаю, что мои волосы — беспорядочные волны, рассыпающиеся по его подушке; мои щёки, вероятно, покраснели краснее помидора, и я почти голая, за исключением пары тонких трусиков, но почему-то это не имеет значения. Мне должно быть стыдно. Чёрт, если бы это был кто-то другой, увидев меня в таком обнажённом состоянии, я бы смутилась.

Но это Чейз.

И он смотрит на меня с такой теплотой, с такой чистой нежностью. Его глаза скользят по моим волосам и телу, я не чувствую ничего, кроме нежности.

Телефон звонит снова.

— Иди, пока я не затащила тебя обратно, — шепчу я.

Его глаза мрачно вспыхивают, а челюсти крепко сжимаются.

— Не искушай меня, солнышко. Ты чертовски красива. Мне и так тяжело уходить прямо сейчас, и клянусь, я не смогу сосредоточиться ни на чём, что Нокс должен мне сказать, зная, что ты голая в моей постели.

У меня перехватывает дыхание, когда он пальцами в последний раз легонько поглаживает мою скулу. У меня даже нет времени как следует вздохнуть, прежде чем он уходит, соскользнув с кровати и выйдя из спальни, как будто он не просто перевернул мой мир вокруг своей оси несколькими маленькими словами и крошечной лаской пальцев по моему лицу.

ГЛАВА 23

ОСТАНЬСЯ

Я слышу приглушённый голос Чейза. Он начинает разговор по телефону в другой комнате. В его тоне слышится настойчивость и смиренный гнев, так что я знаю, что это нехорошие новости. И когда я слышу, как он говорит:

— Чёрт. Подойди, мы поговорим здесь, — я знаю, что дела более чем нехороши.

Всё плохо.

Вздохнув, я заставляю себя встать с кровати. Это занимает у меня некоторое время, но, в конце концов, я нахожу футболку, которую Чейз бросил через всю комнату, и натягиваю её через голову. Я провожу пальцами по волосам, а затем иду в главную комнату и вхожу как раз вовремя, чтобы увидеть, как двери лифта открываются. Нокс с важным видом входит в апартаменты.

Он замирает, увидев меня, полуодетую в гигантскую футболку Чейза, и я думаю, что его губы изгибаются в намёке на улыбку, но трудно сказать, учитывая его постоянное выражение "я-такой-крутой-что-сам-Чак-Норрис-боится-меня".

— Привет, Нокс.

Я машу ему пальцем, широко улыбаясь.

При этом он определённо улыбается — только крошечные морщинки вокруг его глаз, но всё же это идёт в зачёт. По крайней мере, в моём каталоге.

— Солнышко,