Бастионы Дита - Юрий Брайдер

— Я могу напрячь любую мышцу своего тела, могу заставить сердце биться быстрее или медленнее, могу даже обострить работу ума, но скажи, как управлять Духом?

— Ведь однажды такое уже вроде бы случилось?

— Это произошло непроизвольно. Смертельная опасность, наверное, может заставить человека выполнять и не такие трюки.

— У новорожденного ребенка есть способность к ходьбе, но нет навыка. Научиться ходить нелегко, сразу не получится. Во сто крат сложнее научиться передвигаться в Мировремени. Но у тебя, как почти у каждого человека, есть к этому способность. И, судя по всему, незаурядная. Нужно только превратить ее из бессознательной в сознательную. А навык — дело наживное.

Я не понял, что произошло в следующий момент. Меня словно схватили сотни сильных рук — сдавили не только все члены, горло, глазные яблоки, язык, но и проникли сквозь плоть к сердцу, желудку, легким. Сразу утратив способность видеть, слышать, говорить и двигаться, я погрузился во мрак, разрываемый огненным фейерверком. Боль вливалась в меня, как расплавленный свинец, тяжелым молотом плющила тело. Смертельный, неосознанный ужас объял меня и, едва не вывернув наизнанку, швы р-нул неведомо куда — в спасительную даль, к свету, к воздуху, к жизни.

— Уф! — пробормотал я, все еще сотрясаемый жутью пережитого. — Что это было со мной?

— Если бы я не придержал тебя, ты мог бы оказаться далеко в будущем, за пределами срока, отмеренного этому миру.

— Не думал, что меня можно так легко одолеть, — еле переведя дух, выдавил я.

— Что значит одолеть? — едва заметно улыбнулся старик. — Это наша первая прогулка в Мировремени, и ты по неопытности слегка ушибся. Привыкай. Подобных шишек и синяков набьешь еще предостаточно. Когда я перенимал это искусство у Предвечных, терпел и не такое. Человек для них — мягкий воск. Мимоходом они способны и уничтожить, и возвеличить любого из нас.

— Я действительно смог сейчас переместиться в будущее? А как далеко?

— В моем понимании, ты успел сделать два-три неверных шага, прежде чем я вернул тебя на место. Для первого раза совсем неплохо.

— Но меня толкало что-то неосознанное. Стремление выжить, страх смерти, боль… Не знаю…

— Страх и боль не самые худшие из учителей. И, наверное, самые действенные.

— Не хотел бы я пережить все это снова…

— Страх перед страхом тоже способен заставить твой Дух трудиться.

И вновь неведомая сила безо всякого предупреждения навалилась на меня отовсюду — даже изнутри. Новая мука была ничуть не меньше той, которую испытывает человек, не получивший очередную дозу зелейника. Но на этот раз я был уже начеку — ушел, вывернулся, ускользнул, оттолкнувшись от самого себя, размазался по потоку Мировремени.

— Уже лучше, — похвалил Отче.

Старик вытаскивал меня из будущего, как утопленника тащат за волосы из омута, и снова безжалостно швырял обратно в боль, в страх, в агонию.

— Все, хватит, Отче! — взмолился я наконец. — У меня, кажется, на теле живого места не осталось.

— Да тебя даже пушинка не коснулась, — возразил старик. — Все это тебе лишь кажется. Но, если устал, передохни немного.

— Ты ничего не узнал о той женщине, которая шла с нами?

— Ответ получишь перед тем, как покинешь мое жилище. Ничто не должно отвлекать тебя от наших занятий.

— А куда запропастился твой сын?

— Бродит, наверное, где-то поблизости. Вы непременно увидитесь. Когда я закончу с тобой, он явится за обещанным вознаграждением. А теперь иди и набирайся сил. Постарайся сам позаботиться о себе. Живущие в дуплах существа не в состоянии усвоить простейшие законы гостеприимства. Даже сытые, они никогда не станут делиться пищей с чужаком. Но не смей даже пытаться самостоятельно повторить наши уроки! Будь осторожен, иначе мы потеряем друг друга. Пока еще ты можешь ходить, только уцепившись за мою руку.

На следующий день дела пошли чуть получше. Впервые я сумел ощутить триединство своей сущности, состоявшей из тела, разума и Духа, и впервые самостоятельно обогнал размеренно текущий поток Мировремени.

Долго задерживаться в еще не наступивших днях старик мне не позволил, но и одного-единственного проведенного в грядущем мига хватило, чтобы осознать — ничего хорошего впереди этот мир не ожидает.

— Может ли человек, странствующий в Мировремени, доверять своим глазам? — озабоченно спросил я. — Скажу честно, образ будущего мне весьма не понравился.

— А это уже совсем другая тема, и мы ее обязательно обсудим. Не бывает будущего, полностью устраивающего нас, как не бывает и ученого трактата, который можно осмыслить, прочитав лишь заключительную строчку. Понять и принять будущее может лишь тот, кто терпеливо шагал к нему, не пропуская ни единой ступеньки на лестнице времени. Теперь вернемся к сути твоего вопроса. Оказавшись на несколько дней или месяцев впереди, ты мог наблюдать весьма печальную картину. Житейская логика противится этому, и, вернувшись в настоящее, ты пытаешься устранить причины разразившейся в грядущем беды. Река жизни меняет русло и обходит стороной уготовленное ей гнилое болото, но зато попадает в зыбучие пески, алчно впитывающие каждую ее каплю. Отвратив одно несчастье, ты обязательно накличешь другое. Поэтому никогда ничего не смей менять в прошлом и настоящем, дабы исправить будущее. Поклянись мне, что не нарушишь этого правила.

— Клянусь, Отче.

— Этот мир обречен. Он как ветхая истлевшая одежонка. Какая разница — раздавит ли его Окоем или погубят Перемежовки. Тебе не доведется пережить его гибель. Но, оказавшись за пределами этой обители скорби, не злоупотребляй своим редким даром. Каждый твой шаг в Мировремени оставляет неизгладимый след на его структуре. Возвращение в прошлое неминуемо приведет к раздвоению твоей личности, и ты станешь хоть немного, но другим. Используй свою власть над временем только в случае крайней нужды. Поклянись мне еще и в этом.

— Клянусь, Отче.

И вот наступил третий день. На сей раз старик начал свои объяснения издалека:

— Ты, конечно, давно заметил, что все созданное природой симметрично в пространстве: снежинка, лист дерева, паутина, птичье яйцо, человеческое тело. А вот о времени этого сказать нельзя. Новорожденный ребенок мало чем похож на древнего старца. Начало любого дела отличается от его завершения. Конец мира будет совсем не таков, как его возникновение. Поток Мировремени направлен в одну сторону, и во Вселенной нет пока силы, которая смогла бы повернуть назад всю его громаду целиком. Но, если в каком-то одном месте поток разделить, разбить на мелкие ручейки, а еще лучше — на брызги, перемещение в прошлое может состояться. Лучший способ повлиять на течение времени — раздергать, смять или, наоборот, предельно натянуть ткань Миропространства. Раньше ты учился плыть по течению, теперь тебе предстоит бороться с ним. А это совсем не одно и то же. Здесь ты заранее должен быть готов ко всяким несуразицам, странностям, необъяснимым событиям.